В тени правителя - Иван Курносов

Филон Александрийский считал, что «делами следует заниматься вплоть до пятидесяти лет, а затем, отойдя от служения жизни деятельной, все на свете исследовать и созерцать, получив в награду за то, что успешно справились с тяготами жизни деятельной, иную жизнь, где радуются знанию и созерцанию». Что можно на это сказать? «Жаль только, жить в эту пору прекрасную» можно после пятидесяти лет. Кое-кому удается достичь этого возраста намного раньше, имея богатых или влиятельных родителей.

В преддверии Нового года приходят воспоминания о далеком прошлом. Старая школа. Младшие классы. Родители работали тогда за рубежом. Они там и остались, когда пришло время и перестали сдавать валюту в посольство, развелись и теперь жили в разных городах с другими семьями. Отец в Мюнхене, мать в Наумберге. Я в то время жил у бабушки. Она меня и воспитала. Жаль, ее нет уже.

Когда это было? Я нашел на переменке учебник обществоведения за старший класс и не отдал учителю. Дома стал его внимательно читать, чему нас будут учить в старших классах. Очень хотелось знать и быстрее выучиться. Быстрее бы десятый класс. Из всего, что я понял, мне запомнилась подчеркнутая красным карандашом фраза: «Бытие определяет сознание». Я задал этот вопрос бабушке Марии, ведь она все знала. Работала в НИИ старшим научным сотрудником. Она посмотрела на меня удивлено, на время задумалась и сказала:

– Когда у тебя есть деньги, ты о чем думаешь? А когда их нет? Есть разница?

– Да, есть. Когда ты мне даешь деньги, я думаю, что на них можно купить, а когда их нет – где их взять, – ответил я без задней мысли.

– Ну и вот, молодец. Ты у меня сообразительный. Твое бытие определяет твое сознание. Понял теперь?

– Понял, – сказал я.

Сейчас я отчетливо вспомнил, как она выглядела тогда. В вязанной длинной кофте с улыбкой на усталом лице. С тех пор я всегда, когда шла речь о том, что первично в философии, бытие или сознание, вспоминал бабушку Марию. Хотя сейчас уже не уверен в том, что первичнее. Для людей, живущих богатой духовной жизнью, сознание более значимо, чем бытие. Для богатых материально людей – наоборот. Хотя новые богачи меняют не только образ жизни, жен, авто, но и мышление. А философы ходят по кругу. То материя первична, а сознание вторично, то они равносильны. Еще немного – и сознание первично. Но это они уже проходили раньше. В общем, закольцевали проблему. Пусть каждый выбирает, что ему нравится.

Прочитав в дневнике запись Володи о детстве, Альберт вспомнил и свои школьные годы.

Он и сейчас помнит, как выглядит Охотское море и Тихий океан. Остров Итуруп, где он жил, находился между ними. Вблизи темное, с бездонным дыханием волн, постепенно уходит вдаль, отсвечивая солнце до боли в глазах на жирной поверхности воды. Дальше переходит в серое и на горизонте сливается с бледно-голубым небом. И видишь там, в небе над островом, белое облако странной формы, как будто оно вырастает из моря. Это вулкан. Его снежная вершина гордо возвышается над островом. Если ты раньше не видел вулкана, то долго не сможешь оторвать от него глаз, как от чего-то красивого и страшного.

Снег на вершине держится все лето. Он медленно тает и, отступая, поднимается по лощинам вверх, все выше и выше. В конце лета он уже почти не виден снизу. Но с приближением осени вершина за одну ночь одевается в свой белоснежный наряд и предстает на утро удивленным жителям острова во всей красе.

Ниже коричневый цвет голых скал вершины вулкана уступает место светло-зеленому покрову травы. Еще ниже цвет становится желтее. Это бамбуковые кусты. Его заросли покрывают низины и большую часть острова. Среди бамбука встречаются кедр, реже кривая курильская береза. И наконец, вулкан спускается в залив. У самого берега располагается небольшой поселок – Горячие ключи. Совсем недалеко от него, в основании вулкана, есть несколько источников, выбрасывающих из глубин земли горячую, с резким серным запахом, воду. Она кажется кипящей, булькает, хотя ее температура невысока. Градусов шестьдесят.

Длинное одноэтажное деревянное здание, потемневшее от дождей, тайфунов и от времени, в котором располагается начальная школа, стоит на возвышенной части поселка. Около школы небольшая площадка для игр, которую для детей сделали солдаты. На высокой перекладине висят канаты для лазания. Это считалось у школьников самым тяжелым упражнением на уроках физкультуры. Вокруг школы росли деревья, в основном курильские березы.

От легкого ветра листья шелестят, и это слышно в классе. Май месяц. Альберт тогда – чуть больше метра тридцати ростом, с большой головой и курчавыми светлыми волосами – сидел у самого окна и часто поглядывал в него. Долго смотреть нельзя: учительница имеет привычку таких спрашивать.

Идет урок истории в четвертом классе. История нравится ему больше, чем другие предметы, но сейчас, в конце четверти, оценки уже стоят в журнале. У него должна выйти четверка. Твердая четверка. Поэтому история его сейчас меньше волновала. Вот по математике, если не получить еще две пятерки, выйдет тройка за четверть. Тогда держись. Все каникулы будет разговор об этом. Недаром отец сегодня, уходя на дежурство, напомнил:

– Что у тебя за четверть выйдет?

– Нормально.

– А математика?

– Должно быть нормально.

Альберт по своему предательскому голосу уловил, что можно было понять, как складывалась ситуация по математике. Это звучало как: «Не все в порядке».

– Еще есть неделя – подтяни оценки. Потом уже каникулы, – сказал отец, засовывая перед зерка лом ремень под погон. – Мать скажет, что без нее ты не зани маешься.

У Альберта от этих мыслей портилось настроение. Какая тут крестьянская война в Германии? Учительница монотонным голосом, расхаживая от доски до противоположной стены, произнесла: «Основной причиной крестьянской войны в Германии…». Она прошла совсем близко, проходя, слегка коснулась пальцами его парты.

«Церковь не могла спокойно смотреть…» – она шла обратно. Голос у нее был ровный, слова со всеми буквами и окончаниями. Учительница приехала на остров года два назад – жена молодого офицера. Только первый год преподавала историю. Она часто ставила в тупик учеников неожиданными вопросами. Вот и сейчас Альберт понял, что она уже второй раз задает один и тот же вопрос:

– Высший законодательный орган Федеративной республики Германия в настоящее время прошу назвать. Ну, кто?

Она пристально разглядывала учеников. В классе установилась напряженная тишина. Альберт съежился и упорно глядел в открытую перед ним книгу. Глаз не поднимал. Затем стал разглядывать свои кирзовые сапоги под партой. Слышны были шаги в коридоре. Так ходила только завхоз школы, толстая массивная женщина.

Ему больше нравился прежний учитель истории. Его звали Захарыч. В том году он продолжал работать завучем, но историю в классах больше не преподавал. Говорили – из-за слабого здоровья. Он любил рассказывать интересные случаи из древней римской и греческой истории. «Только древние, – говорил он, – могли говорить об исторических событиях так просто и так красиво». После его рассказов Альберт прочитал книжку про древний Рим и Грецию. Потом на занятиях, затаив дыхание, слушал историка и ждал момента, чтобы продемонстрировать свои новые знания. Когда случай представился, Альберт небрежно, как бы нехотя начал: