Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

Днем мою маму увезли в лечебницу. Она не издала ни звука, когда ее забирали. Кричала только я.

Постепенно скорая замедлила ход. Мы поползли по жилой улице с особняками и увядающими садами. Слева располагался парк, такой же громадный, как Центральный, но вдвое мрачнее и втрое более заросший, отчего он походил скорее на лес. Все вокруг выглядело каким-то тусклым, словно небо вдали от Манхэттена обладало иным оттенком синего.

Мы свернули на подъездную дорожку в тени дубов. Она вела к железным воротам футов, кажется, восемь высотой. Участок размером с целый городской квартал окружала высокая каменная стена. Хоть и не осыпающаяся, но явно очень древняя, словно сама выросшая из земли.

У подножия стены висела покосившаяся табличка на одной жалкой цепочке. Белая краска облупилась, обнажив слои осыпающейся грязи, а выцветшие черные буквы гласили:

САНАТОРИЙ «КОЛДОСТАН».

НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ РАДИ ВАШЕЙ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И БЕЗОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩИХ.

Табличку оплетал плющ, стремившийся утянуть ее вниз, к покрытой сиреневым чертополохом земле.

Хелен вышла из машины, не выключив мотор, и достала из кармана фартука медный ключ размером с ладонь, которым отперла замок на воротах.

Вообще все это довольно грубо со стороны управления Нью-Йорка. Если уж меня решили упрятать в психлечебницу, хоть бы отправили к матери.

Сопротивляться было уже поздно, и я молча ждала, пока Хелен вернется за руль и повезет нас по подъездной дорожке через ворота, которые звякнули у нас за спиной и затворились. Я оглянулась и обнаружила, что замок снова заперт. А перед нами из-за сплетения ветвей показалось величественное здание.

Как и табличка, оно знавало лучшие времена. Санаторий был построен в греческом стиле, с белым фасадом и громадными колоннами, уже посеревшими за долгие годы и даже слегка неровными, явно с трудом удерживающими вес крыши, которая выглядела так, будто вот-вот с них съедет и обрушится. Посреди лужайки сорняков располагалась круглая площадка, покрытая бледным мелким гравием, к которой вела подъездная дорожка. Широкое крыльцо и колонны оплетал тот же плющ, дотягиваясь до грязных окон. Несколько белых стульев на крыльце выглядели так, будто вот-вот обратятся в пыль и развеются по воздуху. Если прежде не провалятся сквозь гниющие доски под пол.

Что удивительнее всего, на лужайке перед фасадом царила полная тишина. Мне еще не доводилось слышать о санаториях, в которых пациентов не выводили гулять.

Я читала в газетах разгромные статьи о подобных лечебницах. Одни пациенты говорили, что над ними проводили эксперименты. Другие – что их запирали в палате и держали там круглыми сутками. Может, все-таки следовало остаться с полицейскими? Может, в тюрьме было бы лучше? Там хотя бы дают определенный срок, а в санатории могут держать вечно. Господи, Фрэнсис, во что же ты вляпалась?

Скорая резко затормозила перед осыпающимся крыльцом.

Я оглянулась на ворота. Пожалуй, через них несложно будет перелезть. Еще вполне можно сбежать.

Максин наконец проснулась и пробормотала:

– Уже приехали?

Она грациозно соскользнула с носилок и легко спрыгнула на землю. Гравий захрустел под ее ботинками.

Я в ужасе уставилась на медсестру. Мне хотелось закричать: «Зачем меня сюда привезли?!» Вместо этого я последовала за ней. Расправила плечи и морально подготовилась ко всем ужасам государственной лечебницы. Представила замаранные серые стены, забытых в колясках больных, кашляющих до хрипоты, окровавленные тряпки, усеивающие пол подобно осенним листьям.

Мы оставили Хелен парковать машину, поднялись по древним ступеням и вошли в скрипучие белые двери.

Мне в глаза ударил яркий свет, и я растерянно моргнула. Вместо атмосферы болезненности и крови меня ждали блестящие мраморные полы, громадные белые колонны и две лестницы, элегантно уходившие вверх по обеим сторонам вестибюля. Хрустальные люстры сверкали под сводчатым потолком, отражая свет солнца из высоченных ромбовидных окон, от которых по всему помещению плясали лучи радуги. Сердце у меня екнуло, напоминая о том, что я вполне себе жива, а вовсе не попала на небеса, которые почему-то располагались в Куинсе.

Снаружи здание выглядело заброшенным, однако в его стенах кипела жизнь. Вокруг сновали десятки девушек во всем черном, от передников до гетр и накидок, легонько развевавшихся за спиной, – таких же, как у Максин.

Та улыбнулась уголком губ и театрально взмахнула рукой в перчатке:

– Добро пожаловать в академию «Колдостан».

Я не сразу сообразила, что означают ее слова. Они отдавались эхом в моей голове, пока на меня наконец не снизошло озарение.

– Академию? – повторила я.

– Все верно. Так я и сказала, – подтвердила Максин с насмешливой улыбкой, словно ее позабавила моя отчаянная растерянность.

– Ты же говорила, что это санаторий.

– Очень хитрое прикрытие, не правда ли? Скоро ты убедишься в том, что у нас много хитростей, – сказала она и подмигнула мне.

Будь мы подругами, я бы попросила ее слегка сбавить драматизм, но, увы, подругами мы не были.

Проходившие мимо девушки замедлялись подле нас, чтобы поглазеть на новенькую, обменивались парой тихих слов с подружками и шли дальше.

Интересно, как я выглядела в их глазах посреди этого сказочного вестибюля? Жаль, я не успела помыться после вчерашнего и на мне все еще был корсет, запятнанный кровью убитого мною человека.

Хелен вошла вслед за нами. На фоне изящной, гибкой Максин она выглядела крепкой и приземистой. Волосы еще сильнее распушились от долгого путешествия и выбивались из пушистого пучка на макушке.

– Не обижай бедную девушку, – строго произнесла Хелен.

– Я и не обижаю! – воскликнула Максин, оскорбленная такими обвинениями.

– Будь с ней вежлива, а то я возьму эту обязанность на себя, – добавила Хелен, легонько толкнув ее локтем в бок.

Максин раздраженно вздохнула.

– Какой смысл быть ведьмой, если не можешь вести себя загадочно?

Хелен закатила глаза и повернула к двери слева от входа.

– Будь вежлива, – крикнула она через плечо, – а не то скажу миссис Выкоцки, что тебе нельзя доверять новеньких!

– Хелен убеждена, что всегда знает как лучше, – заговорщически шепнула мне Максин.

Я отчаянно пыталась разобраться в потоке информации, который на меня нахлынул.

– Значит, это академия? – уточнила я, и Максин кивнула, явно недовольная тем, как медленно все до меня доходит. – Разве вы с Хелен не медсестры? Где пациенты? Где нас лечат?

Она пожала плечами.

– Мы солгали.

– Солгали? – эхом отозвалась я.