Девять с половиной - Марина Рыбицкая

К заинтересованному Агилару подскочила троица… агиларчиков, которые мужественно загородили его телами. Очень, надо сказать, странно прикрыли. Голова мужчины возвышалась над ними, словно купол храма над одноэтажными домиками.

Или это не основной спасаемый орган, судя по рассказам невольниц?

– Эта телега старая, – выступил более старший по возрасту охранник. – Прогнила.

– Еще как, – немедленно согласилась я и оторвала перекладину. – Вот тому доказательство.

– Ой! – пискнула молчавшая до этого Алейда. – Сейчас что-то будет!

– Попить дадут? – обрадовалась я под изучающим взглядом Агилара, усаживаясь рядом с Алейдой.

– Колодезной водой не напоить голодную утробу. Вино прохладное хоть рай сулит, но не угодно Богу[1].

В противовес этим словам из-за плеча мне сунули глиняный кувшин, наполненный сладкой талой водой ледников с небольшой добавкой розового вина. Я радостно, захлебываясь от жадности, отпила несколько глотков.

Чтение рубаи продолжалось, словно у кого-то внезапно прохудился мешок с рифмованными строчками:

Попутно мне со словами:

– Это тебе для радости, – пихнули в ладонь на первый взгляд самый обычный небольшой мешочек, полный радужно переливающихся стеклянных шариков, и я откуда-то интуитивно поняла, что эта вещь для меня безумно важна.

Быстро засунула это сокровище за пазуху и подняла глаза.

– Ищи девять камней, но получишь девять с половиной – в них твое спасение, – продолжил нагнетать туман таинственный голос.

– Спасибо! – поблагодарила я, удерживая посуду и снова приникая к волшебной влаге.

Напившись сама, напоила Алейду, так и сидевшую с округлившимися глазами. Мужчины по-прежнему ожесточенно спорили насчет покупки, так что у нас оставалось время на маленькую передышку.

– Дыши, – толкнула ее в бок. – А то воздух сам выход найдет, а тут и так воняет.

– Любопытно, – все так же задумчиво изучал меня Агилар, не предпринимая никаких действий в моем направлении.

– Вот, – поправила я сбившуюся материю на голове. – Я ваш язык выучила за три недели, и то больше слов знаю.

– Молчи, презренная! – заорал на меня начальник каравана, снова падая ниц. Совсем не грозно: – А то выпорю.

– Вам бы похудеть, уважаемый, – глубокомысленно сообщила я ему, отлично зная, что хозяин все равно накажет, стану я молчать или нет. Так пусть хоть будет за что, не так обидно. – А то у вас руки и ноги до земли достают с трудом.

– Лысая верблюдица! Порождение ишака и гиены! Дочь шакала! – завопил оскорбленный толстяк.

– Это не доказано! – невозмутимо ответила я, делая последний глоток и выливая остаток на начальника. – Это чтоб вам плохо не было. Такая краснота…

– Кто дал ей воды?!! – завизжал толстяк, подскакивая. – Запорю!

– Я. – Из-за телеги выехал на маленьком лопоухом сером ослике сморщенный, усохший до невозможности старичок с редкой бородкой. Замотанное в рваный полосатый халат тощее тело мерно колыхалось в такт шагам ослика. Сползающая на морщинистый загорелый лоб засаленная чалма не скрывала прищуренные, искрящиеся весельем глаза.

– Кто ты такой, мерзкий ишак, сын шакала? – бушевал, брызгая слюной, толстяк. – Я прикажу тебя забить насмерть!

– Мы с вами родственники? – хладнокровно осведомилась я, отгоняя цепью охрану от старичка. Те решили не дожидаться приказа и действовать на свой страх и риск. – Отпрыски шакала… Надеюсь, разного помета?

– Разного полета, – согласился старичок, огорченно покачивая чалмой и грозя скрюченным пальцем начальнику каравана. – Свинья пятак свой хоть и к небу тянет, ну а сама в грязи всегда лежит.

– Хотя бы какая-то информация, – не стала я спорить, подхватывая оторванную ранее палку и грозя особо энергичным охранникам. – Теперь я точно в курсе, с кем я не состою в родственных отношениях. А то ведь ничего не помню.

– Совсем ничего? – вмешался Агилар, отстраняя живой щит до пупка. – Как такое может быть?

– Молча, – фыркнула я, отталкивая Манаса, самого противного из охраны. Так и норовил, гад, пробраться исподтишка и сделать какую-то гнусную пакость. Сковать нам руки за спиной было его гениальной идеей! Вот пусть и пожинает свои гениальные планы палкой в лоб.

– Все ответы в тебе, – уверенно заявил старичок, покачиваясь на ослике из стороны в сторону и прикрывая глаза.

– Мы нашли ее голую в пустыне, мой господин, – подобострастно поведал начальник каравана. – Она пришла в себя только на второй день, ничего не помнила и не знала ни слова нашего языка.

– И тут кто-то решил заработать, – подвела я итог, наматывая цепь на кулак. – Нажиться на человеческом горе.

– Ты делаешь поспешные выводы, красавица, – очнулся старик.

Только я открыла рот, чтобы спросить, как он снова впал в дрему.

– А куда тебя еще? – резонно спросил начальник каравана, не переставая кланяться Агилару.

– Вариантов больше нет? – на всякий случай поинтересовалась я, бдительно охраняя полуденный сон пожилого человека.

Если овод улетел, то его всегда можно заменить другими прилипчивыми… мужчинами.

– Женщина может быть или женой, или рабыней! – поучительно сказал начальник каравана, и все согласно закивали головами.

– Еще вдовой, – поучительно добавил старик, выныривая из дремы.

Этого они не учли и полезли защищать свое мнение. Скопом. Почему-то статус «будущая вдова» никого не устроил.

Старик посмотрел на пыхтящих красных мужиков, стремящихся на пальцах кулаков доказать ему, как он не прав, усмехнулся и произнес:

После чего растаял в воздухе со словами:

– Да пребудет с тобой благодать, девушка с глазами цвета амариллиса и душой, бродящей во тьме! Я буду рядом, чтобы помочь тебе выйти к свету…

– Веселый Дервиш! – в ужасе закричали мужчины, странно бледнея и становясь меньше ростом. – Ее благословил сам Веселый Дервиш! Она проклята и благословенна!