Пять абсолютных незнакомцев - Натали Д. Ричардс

26 декабря

Мира,

знаешь ли ты, что твое имя значит «чудо»? Я посмотрел после нашей встречи. Но даже если бы оно значило что-то другое, в тот момент я знал, что вижу нечто чудесное. Думаю, ты и правда настоящее чудо. Живое доказательство, что Вселенная милосердна и поступает правильно.

Тогда, в кофейне при больнице, я подумал, что обречен на еще один день бесконечного ожидания в очереди, чтобы купить слишком дорогой кофе, и буду вынужден слушать сплетни медсестер. Но оказалось, все это было не напрасно. Ты ведь веришь в судьбу? Впрочем, зачем я вообще спрашиваю? Уверен, что веришь: мы точно почувствовали эту связь. Я ощутил ее, когда наши глаза встретились. А может, ты поняла еще раньше, услышав мой голос? Я предложил заплатить за твой кофе.

Ты была такой печальной. Красные, заплаканные глаза и скомканный бумажный платочек в руке. Кассирша трижды спросила, как ты собираешься платить, прежде чем ты поняла, что она обращается к тебе. Ты ощупала пустые карманы.

Дорогая, какой это был пустяк – заплатить за твой кофе!

Я бы заплатил за целый мир. Однако ты восприняла эту мелочь как самый драгоценный подарок в мире. От благодарных слез в твоих прекрасных темных глазах я почувствовал себя ангелом на земле.

Думаю, судьба нарочно свела нас в месте, где начинаются и заканчиваются жизни. Все это происходит так стремительно, правда? Вот я просто плыву по течению, а вот появляешься ты. Как солнце, выглянувшее после долгого дождя.

Я никогда не забуду ни секунды из того дня, Мира.

И тебе тоже не дам забыть.

Всегда твой…

Четыре

Вместо ожидаемого треска сквозь шум в ушах проступают тихие всхлипы Харпер. Кайла совсем затихла. Джош шумно дышит. Сердце у меня бешено колотится, и его стук прерывается медленными, ровными вздохами Харпер. Я открываю глаза. «Мустанг» прижался к бетонной перегородке между полосами. Похоже, он даже не сильно пострадал.

И мы тоже.

Мы тоже.

– Все в порядке, – словно повторяя мои мысли, произносит Брекен.

«Все в порядке, все в порядке», – твердит он, словно успокаивая напуганного ребенка. Похоже, он уверен в том, что говорит. Затем Брекен глубоко вздыхает.

– Мы в безопасности. Все закончилось.

Я сглатываю ком в горле. Меня трясет. Может, пока что мы и в безопасности, но ехать еще долго. И этот ад абсолютно точно не закончился.

После происшествия с «Мустангом» все меняется. Сложно шутить над ситуацией после того, что случилось. Брекен подходит к водителю другой машины – тот в порядке – и потом проверяет палец Харпер.

Кровь остановилась, и порез выглядит не так уж и ужасно. Мы возвращаемся на свои места, пристегиваем ремни и застегиваем сумки. Харпер полушепотом просит Брекена пересесть за руль. Он соглашается.

Больше никто не говорит, что на дороге не опасно. Достаточно опасно, раз Харпер с Брекеном чуть не погибли.

Не знаю, на что похоже ощущение от столкновения с машиной. Однако теперь у меня не выходит из головы один образ: Харпер и Брекен ныряют на водительское сиденье. И еще я не могу отделаться от ужасного, липкого чувства, словно кто-то стоит за моей спиной. Абсолютная чушь. Я не иду в одиночестве по темной улице; я еду в машине с четырьмя людьми, и никто из них на меня даже не смотрит.

И все же впервые со времени, когда я загрузилась на борт самолета до Сан-Диего, мне страшно.

По счастью, несколько следующих минут проходят в блаженной тишине. Никто не говорит, не играет музыка.

Харпер достает дорогого вида блокнот, роскошную ручку и начинает писать, неловко удерживая бумагу в раненой руке. Джош опять читает: на сей раз он открывает Пруста, все так же нахмурив лоб и пробегая пальцем по строкам, словно старательный ученик, пытающийся запомнить каждое слово.

Кайла прислоняется к стеклу и тихо похрапывает.

Брекен выезжает на шоссе.

Харпер погружена в дневник. Джош то и дело подчеркивает параграфы в книге. Кайла негромко постанывает: наверно, снятся кошмары. Только мы с Брекеном сидим, уставившись на дорогу. Тихо поскрипывая, мельтешат перед глазами дворники.

Машин становится больше: пять километров до следующего съезда мы преодолеваем за пятнадцать минут. Тут не то чтобы настоящее место для отдыха, но Брекен все равно съезжает с дороги. Простенькая остановка; на вершине невысокого холма стоит дом с темными окнами. От парковки к нему ведут две дорожки; справа виднеются заснеженные столы для пикников. Мы проезжаем первую секцию парковки для тракторов и фургонов. Наша секция совершенно пуста. Брекен паркуется, и Харпер, закрыв блокнот, проверяет телефон. Часы на приборной панели показывают 13.08. Отлично. Уже половина дня прошла, а мы вряд ли отъехали от аэропорта больше чем на сто двадцать километров. Надеюсь, дальше мы поедем быстрее.

– Думаю, нам всем надо сходить, – объявляет Харпер. – Я имею в виду в туалет.

– Спасибо, мамочка, – говорит Кайла.

– Не дерзи, – говорит Брекен, и по его усталому тону я бы не сказала, что он шутит.

– Все в порядке? – спрашивает Харпер.

Она смотрит на меня, и я оглядываюсь по сторонам. Однако она не сводит с меня взгляда. Харпер обращается ко мне одной. И все остальные тоже уставились на меня, словно нет ничего легче, чем ответить на этот банальный вопрос.

Я издаю неловкий смешок.

– Я ничего…

Я оглядываюсь на попутчиков.

– А что, вид у меня неважный?

– Нет – нет, – отвечает Харпер. – Просто ты так притихла.

Я снова оборачиваюсь, но все уже уставились в телефоны, проверяют сумки и собираются в туалет. Словно они только что не смотрели на меня во все глаза – а ведь я знаю, что смотрели. Мне не показалось.

Перестань. Хватит параноить.

Джош поворачивается, разыскивая костыли, и меня почему-то передергивает. Надо срочно выбраться из этой машины, а то потом не получится поговорить с мамой наедине. Мне хочется перебраться через Джоша или Кайлу, которые оба копаются в своих вещах. Однако воспитание и милосердие побеждают: надо помочь тому, кому нужна помощь.

– Я достану, – говорю я Джошу.

Развернувшись к багажнику, я кое-как вытаскиваю его костыли из-под сумок. И раз уж я вспомнила о манерах, то спрашиваю его, не нужно ли ему что-нибудь еще. А потом спрашиваю Харпер, как поживает ее палец. Да что там, я даже у Брекена спрашиваю, не надо ли чем-нибудь помочь.

Вскоре мы все выходим из машины, однако я оказываюсь