Сердце язычницы - Патриция Мэтьюз

– Понимаю... хотя это и очень грустно, – с глубоким сочувствием откликнулась Лилиа.

Через некоторое время спасенный мужчина проснулся и спросил девушку, где им с женой разместиться. Очевидно, поняв вопрос, Калеб поднял спящую женщину с матраца и поманил ее мужа за собой.

Когда они вышли, Лилиа выглянула в окно и увидела дворик с дымящимся кострищем и подвешенным над ним чугунком – кухню Калеба Томаса. Девушка сбегала к ручью за водой, согрела ее и вымылась. Хозяин вернулся, когда она уже вытиралась. Увидев ее обнаженной, он быстро отвел взгляд.

– Лилиа, – начал Калеб после неловкой паузы, – простите, если мои слова будут вам неприятны. Вы очень красивы, а я всего лишь человек со всеми человеческими слабостями. До сих пор мне не приходилось так близко сталкиваться с другой женщиной – все, кого судьба занесла в это дьявольское место, живут отдельно. Если меня потянет к вам, я даже это сочту изменой, а ведь Мэри и без того жестоко наказана. Я знаю, что вы привыкли носить только капа, но... нам обоим будет легче жить под одной крышей, если вы оденетесь. Если одежда белых слишком неудобна для вас, я постараюсь...

– Я оденусь, Калеб, – перебила его Лилиа, торопливо обматывая бедра своей капа.

– К счастью, у вас почти такая же фигура, как у моей жены, так что я могу предложить вам ее платье. Не бойтесь, это совершенно безопасно! Мэри уже давно прикована к постели, и платье ей ни к чему, к тому же я замачивал его в кипятке, прежде чем выстирать.

Калеб ушел в дом и очень скоро вернулся с линялым платьем ненавистного Лилиа покроя. Тем не менее она безропотно приняла его, поблагодарила Калеба и пошла одеваться в отведенную ей комнату. Помещение оказалось крохотным и едва вмещало грубо сколоченную кровать. Зато оно шло от передней стены дома до задней, так что между двумя окошками постоянно тянуло приятным сквозняком. Платье оказалось впору Лилиа, и она со вздохом застегнула мелкие пуговки сбоку и сзади на шее.

Калеб между тем занялся стряпней: большая рыбина, чищенная и потрошенная, уже жарилась над углями на самодельном вертеле.

– Вам помочь, Калеб?

– Спасибо, не нужно. – Не поднимаясь с корточек, он оглядел девушку и благодарно улыбнулся. – Знаете, с самого первого дня на Калаупапа я готовлю сам, а потому дело это для меня привычное. Расскажите-ка мне лучше историю вашей жизни. Присаживайтесь и развлекайте меня разговором.

Лилиа села, прислонившись спиной к стене дома, и начала с возвращения на Мауи. Калеб слушал внимательно и порой как будто недоверчиво, но не перебивал.

Ужин был готов задолго до того, как рассказ подошел к концу. Поскольку быстро стемнело, есть пришлось при свете догорающего костра. Скудная диета из фруктов и ягод, которой Лилиа приходилось довольствоваться прежде, основательно истощила ее, а потому она ела с жадностью. Калеб приготовил рыбу так, что она таяла во рту. Кроме этого, он сварил в котелке суп из зелени и испек в золе несколько крупных бататов.

Глядя, как Лилиа перекидывает горячие бататы с ладони на ладонь, чтобы остудить их, Калеб благодушно усмехнулся.

– Чудесная вещь эти плоды земли, правда? Представьте себе, до моего появления они здесь не росли. Я взял с собой не так уж много, но зато самое необходимое для жизни. У меня здесь настоящий огород.

Ужиная, Лилиа продолжала рассказывать о себе. Когда она закончила, Калеб покачал головой.

– Трудно поверить, чтобы столько несчастий обрушилось на одного человека, притом безобидного, – заметил он. – Подумать только, судьба свела меня с алии нуи и мне даже посчастливилось предоставить ей кров и место у очага! Ваше величество, это большая честь для меня! – Потом он серьезно спросил: – Но ведь ваши подданные не бросят вас в беде? Они наверняка уже отправились на поиски. Только вообразите, какое волнение вызвало исчезновение вождя!

– Поиски прекратятся, как только выяснится, где я нахожусь. Меня не примут назад, Калеб. Островитяне испытывают ужас перед проказой.

– А если они так и не узнают...

– Все равно я не вернусь назад, потому что не хочу подвергнуть свой народ риску заражения. Никто не знает, когда проявляется проказа.

– Все только и говорят о том, что проказа необычайно заразна. Однако так ли это? Из тех, кто писал отчеты и научные труды об этой болезни, никто не бывал на Калаупапа, иначе стало бы известно, что заражаются не все. Взгляните на меня. Я здесь три года и все еще здоров, как и кое-кто из других обитателей этого места. Мы еще поговорим на эту тему, а сейчас я должен отнести ужин Мэри.

Положив в миску кусок рыбы, картофелину и немного отварной зелени, он унес все это в дом. Услышав женский голос, девушка смутилась и ушла в свою комнату. Раздевшись, она легла на кровать и скоро уснула.

С течением времени страх перед проказой утратил для Лилиа свою первоначальную остроту. Она вызвалась сопровождать Калеба в его врачебных обходах и без страха приближалась к больным, хотя и избегала прикосновений. Члены самой малочисленной группы обитателей Калаупапа были люди внешне кроткие, но сильные духом. Они выражали Калебу горячую благодарность за помощь, тем более что его микстуры и в самом деле помогали им. Иногда к нему обращались и люди из других групп. Когда к Калебу являлись с просьбой посетить тяжелобольного, он отправлялся с визитом, прихватив котомку с набором склянок и пузырьков.

Лилиа выразила желание и тут сопровождать его, но получила категорический отказ.

– Это слишком рискованно. Здесь ведь живут не только люди мирные, но и те, в ком проказа пробудила самые низменные инстинкты. С вашей красотой вам стоит держаться подальше от них. Сюда они не приходят, зная, что первое же грубое вторжение навсегда лишит их права на мою помощь. Ваше счастье, что в своих скитаниях по Калаупапа вы не забрели в опасные места.

В тех случаях, когда по вечерам Лилиа было нечем заняться, она отправлялась к морю, забиралась на высокую скалу и смотрела туда, где, по ее представлениям, находился навсегда утраченный Мауи. В такие минуты девушка рвалась туда душой и мыслями. Как обстоят дела у жителей Хана? Все ли еще Кавика держит свои позиции? Или, может быть, все уже кончено, он и его воины безжалостно убиты, а деревня перешла во власть Лопаки? Потом Лилиа задумывалась о своем положении, о том, что пожизненно заключена в этом преддверии ада. Она мечтала не о возвращении, а о вестях с родного острова.

К худшим из лишений девушка относила то, что на Калаупапа утратила возможность плавать. Свирепые волны без устали обрушивались на прибрежные скалы, высоко взлетала пена, осыпая их водяной пылью. Когда волна отступала, подводные камни обнажались, словно зубы хищника.

Однажды Лилиа сидела на привычном месте, мечтая о Мауи, и вдруг увидела вдали крохотное темное пятнышко. По мере его приближения девушка разглядела, что это судно под парусами, явно державшее курс на Калаупапа. Лилиа не верила своим глазам. Обычно появлявшиеся здесь суда далеко обходили мыс.