Лед и пламень - Шеннон Хейл

– Мейлин, не надо! – закричала Абеке.

На мгновение Абеке будто вновь оказалась в битве при храме Динеша: стоит по колено в воде, воздух такой влажный, словно проникает в каждую пору и пробирается ей в горло. Захватчики роятся вокруг них, точно муравьи около упавшего куска хлеба. Вражеский солдат замахивается на нее мечом, но вдруг его останавливает изогнутая сабля Шейна. Этот мальчик, которого она должна считать своим врагом, спас ее.

А сейчас у него идет из носа кровь от удара Мейлин.

Спутники Шейна закричали и достали из ножен мечи.

– Ну же! – выкрикнула Мейлин. – Вас я отделаю так, что кровь не только из носа пойдет! Уж я постараюсь как следует.

На Мейлин двинулся вол, и она прыгнула, оттолкнувшись от его головы, но он тут же встал на дыбы. Она быстро перекувыркнулась в воздухе и приземлилась прямо перед человеком, который до этого сидел на воле, пока тот его не скинул.

– ХВАТИТ! – раздалось сразу несколько голосов, но разъяренный вол с пеной у рта ринулся к Мейлин.

Она приготовилась схлестнуться с бегущим зверем, но Абеке увидела, что Джи семенит ему наперерез.

– Джи! – взвизгнула Мейлин и потеряла равновесие.

Джи обратила свой спокойный серебристый взгляд на Мейлин. И потом, всего за мгновение до удара, Джи посмотрела на несущегося к ней вола. У Абеке отвисла челюсть: вместо того чтобы врезаться в панду, вол остановился как вкопанный, пал ниц и начал лизать лапу Джи.

– Хватит, – снова сказала Пиа. Абеке поняла, что вместе с ней «хватит» кричали Тарик и Шейн.

Пиа все это время стояла на городской площади. На лице ее застыла все та же улыбка, хотя здесь только что была драка. Абеке начала сомневаться в ее искренности.

– Никаких драк в городе саамов, – объявила Пиа.

– Пиа, – обратился к ней Тарик, положив руку Мейлин на плечо, чтобы успокоить ее. – Как видите, гостей у вас прибавилось. Если вы будете разговаривать с Шейном, я бы хотел присутствовать.

Она кивнула и ушла, Тарик с Шейном отправились следом. Абеке надеялась, что Шейн обернется, тогда она шепнет ему, что ей жаль, что все так вышло, ободряюще улыбнется или еще что-нибудь сделает.

Но он шел, понурив голову и прижав какую-то тряпицу к кровоточащему носу.

– Абеке, Конор, присмотрите за… – Тарик кивнул на Талию с Аной, двух воинов и незнакомую женщину, – и за Мейлин, – прибавил он.

Абеке кивнула. Она нисколько не сомневалась, что ее леопард одолеет любого другого духа животного. А после того, что устроила Мейлин, у нее бешено колотилось сердце, мышцы были напряжены до предела, всем своим существом она рвалась в бой. Но с кем сражаться? С дружками Шейна? С Мейлин? А может, с самой собой? Абеке положила руку Уразе на голову и тяжко вздохнула. Она постарается сохранить мир. Ради Шейна.

Эссикс пропала. Все стояли на городской площади с оружием наготове, духи зверей сидели рядом, и только Роллан чувствовал себя незащищенным, словно голым. Вот почему у него тряслись руки, во рту пересохло, и он старался не смотреть на женщину с вороном. Другой причины быть не могло.

Пока никто на него не смотрел, Роллан спрятался за дом и пошел вдоль городской стены.

– Эссикс! – звал он шепотом ястреба. – Пожалуйста, Эссикс, вернись.

На самом деле он ее не винил. Сложно находиться среди людей, которые ждут от тебя только всяких бед. Он научился на горьком опыте уличной жизни в Конкорбе, что на месте стоять нельзя. Застрянешь где-нибудь надолго – и хулиганы тебя разыщут и побьют. Утащат обрывок одеяла и краюшку хлеба, которые ты припрятал про запас. А то и вовсе убьют.

Роллан это прекрасно понимал. Просто ему хотелось, чтобы Эссикс почаще была рядом, утверждала за ним славу свирепого воина, на стороне которого сражается верный дух зверя. На улицах, если ты с виду выглядел безобидным, любой мог тебя задирать.

– Эссикс, – прошептал он снова дрожащим голосом.

Роллану не давала покоя стычка с Шейном и его спутниками. Нет, этого не может быть. Роллан знал, что это просто невозможно. Но она так похожа на… Он покачал головой, злясь на самого себя, что его выбило из колеи это поразительное сходство.

Роллан зашел за домик с резными и разукрашенными ставнями. Услышав шаги с другой стороны, он подумал, что это идет один из высоких, стройных, светловолосых жителей города.

Но это была она.

Ее волосы, прямые, густые и черные, как крылья ворона, сидевшего у нее на плече, ниспадали до талии. Глаза – большие и темные, а кожа того золотисто-коричневого оттенка, что корочка у лучших сортов хлеба, лицо широкое. У Роллана перехватило дыхание. Несколько лет ее лицо казалось ему самым красивым на свете. И потом каждый день, год за годом, он искал его в толпе на улицах Конкорбы, хотя душой понимал бессмысленность этих поисков. Несколько лет назад он наконец отказался от этой затеи. Окончательно и бесповоротно бросил поиски, перестал думать о ней и мечтать с ней встретиться. Он был уверен, что ее нет в живых.

И вдруг за океаном, в этом странном маленьком городке на краю света он снова увидел ее лицо.

«Это не она, точно не она», – сказал он про себя.

Но тут она подняла руки, и он заметил, что они дрожат. Она потянулась было к нему, но ее руки безвольно упали. Она оглянулась и снова повернулась к нему. Глаза ее были широко раскрыты, словно она никак не могла насмотреться на него.

– Роллан, – прошептала она. – Это и правда ты?

Он кивнул. Голова шла кругом. Ноги будто налились свинцом.

– Роллан, – повторила она и заплакала.

Она села на камень, и Роллан тоже присел – ноги его не держали. Он ощущал тепло ее руки рядом со своей и не верил, что она – настоящая. Это происходило наяву, а не в отчаянных мечтах маленького мальчика.

Она была рядом с ним.

– Меня зовут Айдана. Но… ты, наверно, знаешь, кто я такая? – спросила она.

Он кивнул, не в силах выдавить ни слова.

– Прости меня, – продолжала она. – Мне очень, очень жаль. Ты ведь это понимаешь? Я бы тебя не бросила, будь у меня… будь я… если бы я тебя не любила.

Она не вытирала слез, и они бежали по ее щекам.

Сердце Роллана будто окаменело. Как-то раз в Конкорбе он увидал на улице одинокую девочку: она сидела и плакала. Все проходили мимо, не обращая на нее никакого внимания, но он подошел, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь. И тут на него набросились ее дружки, ударили по голове и украли две монетки, которые он заработал, выпрашивая милостыню. Когда девочка бросилась наутек вместе со своими приятелями, она уже не плакала, а хохотала.