Моя сводная проблема - Яна Полунина

– О петушиных, дорогой.

– Ты что, ему между ног врезала? – не поверил своим глазам Тоша.

– Пришлось вспоминать приемчики из детства. Он меня за косички, я коленкой в ответку.

Антон с недоверием хлопал глазами.

– У тебя нет косичек.

– А у него нет яиц! – зачем-то высказалась я и вот спиной почувствовала взгляд Макса. Поняла: это я зря. Очень зря!

– Антон, я очень хочу с тобой поговорить! – сказал Макс нам в спину.

– Сам справишься с рубашкой!

Антон косился на меня.

– Давняя вражда! – оправдала я нашу стычку. – Не можем друг друга не поддеть.

– Может, мне с ним поговорить, чтобы успокоился?

– Нет! Ни в коем случае! Это только раззадорит его. Ничего, немного побесится да уймется, я уверена!

Мы вернулись в столовую, сели на стулья и влились в разговор о коррупции в вузах. Но надо же было все изгадить излюбленной темой тети Оли:

– Антон, Даша, когда жениться собираетесь?

– Никогда! – громко оповестил входящий в столовую Макс.

Обычно Тоше не нравилась эта песня про женитьбу. Его родители постоянно давили на него, говоря, что он единственный ребенок, родили его поздно, а потому очень спешат понянчить внучат. Метод от противного сработал на все сто, и Антон всегда нервно реагировал на любое напоминание о браке.

Да и что говорить, в нашем возрасте мы только начинали жить. Ровесники даже не задумывались о создании семьи. Всем предстояло еще найти свое место в жизни, а тут какие-то дети!

Я, признаться, всегда воспринимала такие разговоры как правила игры: вот сейчас они напомнят о детях, потом о важности правильного места работы, потом вспомнят о том, что надо нагуляться…Этакие метания взрослых из разряда: веселись, но не слишком.

Но привычный ход событий нагло нарушил этот вызывающий выпад со стороны Макса, на который Антон тут же скептически приподнял бровь, потом прижал меня к себе за плечи и сказал:

– Подумываю об этом!

Словно почувствовал угрозу.

А у меня от этого “подумываю” по телу побежали пугливые мурашки. Не надо мне “подумываю”! Рано еще!

– Посмотри на Дашино лицо – она явно против! – этот зараза никак не успокаивался. – У девчонки паника!

Антон повернулся ко мне и внимательно изучил мое лицо.

– Ты против?

– Я… да как-то не думала…

– Когда девушка так говорит, чувак, это против! – с видом знатока женских душ пояснил сводный братец.

– Макс! – вмешался, скрывая смешок за кулаком, отчим. – Хватит подначивать. Я понимаю, что ты спешишь устроить счастье сестры, но я как-то не готов в этом году расставаться с Дашей.

– А уж как я не готов, папа! – многозначительно посмотрел на меня Макс, и я чуть не подавилась соком, который отпила.

– Да рано ей еще детей, – нервно засмеялась мама, глядя с опаской на Антона.

К моему парню она относилась достаточно радушно, но без фанатичной любви. Считала, что дочка заслуживает самого лучшего, вот только где его – лучшего – взять, не знала.

– Сейчас многие расписываются, живут вместе, а потом уже, когда встанут на ноги, заводят детей. Так что не бойся, Даш, ничего особо не изменится, разве что жить вместе будем, – сказал Антон, глядя то на меня, то на Макса.

Сводный брат не мог усидеть на месте, хрустел спинкой стула, которая, казалось, вот-вот расщепится в его руках. Он очень не по-доброму смотрел вперед себя, будто в пространство.

Что это? Скрип зубов?

– Может, до брака стоит сначала попробовать жить вместе? – спросил осторожно отчим, внимательно глядя на Антона, словно хотел прощупать его настрой. – А то свидание – это одно. А вот быт – совсем другое.

– Нет! – категорично хрустнула спинка стула в руках у возмущенного Макса да и отвалилась ко всем чертям.

– Стул развалился? – ахнула мама. – Вот это тебе хваленое испанское качество!

– Макс! – насупил брови отец, не сомневаясь в достоинстве обстановки.

– Нужно в зал сходить, – как бы между прочим ответил Макс, улыбнувшись одним уголком рта. – Сила так и бурлит!

Антон с шумом втянул в себя воздух и с оскалом спросил:

– А что ты лезешь в каждое предложение? Тебя спросили?

Все. Потерял терпение мой любимый…

И зря он это при отчиме, не любит дядя Вова таких борзых, хотя у самого сын именно такой. Владимир терпеть не мог, когда при взрослых проявляли такое неуважение.

Тоша, блин, баллы теряешь!

– Что? Мне послышалось? Ты спрашиваешь, почему я беспокоюсь о своей сестре? Да еще в такой манере? На семейном празднике? Будучи хреном с бугра?

Так-с, похоже, сейчас будет горячо. Нужно достать огнетушитель как можно скорее, иначе всем не поздоровится.

Знаю натуру этого сводного беса: ему крышу рвет, когда кто-то вот так с ним разговаривает. Со школы помню, как он до упаду, пока стоял на ногах, набрасывался как-то на шайку из шестерых ребят, потому что те посмели его задеть.

Мозгов ноль у человека! Его тогда спасло чудо… и бешеный блеск в глазах. Он бился так отчаянно, будто смерти не боялся, ребята и струхнули. Шестеро! Против одного!

– Мам, мы пойдем! Простите нас, разговор куда-то не туда зашел. – Я попыталась встать из-за стола, но Антон не дал – надавил на плечо, усадив обратно.

Макс неторопливо, будто в замедленной съемке, положил  сломанную спинку стула на пол, а потом с хлопком опустил руки на плечи Антона.

Я готова была услышать хруст костей – с него станется! Поэтому схватила за палец братца и хотела убрать лапу прочь, как Тоша вскочил на ноги.

Ноздря в ноздрю – так называла эту позу мама.

А я же просто назвала бы ее: “Капец!”

– Что-то имеешь против меня? – спросил напрямую Антон.

– Все! – ничуть не скрываясь, ответил братец.

– Ребята, если хотите сбросить пар – на улицу. Нечего колотить мамин сервиз.

– Китайский!

– Да, китайский, – подтвердил отчим со смешком, хотя глаза оставались серьезными.

– Китайский? Значит, не жалко…

Ой, промах! Это он зря!

– Да ты еще и необразованный! – бросил Макс с пренебрежением. – К твоему сведению, порох, фарфор и шелк изобрели в Китае! Родина чая тоже Китай! Даша, и за этого ты собираешься выйти?

Антон покраснел до кончиков ушей, и я почувствовала: еще секунда – и он кинется с кулаками. Поэтому повисла на его правой руке раньше, чем произошло непоправимое. Ссору родители простят, но не драку.