Фея из провинции - Нина Харрингтон

И еще женский голос, напевающий что-то в саду.

Это был очень чистый и красивый голос. Сначала он подумал, что включено радио, но потом заметил, что слова часто прерываются бормотанием, за которым следует какая-нибудь оригинальная музыкальная фраза.

Пение было необычным. Прислушиваясь, Себастьян улыбался. В нем ощущалась радость, что ли. Словно обладатель этого голоса хотел выразить свою любовь к миру, к жизни и к музыке.

Тупая головная боль, беспокоившая его вот уже несколько дней, отступила, пока он стоял и слушал, чувствуя, как расслабляются его плечи.

Неожиданно Себу надоело стоять у окна. Ему захотелось выйти в сад, который он отлично помнил, хотя бы на несколько минут, а затем вернуться в город, в комфорт пятизвездочного отеля.

Одеться можно позже. Привычка немедленно включать ноутбук и подсоединяться к Интернету тоже подождет. Сейчас, во всяком случае. Через час он уже будет на дороге в город.

У Себа ушло полминуты на то, чтобы спуститься по лестнице, открыть дверь и выйти на выложенную камнем дорожку. Эта дорожка, огибая торец дома, вела к той части террасы, что купалась в солнечном свете.

Он пытался привыкнуть к интенсивным краскам. И не мог.

Заросли лаванды окаймляли дорожку и, врываясь в подстриженные кусты, смешивались с бледно-голубыми колокольчиками и розовыми пионами. Плетистые розы покрывали каменную стену, выбрасывая бутоны поверх блестящих зеленых листьев.

Над всем этим великолепием возвышался большой платан, посаженный, наверное, еще в те времена, когда дом строился. Его широкие плоские листья создавали превосходную тень в течение всего лета.

Птичьи трели наполняли воздух, смешиваясь с плеском воды в реке.

Было так спокойно, что казалось, будто он — единственный человек на несколько миль вокруг.

А может, ему приснился этот прекрасный голос? А может, он до сих пор еще спит?

Теплый бриз принес аромат трав и цветов. И еще — аромат, который был присущ только этому саду. Богатый, сладкий, пряный. Словно коричные яблочки. Только слаще.

Десятки белых роз каскадом спадали из каменных ваз и вились по шпалерным решеткам возле дома, где их побеги, переплетаясь с белым жасмином, и создавали этот неповторимый аромат.

Мускусная роза и жасмин. Это было чудесно. Восхитительно. Его мать очень любила это.

Хелен Кастеллано была единственной матерью, которую Себ знал. То, что он, возможно, не был ее родным сыном, ничего не меняло. Он очень гордился ею.

Тем не менее, когда Себ смотрел на этот сад, мысли, которые он старательно отгонял от себя с тех пор, как выяснил, что Люк Кастеллано не был его родным отцом, начали снова просачиваться в сознание. Каждое воспоминание о жизни в «Мас Турнесол» приносило с собой этот вопрос.

Несмотря ни на что, он по-прежнему был зол на отца, который отказался это обсуждать с ним, что было нелогично. Ведь все случилось тридцать лет назад.

По крайней мере, он мог бы сказать сыну, был ли у того другой отец или его усыновили.

Себастьян не изменил бы свое отношение к Хелене, если у нее до Люка Кастеллано была какая-то связь. Каждый может совершить ошибку. А для него она всегда была прекрасной матерью.

А если его усыновили, то, может, осталась семья, которая ищет его? Он не нуждался в этом, но все равно здесь было о чем подумать.

Если, конечно, в этой семье не было чего-то такого, о чем Люк не хотел ему говорить. Тем не менее Себ чувствовал, что ему необходимо узнать правду, какой бы она ни была.

Возможно, их поспешный отъезд в Австралию был связан именно с этим…

Вопросов так много, а ответов так мало.

Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

Нет, не за этим он сюда приехал. Все это в прошлом. Может, стоит еще раз попробовать поговорить с отцом? Сделать несколько фотографий перед тем, как он уедет отсюда? Чтобы напомнить об их счастливой жизни в этом доме. Это должно помочь.

Себ вышел из-под платана, ступая по теплому камню.

Словно энергия самой земли поднималась по его ногам, и он вытянул вверх руки и отклонился назад, чтобы получить максимум этого восхитительного тепла. Бриз ласкал его кожу. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, наслаждаясь моментом.

Мир. Безмятежность. Покой.

На мгновение, казалось, он перенесся в мир детства. Воспоминания нахлынули на него. Воспоминания, которые он отгонял от себя много лет. Воспоминания, о которых не пронюхали пронырливые папарацци.

Мягкие руки и голоса взрослых, которые говорят, как им будет ее не хватать… Бабушка, вся в черном. Друзья, соседи, школьные приятели. Тоже в черном… Мама умерла в свое самое любимое время года. Это было очень грустно…

Приглушенные звуки, донесшиеся с кухни, и тот самый женский голос, напевающий старую мелодию, нарушили поток воспоминаний.

Себ открыл глаза и оглянулся, словно ребенок, пойманный возле вазы с печеньем — не видел ли кто-нибудь.

Он и так уже допустил промах, заговорив с Дэном о его отце. Не стоит добавлять еще и это.

Конечно, он не мог знать, что отец Дэна умер, но все равно чувствовал себя неловко. Он знал, что такое потерять родителей.

И поэтому вчера, еще до ужина, Себ извинился и сказал, что ему нужно пару часов провести в компании с ноутбуком, чтобы разобрать двухдневную почту.

Этим, возможно, и объяснялось урчание в желудке, требующем свой завтрак.

Пора найти источник пения, быстро что-нибудь съесть, потом собраться — и прочь от непрошеных воспоминаний.

Ориентируясь на нежный голос, Себ обошел террасу, то и дело наступая босыми ногами на острые кусочки гравия.

Элла Мартинез оказалась сразу за кухонной дверью. Что-то взбивая в большой керамической миске, она покачивала головой и слегка пританцовывала. От пары белых наушников в карман ее белой пижамы спускались тонкие провода.

Правая рука двигалась в ритме мелодии, которую она напевала, — что-то из известного мюзикла, только Себ не мог вспомнить какого.

Ее бедра и плечи тоже двигались. Молодая женщина подняла деревянную ложку, словно дирижируя воображаемым оркестром. Она настолько погрузилась в собственный мир, что Себ почувствовал себя виноватым во вторжении.

Солнечные лучи падали на ее лицо, вспыхивая медью и золотом в распущенных каштановых волосах. Элла выглядела свежей и невинной, как летний день.

Это был один из тех редких моментов, который, Себ не сомневался, навсегда останется в его памяти. Никакая фотография не способна запечатлеть это. Раннее утро, запах цветов, смешанный с ароматом сосны, трели птиц.

И прелестная темноволосая женщина, танцующая на кухне сельского дома.

Знакомый жар охватил его тело. Просто удивительно, как взрослая женщина, у которой есть ребенок, может выглядеть такой сексуальной в белой пижаме с розовыми кроликами.