Враги народа. От чиновников до олигархов - Дмитрий Соколов-Митрич

«Мы металл и камень плавим,

мы себя и город славим,

но про то, что мы оставим,

пусть другие пропоют».

Режим Росселя держится на использовании федеральных силовых структур в интересах определенных криминально-коммерческих кругов. Первый удар Латышева пришелся по Совбезу. Сейчас он создает структуру по управлению госсобственностью. Я думаю, губернаторская вольница заканчивается.

Тайный советник из «белого дома» разговаривал со мной со снисходительной улыбкой:

— Не зря нам, конечно, мента прислали, но мне кажется, Латышев недооценивает Росселя. Власть у того, у кого деньги. У Росселя они есть, у Латышева нет. Вот приехал патриарх. Полпред всех разбросал, прошел первый с ним здороваться. Ну и что? Когда мы все приехали в Верхотурье, все матушки прямиком к Воробьеву, председателю правительства: «Здравствуйте, Алексей Петрович!» Латышева даже не заметили. Потому что у Воробьева есть деньги, а у Латышева один президент на языке. То же и с силовыми структурами. Ушел прокурор из нашего Совбеза и тут же с инсультом в больницу попал — я думаю, это не случайно. Если Латышев будет платить им одну зарплату, будь за ним хоть десять президентов, они все равно вернутся к нам, потому что кушать хотят.

На Латышева Россель очень рассчитывает как на лоббиста. У нас миллиард рублей невозвращенного НДС, огромные долги оборонке — вот где нужна его помощь. Пока же он только вредит. Если не захочет у нас прописаться, его роль будет сведена к нулю. Сейчас к полпреду бросились все, кому не досталось росселевского пирога. Но когда станет ясно, что никакого пирога у Латышева нет, он останется один.

Кузнец, который нам нужен

Под занавес — шаг в сторону.

Вечер этого безумного дня, проведенного в рос- селевско-чернецко-латышевско-пионерском омуте, закончился для меня в тихой кузнице Владимира Кривушина. Друзья в гости привели. После всего, что пришлось услышать днем, кузница действительно казалась тихой.

Первую половину своей жизни Кривушин занимался ерундой, вторую — искусством. Просто бросил все и поехал по Союзу учиться ремеслам. Кузнечному искусству научился в Таллине, вернулся, пристроился к Екатеринбургскому художественному фонду, начал работать и зарабатывать. Первый очажок сделал из кирпичей, все, что имеет теперь, — плод своих рук. На заказ приходится делать всякое, но постепенно Кривушин прививает клиентуре вкус к нестандартному. Многие из тех, кто раньше заказывал розочки на ограду, теперь хотят оригинальную кованую мебель. Изящный трон весом 15 килограммов, к примеру, покупают по цене от 5 тысяч рублей. А один клиент так разошелся, что заказал себе массивную кровать с возможностью регулировать угол наклона лежака. Зачем — непонятно. Из любви к искусству, наверное.

Владимир Кривушин не завидует ни Латышеву, ни Росселю, ни Чернецкому. «Бедные люди, — говорит кузнец. — Не умеют ничего делать и вынуждены из кожи вон лезть, чтобы этого никто не заметил».

Когда Владимир Кривушин начинал карьеру кузнеца, ему было 42. Всем, кто застрял во власти, он советует следовать его примеру.

Октябрь 2000 года.

Нижний Новгород — Киров:

— Вот кабинет Сергея Владиленовича. — Сотрудник аппарата полпреда распахнул передо мной легкую офисную дверь. — Вот стол заседаний, плазменная панель, комната отдыха. Туалета у шефа своего нет, ходит в общий. На столе вот Библия, Коран и композиция под названием «Инновация». А это карта округа.

Регионов в Приволжском федеральном округе, как республик в СССР, — 15. Простыми эти территории не назовешь: 85 % российского машиностроения, 60 % авиастроения, 50 % нефтехимии и еще 7 национальных образований — эта ноша легла на хрупкие плечи одного из самых молодых политиков России. На два дня я получил возможность следовать за ним в любом направлении.

Встреча с пристрастием

Восемь утра. К скромному «Як-40» нижегородской авиакомпании подъезжает «Мерседес» с номером AAA. Из «Мерседеса» выходит Кириенко. В самолете его уже ждет заместитель по силовому блоку Валентин Степанков (бывший, если помните, генпрокурор), охрана и несколько мелких чиновников из аппарата. Самолет отличается от обычного только тем, что для полпреда и его зама оборудован специальный столик с креслами друг против друга. Да еще надписи «Не курить» почему-то продублированы на арабском.

Дверь к пилотам зеркальная, полпред в ней отражается. Вот он работает над бумагами, вот он отказывается от завтрака, вот ему приносят кофе и вазу с фруктами. А вот Степанков общается с кем-то по мобильному во время посадки, и стюардесса его не ругает.

Киров встретил нас в 9.30 большой обнаженной женщиной, выложенной мозаикой на фасаде аэропорта «Победилово». Под ней полпреду салютует вся озябшая вятская элита. Сойдя с трапа, гость делает приветственное заявление: «Здесь, на Вятской земле, нет ни нефти, ни газа, зато велик человеческий потенциал. — Сергей Владиленович подумал и поправился: — Вятская земля людьми богата!» «Да, — подхватил губернатор Сергеенков, — мы у вас самые северные и должны быть на особом счету».

Кириенко прилетел сюда не просто полпредом, а полпредом-благодетелем. Накануне он дал людям тепло. Еще несколько дней назад замерзал весь город, а губернатор с мэром, которые давно грызут друг друга по любому поводу, вместо того чтобы решать проблему, стали публично выяснять, кто из них виноват. И тут вмешался Кириенко, собрал заинтересованные стороны, устроил мозговую атаку, и выход был найден: «Реструктурировать долг энергетикам под гарантии Сбербанка».

Здесь, в аэропорту, губернатор Владимир Нилович Сергеенков заключил полпреда в свои цепкие объятия и не выпускал все двое суток. На фоне высокого гостя он сделал очередной выпад против мэра. Мэр стоял в сторонке и еле сдерживал эмоции.

Киров и Китай

— Вы почему мое место заняли? Я начальник Налоговой инспекции. — Эти страшные слова я услышал, дожидаясь в губернаторском зале заседаний пункта первого сегодняшней программы. Пункт назывался: «Встреча с руководителями федеральных ведомств, областной и городской администрации».

В своих речах губернатор Сергеенков всегда следует одному и тому же интонационному рисунку. Начинает он скромно и неуверенно, потом голос его крепчает, но когда остается каких-нибудь полтона до «Ура!» или «Долой!», Владимир Нилович берет себя в руки, опускается с небес на землю, начинает вальяжно шутить, потом смолкает.

Скромно и неуверенно губернатор начал говорить о том, что в России наконец-то начался процесс собирания территорий. Крепчающим голосом — про «народ-государственник» и «губернатора-народника», которые и вместе, и по отдельности не подведут. Почти «Долой!» прозвучало опять-таки в адрес мэра, а шутка досталась невинной барышне из зала: «Вот тут одна барышня из журналистского корпуса улыбается. Да, барышня, будем бороться за единую Россию, будем! На земле есть только две точки на букву «К», лидирующие по темпам прироста, — это Китай и Киров. К нам даже ревизоры не любят ездить. Говорят: «У вас не воруют».