Смертельные воспоминания - Анжела Марсонс

– Продолжай, – поторопила она сержанта.

– А ты бы на месте убийцы разве не захотела проверить, что оба мертвы?

– Его мог кто-то спугнуть, – резонно заметила констебль.

– После чего он позвонил в полицию… – с сомнением в голосе закончил сержант. – То есть после того, как его спугнули. Разве, если бы тебя спугнули, ты бы не захотела убежать оттуда без оглядки?

– Пенн, твоя страсть к деталям…

– Почему бы не убедиться, что девушка мертва? Или, еще лучше, почему наверняка не убить ее и оставить трупы, чтобы их нашел кто-то третий? Для чего было звонить в полицию?

Стейси взяла еще одно печенье, но остановилась, прежде чем откусить кусочек.

– Никаких следов борьбы или сопротивления. Никаких гематом или ранений. Такое впечатление, что они вдвоем зашли в эту квартиру, спокойно и тихо уселись и стали ждать своей смерти.

– У меня в голове постоянно крутится одно слово, – кивнул головой сержант, – правда, оно мне не очень нравится. Я все время думаю о них как о чем-то несущественном, о чем-то, что не имеет большого значения. Ты меня понимаешь? – Было видно, что он сам озадачен этими своими ощущениями.

– Мне кажется, да, – ответила констебль, постепенно соглашаясь с его логикой.

– Такое впечатление, что это убийство не имеет к ним вообще никакого отношения. И смысл его в чем-то совсем другом. А они просто часть мизансцены. Расходный материал.

Стейси была готова с ним согласиться, хотя ей никогда не приходилось расследовать убийство, в котором жертвы не были бы главными действующими лицами. Так что у нее появились сомнения, а не слишком ли Пенн увлекся своими выводами?

И она уже была готова высказать их сержанту, когда ее компьютер просигнализировал о том, что ей поступило сообщение из реабилитационного центра в Сторбридже.

Она прочитала его и повернулась к Пенну:

– Не знаю, насколько Марк и Эми были важны нашему убийце, но для нас они действительно важны.

Прежде чем нырнуть под ленту, закрывающую вход на место преступления, Ким несколько раз глубоко вдохнула. Сейчас войти туда ей было труднее, чем накануне ночью.

Четырнадцать часов назад все здесь было заполнено парамедиками, потенциальными свидетелями и зеваками, старающимися выбрать место поудобнее, хотя на высоте четвертого этажа им мало что было видно.

Накануне эта квартира ничем не походила на ту, расположенную несколькими этажами выше, но сегодня все было иначе. Толпа зевак исчезла, и люди вернулись к своей повседневной жизни, успев насладиться бесплатным представлением. Ленту охраняли два констебля в форме, которые уже успели на этой жаре почувствовать вес каждого грамма своих трехкилограммовых защитных жилетов. А ведь солнце еще не достигло зенита.

Еще один полицейский маячил в подъезде у них за спинами. Проходя мимо, Ким не могла не почувствовать легкую симпатию. Охранные мероприятия трудно назвать мечтой полицейского в форме. И трудно заставить себя вставать по утрам только для того, чтобы идти охранять вход в многоквартирный жилой дом.

В подъезде полицейских практически не осталось, и жители могли спокойно заниматься своими делами, за исключением четвертого этажа, на котором офицеры охраняли лестничные пролеты и лифтовые шахты.

Теперь, когда людей было мало и никто не суетился, Ким смогла в подробностях рассмотреть квартиру. И прежде всего она увидела темный коридор, ведущий от входной двери прямо в гостиную. По правую руку располагались двери на кухню и в одну из спален, по левую – в ванную и еще в одну спальню. Пройдя коридор, она попала в комнату с окнами на южную сторону, где температура от прямых солнечных лучей зашкаливала так, что свободно можно было вскипятить чайник, не прибегая к помощи плиты.

Обычно, когда человек вырастает, размеры помещений начинают казаться ему меньше, чем есть на самом деле, но эта комната выглядела гораздо больше, чем помнила Ким, хотя и была точной копией комнаты на седьмом этаже.

Конечно, в той комнате большую часть помещения занимали две сдвинутые кровати, возле которых едва помещался раздолбанный шкаф с их бедными пожитками.

Ким отогнала эти мысли и вернулась в квартиру на четвертом этаже, в которой Митч и один из его коллег, одетые в белые защитные костюмы, разворачивали ковер. Ее взгляд упал на батарею отопления, и перед ее глазами вновь появилась сцена прошлой ночи.

– Привет, инспектор, – Митч снял синие перчатки и маску. – Какими судьбами?

Ким пожала плечами и отошла к окну.

– Просто хочу получше почувствовать местную атмосферу, – сказала она, чуть не добавив «опять».

Опытный, умеющий логически мыслить офицер полиции в ней прекрасно понимал, что это – другая комната, и все-таки она никак не могла избавиться от воспоминаний о Мики, который мирно спал в своей левой кровати. Ким представила себе, как он, завернувшись в серые, шершавые одеяла и став похожим на колбасу, кричит: «А теперь попробуй найди!», а она притворяется, что ищет его.

Она ясно видела страх на его лице, появляющийся каждый раз, когда в комнату входила их мать, прижимавшая к груди нож и обещавшая вырезать из него дьявола, если это потребуется.

Но лучше всего она помнила ощущение его крохотного тельца, прижимающегося к ней, когда подлая предательница жизнь наконец покинула его. Но и тогда она, еще шестилетняя девочка, считала, что, если бы помощь пришла чуть пораньше, ее брат остался бы жив.

А ведь помощь тогда действительно пришла. Сначала она подумала, что слышит удары по батарее, к которой была прикована. В те годы нагревательная система, для того чтобы обеспечить все квартиры горячей водой, работала дважды в день, в 8 утра и в 8 вечера. Когда она включалась, старые трубы, идущие с самой крыши, начинали вибрировать. В самом начале Ким пыталась считать эти включения, чтобы не потерять счет дням, но очень скоро окончательно запуталась.

И только когда повторяющиеся удары проникли в ее затухающее сознание, она поняла, что это появилась помощь. Но для ее брата-близнеца было уже слишком поздно. Как и для юноши, который вчера вечером сидел возле батареи в его позе. Но ведь до девушки они добрались вовремя – хотя это не помогло спасти ее. И все-таки вчера она была жива, как и Ким тридцать лет назад. Тогда она тоже была недокормленной, слабой и хрупкой, но тем не менее у нее хватило сил сопротивляться полицейским, которые забирали у нее брата.

Она ничего не могла с собой поделать – совпадения стояли у нее перед глазами как какой-то дьявольский список: