Огни Юга - Даниэла Стил

Источником крови всех четырех жертв были царапины, полученные ими от соприкосновения с землей, когда их насиловали или когда волокли их тела, а одним из источников стал порез на предплечье жертвы. Такое кровотечение не могло послужить причиной смерти. Когда убийца насиловал и убивал их, они были голыми, как и тогда, когда обнаруживали их тела. Он всегда предварительно снимал с них одежду и не трудился одевать уже мертвых. Первых двух девушек нашли в неглубокой могиле в парке, которую разрыла собака. Еще две оказались в реке, что было сложнее осуществить, хотя убийца нашел способ избежать свидетелей. От тел жертв в других штатах убийца избавлялся с той же небрежностью, причем некоторых из пропавших девушек пока так и не нашли, хотя они почти наверняка были мертвы. Исчезли, не вернувшись со спортивной пробежки ранним утром или вечером в парке.

Похоже, убийце нравилось пасторальное оформление мест встречи. Одна из девушек на Среднем Западе исчезла с фермы. Ей только что исполнилось восемнадцать лет, и родители говорили о ее привычке добираться до города, голосуя по дороге, но здесь знали каждого на несколько миль вокруг. В тот день она села в машину к явному незнакомцу. Родители ждали несколько месяцев, надеясь получить от нее весточку о том, что она сбежала с каким-нибудь привлекательным парнем, потому что была немного сумасбродная, хотя и красивая девчонка. Весточки от нее так и не дождались, а тело нашли несколько месяцев спустя, когда бульдозер расчищал грязь. Она умерла точно так же, как и другие, то есть была изнасилована и задушена.

Квентина допрашивали в течение трех часов, потом отправили назад в камеру. Он медленно вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Выходя, он не взглянул в направлении Алексы. Она чувствовала себя такой же усталой, как офицеры полиции и сыщики, когда они встретились в ее кабинете, чтобы обсудить услышанное. Квентин не дал ничего нового, а лишь подтвердил места, где побывал, и назвал множество людей, с которыми встречался, ужинал, у которых работал или с которыми ходил в бары. Он знал, как не напрашиваться на неприятности, по крайней мере так им казалось. Он никогда не подвергался аресту, с тех пор как освободился из тюрьмы. Не принимал наркотики, если не считать марихуану в тюрьме. Любил текилу и дешевое вино, но то же самое любят все парни в колледже, хотя они не насилуют и не душат женщин. Пить дешевое вино не преступление, а те, кто его знал, говорили, что в выпивке он знал меру и совсем не походил на агрессивных пьяниц, которые ввязываются в драки в барах. Квентин был холоден и расчетлив, скрывал свои мысли и следил за каждым своим шагом. Во время допроса именно так себя и вел.

— Маловато мы получили, — заключил один из младших копов с расстроенным видом.

— Ничего другого я и не ожидал, — сказал Джек. — Он слишком умен и не намерен проговориться и дать нам какую-нибудь зацепку. Придется собирать это дело по щепочке, кирпичик к кирпичику, камешек к камешку, как строили свои домики три поросенка. Он не намерен облегчить нам жизнь. Придется натереть мозоли на задницах, работая над этим делом, пока не припрем его к стенке.

Представив себе эту картину, Алекса улыбнулась, провожая остальных из своего кабинета.

— Ну и что вы об этом думаете? — спросила она Джека, когда они снова остались одни. Оба сознавали, что раньше Квентина еще не обвиняли в преступлениях, связанных с насильственной смертью, хотя со времени последней отсидки в тюрьме он изменил свой modus operandi[2]. Алекса, как и вся оперативная группа, которая пристально за ним следила и изучала его повадки, не сомневалась, что эти преступления его рук дело.

— Честно? Полагаю, что это сделал он. Нутром чую — он убил их всех, причем, может быть, даже больше, чем нам известно. И нам придется здорово потрудиться, чтобы это доказать. Остается доказать его виновность, а потом вы сделаете свою работу, — сказал Джек.

Алекса кивнула, полностью соглашаясь с ним. Она тоже не сомневалась в его виновности. Ее инстинкт, такой же старый, как у Джека, не подводил, но Квентин оказался скользким, как смазанный жиром мрамор, и поймать его будет трудно. Он имел все признаки социопата — человека, способного совершать гнусные преступления, оставаясь при этом равнодушным и спокойным. Он явно не испытывал ни страха, ни раскаяния. Может быть, позднее в нем проснется совесть?

— Не желаете ли пообедать? Несварение желудка гарантируется, — предложил Джек. — Мы могли бы поговорить об этом деле. Или, если пожелаете, не будем о нем говорить. Мне все еще нужно переварить утреннюю информацию. Порой, когда я обдумываю сказанное, кое-что всплывает. Сначала это кажется пустяком, а потом вдруг оказывается ниточкой, которая ведет к чему-то еще, — объяснил Джек. Вот потому-то он так хорошо справлялся со своим делом: умел сосредоточить внимание на самых незначительных мелочах, что в конце концов приносило результаты. Так бывало всякий раз, когда они вместе работали над каким-нибудь делом. Его считали самым лучшим следователем, а ее — самым лучшим помощником окружного прокурора.

— С удовольствием. Я должна вернуться сюда к двум часам на совещание. Готовлюсь к сбору Большого жюри.

Сбор был назначен через два дня, и Джек отправится туда вместе с ней. Она хотела как следует подготовиться. Ввиду отсутствия более веских, неопровержимых доказательств ее аргументы в пользу того, чтобы Квентин предстал перед судом, должны выглядеть еще более надежными и убедительными. Конечно, пока еще пистолета с дымком из дула не было, но она так же хорошо умела делать свое дело.

Они с Джеком перешли улицу, направляясь к кафетерию, который все дружно ненавидели, но куда заходили почти ежедневно. Алекса пыталась приносить еду из дома, но обычно спешила и не успевала сделать это, а потому либо голодала целый день, либо покупала что-нибудь в автомате, либо, рискуя здоровьем, обедала в этом кафетерии. Кафетерий был отвратительным, но находился ближе всех к зданию, в котором они работали. Они все соглашались с тем, что обедать там может либо человек, умирающий с голоду, либо тот, кто решил свести счеты с жизнью. Пища, тяжелая, жирная, либо пережаренная, либо угрожающе недоваренная, могла нанести немалый вред здоровью. Алекса обычно старалась ограничиться салатом, поглощение которого было сопряжено с минимальным риском для жизни. Джек, как положено мужчине, любил хорошо поесть и брал полный обед, рискуя еще больше.

Джек заказал мясной хлеб и картофельное пюре, Алекса — салат «Цезарь», который оказался вялым и мокрым.

— Господи, как же я ненавижу то, что здесь готовят, — пробормотала она, принимаясь за еду, и Джек усмехнулся:

— Совершенно с вами согласен. Но у меня никогда нет времени пойти в другое место.

Со времени своего развода, который состоялся несколько лет назад, Джек проводил за работой каждый час, когда бодрствовал, даже во время уик-эндов. По его словам, это оберегало от множества проблем. Алекса в своей жизни придерживалась тех же взглядов.

— Мы оба слишком много работаем, — заметила она, состроив гримасу при виде листьев латука, собранных, казалось, неделю назад.