Rolling Stones. Взгляд изнутри - Доминик Ламблен

Я был за рулем, мы чинно беседовали, пока разговор не зашел о Сэнди Шоу.

В 1964 году Босоногая певица, как ее прозвали, выпустила абсолютный хит «(There’s) Always Something There To Remind Me». Помимо прекрасных вокальных данных она обладала еще и потрясающей внешностью. По крайней мере, таково было мое мнение, которым я и поделился с Чарли. Он отнесся к моим словам скептически и пробормотал следующие милые слова: «You think she’s pretty? Maybe it’s because you’re not very good looking yourself…»[9] Вот что мне сказал человек, которого все без исключения считали самым любезным джентльменом на свете… А ведь он и правда им был! Надо было только привыкнуть к его несколько обескураживающему чувству юмора. Но Чарли человек удивительный со всех точек зрения. Он играл на ударных в рок-группе, но предпочитал джаз, он не умел водить машину, но коллекционировал их, он ненавидел жить не дома, но рисовал все гостиничные номера, в которых останавливался, он отличался олимпийским хладнокровием, но однажды не удержался и побил Мика… В общем, это был настоящий эксцентричный англичанин, хладнокровный и хитрый, за что его и любили. И правильно делали, потому что спустя годы стало очевидно, что именно он был тем цементирующим элементом, который не давал стене The Rolling Stones развалиться, когда ее шатало.

Парни, очевидно усмиренные одним только присутствием своих милых и нежных дам, все оставшееся в Париже время отрывались только на концертах, которые были так же успешны, как и предыдущий, а трюк с неожиданным входом через центральную дверь и пробежкой по залу снова сработал.

Могло сложиться впечатление, что Париж был для них репетиционной площадкой перед турне по Америке. После нескольких дней отдыха в Лондоне их уже ждали в Монреале на концерт в рамках их третьего североамериканского турне. Франции же пришлось подождать еще один год, прежде чем она снова испытала на себе их скандальное присутствие.

На сцене «Гольф Друо». Я, Джил Ноу (вокалист группы Les Turnips), Мик, Кит и Билл.

© Андре Крюдо

Несмотря на это, связь между нами не прервалась. Группе нравился Париж, и они частенько проводили здесь какое-то время вне концертной деятельности. Так было, например, с Брайаном, которого я снова увидел в июле следующего года. Он прилетел из Лос-Анджелеса, где группа записывала новые работы. В июне вышла песня «Satisfaction», посвященная королю Георгу V, и мгновенно стала хитом.

Когда Брайан пригласил меня провести вечер с ним, я решил захватить с собой одну пластинку, очень довольный тем, как все сложилось, потому что мы с Ронни как раз записали интерпретацию «The Last Time», которую назвали «Elle m’attend». Это была первая в истории человечества перепевка The Rolling Stones и к тому же это была интерпретация песни, за исполнение которой Брайану все отдавали должное. Кстати, одной из наших задач при записи было постараться как можно точнее исполнить его знаменитый риф.

Приехав к Брайану в номер, я поспешил представить ему нашу запись. Он спокойно слушал, периодически затягиваясь сигаретой, а затем вынес приговор: «Well, it’s as bad as I expected it to be»[10]. Настолько плохо, насколько он ожидал… Видимо, после Чарли, поставившего под вопрос мое обаяние, каждый член группы задался целью уничтожить мою самооценку!

В силу одной из черт своего сбивчивого характера Брайан, увидев, что я немного сник, тут же постарался исправиться и преподнес мне шелковый платок, купленный в бутике DeVoss на Сансет-стрип. В этом весь Брайан. Он изображал из себя жесткого циника, хотя это совсем не в его природе. Он думал, что принадлежность к The Rolling Stones требовала от него такого поведения, но в глубине души Брайан был скорее добряком.

Затем он рассказал мне о своем путешествии в Калифорнию и сессии записи Beach Boys, на которую его пригласили. Они записывали песню «Help Me Rhonda», и Брайан поразился тому, что Брайан Уилсон пригласил для записи ритмической партии двенадцать музыкантов с укулеле. Он никак не мог оправиться от такой чрезмерности: «Can you imagine? Twelve ukuleles?»[11]По крайней мере, он точно отметил про себя, что рок-музыка не ограничивается одними гитарами. В мире есть еще великое множество не исследованных звуков, и под влиянием Брайана дискография The Rolling Stones очень быстро ими пополнилась, что не могло не радовать.

На следующий день я застал Брайана с его акустической Gibson Hummingbird в руках. Он сказал мне, что обладает некоторым талантом к нахождению новых рифов, в чем все мы действительно убедились на примере «The Last Time», и только что сочинил еще один риф для следующего сингла группы, и дарит мне возможность услышать его первым. Риф действительно цеплял. Мы снова и снова слушали то, что потом стало повторяющимся мотивом в песне «Get Off Of My Cloud» — втором хите The Rolling Stones планетарного масштаба после «Satisfaction». И в авторах этого хита будут значиться фамилии… Джаггер — Ричард.

Брайан не казался чересчур подавленным ситуацией, хотя и было очевидно, что такая несправедливость его задевает. Несомненно, вначале он был неоспоримым лидером группы, а затем ситуация изменилась не в его пользу, и теперь всем заправляли Мик с Китом. Брайан продолжал пользоваться у фанатов почти такой же популярностью, как Мик, но ему больше не принадлежало последнее слово в решениях, касавшихся группы. И все-таки последняя работа The Rolling Stones была популярна только благодаря ему. Это была его идея, хотя даже он сам не мог предсказать столь ошеломляющего успеха. Так что некоторое разочарование взаимоотношениями в группе не играло большой роли в сравнении с масштабами триумфа Брайана. Новоиспеченный аутсайдер группы, который, по всеобщему мнению, должен был закончить под каким-нибудь мостом, отныне отплясывал на крыше мира.

Тем летом 1965 года еще было очевидно, что Брайан принадлежал к числу победителей. К сожалению, это продлилось недолго, и его падение было даже болезненнее, чем он сам мог предположить.

Открывать мир дано не только рок-звездам. И хотя цены на длительные перелеты в те времена были далеки от определения «демократичные», я относился к числу тех избранных, кто имел возможность посетить страну, которой все мы грезили.

Сложно описать, что Америка значила для послевоенного поколения. Она была нашей Землей обетованной и даже чем-то большим. Введенный после победы 1945 года план Маршала предполагал возрождение Европы, но, помимо этой цели, преследовал и другую: насадить в старушке Европе культуру Нового Света и захватить ее большой рынок. Цель, несомненно, далекая от идей благотворительности, однако ее реализация предоставила нам доступ ко всему самому лучшему, что могла предложить эта необыкновенная страна.