Есть совпадение - Эмма Лорд

– Руфус! – вспоминаю его имя, найденное после погружения в пучину инстаграм-аккаунта Саванны прошлой ночью. Он лает в знак одобрения, от чего бутылочка с кремом для загара выпадает из его пасти.

– Я поймала его, я поймала, – говорит девушка с камерой, у нее азиатская внешность, две длинные французские косы и широкая улыбка. Либо я контужена из-за Руфуса, либо у нее вся левая рука в панковских татуировках диснеевских принцесс и куча татуировок, связанных с Гарри Поттером, на правой.

– Ну что за маленький мохнатый воришка, – говорит она, увидев солнцезащитный крем. Теперь, когда она ближе, я вижу, что контуры татуировок – временные и ярко сверкают на солнце. Она снова поворачивается ко мне.

– Извините, – говорит она смущенно, – обычно он делает так с…

У нее открывается рот. Она оглядывает меня с ног до головы, по крайней мере, насколько это возможно из-за Руфуса.

– Савви, – произносит она. Она прочищает горло и делает шаг назад, будто я ее напугала, а Руфус продолжает лизать мое лицо, словно леденец.

– Эм, – говорю я, – ты?..

В моем поле зрения появляется рука, помогая мне подняться. Я берусь за нее – она холоднее моей, но не настолько, чтобы избавить меня от немедленно возникшего страха. У меня чувство, будто я переместилась во времени.

– Эй, я Савви.

Была одна вещь, которую Поппи всегда говорил, когда мы гуляли с фотоаппаратами. Он показывал мне, как разные объективы передают различные перспективы, и что не бывает двух одинаковых фотографий одного предмета, только потому, что их снимает человек. «Если ты научишься запечатлевать чувство, – говорил он, – оно всегда будет громче слов».

Иногда я до сих пор слышу его слова в голове. Низкий, тягучий звук его голоса с едва заметным намеком на ухмылку. Я цеплялась за эти слова, когда росла. Он был прав. Чувства всегда проще передать через абстракцию: например, тот момент, когда скейтборд балансирует на краю высокого холма, или как между нашими партами Конни ободряюще сжимает мою руку перед большим тестом. Слов всегда не хватает. Они удешевляют эмоции. Для некоторых вещей, я думаю, вообще не должно быть слов.

Куда бы я ни шла, эти слова Поппи у меня в сердце, но сейчас они стучат во мне, как барабанный бой, который привел меня сюда, несколько миль и переход через знакомую улицу, к самому яркому чувству, которое я когда-либо испытывала.

– Эбби, – представляюсь я.

Я смотрю на нее, а она на меня, и наше сходство настолько необыкновенное, что не уверена, смотрю ли я на одного человека или на несколько людей сразу. Думаю, имея маленьких братьев, трудно заметить в них те черты, которые напоминают родителей и которые нет – просто они еще очень пластичные и не до конца сформировались. Я всегда замечала только те особенности своей внешности, которые у нас с братьями общие, потому что выросла постоянно слыша об этом.

Но в том, чтобы смотреть на Савви с изящным носом моей мамы и высоким лбом моего папы, полными щеками Ашера и Брэндона, и характерными торчащими прядями на макушке как у Мейсона, есть что-то такое, что меньше похоже на генетическую неизбежность и больше на научную фантастику. Будто при создании черты всех людей, которых я люблю, соединились в одном очень маленьком и очень красивом человеке.

Ее волосы, несмотря на все средства, которыми она их обмазала, начинают пушиться на жаре, в точности как у меня и моей мамы. Дикие и неукротимые – хаотично вьются, не оставляя нам возможности выглядеть одинаково каждый день.

– Ух ты. Ты как Савви в параллельном измерении. Только выше и весь день носишь нормальную одежду, а не спортивную, – бормочет другая девушка, разглядывая нас по очереди. Даже Руфусу, кажется, не по себе – его мохнатая голова мотается от меня к Савви, и до нас доносится его низкий растерянный скулеж.

Саванна прочищает горло.

– Ну… думаю… мы действительно немного похожи.

Ее глаза скользят по мне. Проходит всего секунда, но я знаю, что она замечает. Мои потрепанные шнурки. Разорванные еще сильнее после вчерашнего дня джинсы. Жвачку во рту. Крошечный шрам, пересекающий мою левую бровь. Унылый хвостик, завязанный блестящей резинкой Конни, которая не подходит ни к чему, что я когда-либо надевала.

Я стараюсь не злиться, но когда ее глаза встречаются с моими, и я понимаю, что она чуть ли не по частям меня оценивает, мои глаза все же сужаются. Я осматриваю ее, но не нахожу ни одного изъяна. Она выглядит так, словно вылезла из рекламы «Лулулемона».

– Да, – соглашаюсь я. – Немного.

Возникает неловкая пауза, когда мы втроем стоим, глядя и в то же время не глядя друга на друга. Может, есть какое-то слово, чтобы описать это чувство. Может, разочарование.

– Я Микки, – говорит ее подруга, протягивая руку для рукопожатия. – Э, МакКейла. Но все зовут меня Микки, из-за… ну… – говорит она, показывая мне левую руку, на которой изображена радужная версия замка Золушки в волшебном королевстве посреди всевозможных персонажей Диснея, – таких штук.

Я беру ее за руку, жалея, что Конни не смогла пойти со мной.

И даже начинаю мечтать, чтобы Лео был здесь. Люди определяют границы моего маленького мира так, что я со своими потрепанными адидасами и внезапной неспособностью связывать слова в предложения, не могу остаться одна.

– О, – говорю я, видя кольца, надетые на средний палец Микки, когда она убирает руку. – Ты та подружка.

Лицо Микки краснеет, начиная с шеи и заканчивая кончиками ушей.

– Ладно, не подружка – отступаю я, задаваясь вопросом, не прозвучало ли это грубо. – Я про Савви, точнее девушку из ее инстаграма?

Савви упоминала девушку, с которой встречается, в нескольких своих постах, но все они создавали ощущение «моя девушка где-то в Канаде». За исключением нескольких снимков их переплетенных рук и подписей, намекающих на нее, она никогда не появляется на фотографиях. Однако кольца я вспомнила – я видела их на снимке роскошного веганского заведения на Белл-Сквер, в котором Савви ела в прошлом месяце.

– О, – говорит Савви, выглядя взволнованной. – Она не…

Микки от этого становится только краснее.

– Нет, нет, мы просто друзья. Лучшие друзья! С самого детства, – говорит она, – но…

– Извини, – выпаливаю я. – Я… увидела кольца в инстаграме и подумала…

– Ты думаешь о Джо. Она проходит стажировку в модном офисе в центре города, – говорит Микки, чья скорость адаптации в социуме намного выше, чем у меня или, по-видимому, у Савви, которая лишь выдает «да» в качестве подтверждения.

Снова наступает тишина. Я пинаю комок грязи в мокрой траве, как раз в тот момент, когда Савви смотрит вниз и делает то же самое. Это нервирует. Я понимаю: пока мы избегали того, ради чего пришли сюда – мы обе нарушаем правило, находясь здесь. Негласное. Зарытое так глубоко в прошлом, что наши родители даже не рассказали о нем. Оно имеет странную власть над нами даже сейчас, когда мы стоим друг перед другом в доказательство того, что мы обе настоящие.