Синдикат - Дина Рубина

И горло сжалось от безнадежной этой, обреченной любви.

Что это? Что это? Откуда это во мне, к чему, и когда все этокончится?..»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Из Минска вернулась я вечером, и хоть очень устала, сразуполезла под душ. Все-таки вода лечит, производит, как в старинуговорили, — умягчение злых сердец…

Потом долго сушила волосы, и крики поначалу не слышала из-заровного гудения фена… И только когда Борис заколотил в дверь ванной кулаком, яиспуганно выдернула штепсель из розетки.

— Мама!!! Выходи!!! — кричали они оба. —Горим!!!

Я выскочила — в халате на голое тело, босая… Дверь налестничную клетку была распахнута, оттуда в квартиру валил едкий вонючий дым.Борис набросил на меня плащ, я поймала ногами какие-то его сандалии, Евасхватила бело-голубую тряпицу своего флага… Втроем мы скатились вниз полестнице, вылетели из подъезда. Там уже толпились соседи из всех подъездов,стояла пожарная машина… — знакомая, в общем, картинка…

— Гос-ссподи!!! Кончится это когда-нибудь?! —надрывно крикнула рядом со мною соседка с третьего этажа, та самая, с которой ястолкнулась в лифте в первые дни. Все мы стояли, в чем придется. Дочь,обернутая в свой штопанный израильский флаг, тряслась мелкой дрожью рядом…

— Вон он!!! Во-о-он!

— Где?! — вскрикнуло несколько голосов.

— Где?! Где?!

— Да вон побежал, вон, за углом!

Несколько мужчин бросились куда-то за угол, где рядом склиникой «Дента-вита-престиж» всегда стояло множество машин… Но вскоревернулись ни с чем… Мерзкий мальчонка опять улизнул…

Часа через полтора нам позволили войти в дом. На месте лифтазияла черная дыра, прогорела насквозь вся шахта. Я дрожала от холода и явно ужепростудилась, — иначе меня невозможно было бы загнать в эту смердящуюдушегубку. Измазанные летающей в подъезде гарью, мы поднялись к себе, раскрыливсе окна и двери…

Зазвонил телефон.

— Возьми трубку! — крикнула я дочери изванной. — Только глянь на определитель.

— Мама, тебя…

Я подошла. Это был певец из Нью-Йорка, Фима Долгинцев,исполнитель идишских песен, он должен был на днях выступать в Москве на нашемконцерте, посвященном еврейскому Новому году.

— Миленькая… дорогая… — проговорил он каким-тостранным, насморочным голосом. — Вы понимаете, что я не смогу вылететь…

— А что случилось, Фима?! — воскликнула я. —Вы заболели?

— А вы разве еще не знаете? — спросил он, словно вобмороке. — Включите телевизор. — И повесил трубку.

Я включила телевизор и попала на кадры одного из тех тупыхбоевиков, снимаемых в студиях на макетах, которыми уже объелись даже подростки:в башню небоскреба на полном ходу врезался самолет и пробуравливал ее насквозь,так что от башни, как от торта, отваливался аппетитный кусок и валился вниз схвостом чернобурки… Я принялась скакать по каналам, пытаясь хоть где-то пойматьновостную передачу. Но повсюду почему-то гоняли именно этот идиотский боевик…

Когда-нибудь они доиграются со своими апокалиптическимикомпьютерными съемками, раздражаясь, подумала я, они научат кого надо — чтоделать с цивилизацией…

…пока наконец не поняла, что это и есть — новости. Новостинашей несчастной безумной эры. Новости нашей цивилизации.

Я завопила. Прибежали мои…

Мы стояли рядышком перед телевизором, я — босая, в халате, сфеном в руке, дочь — завернувшись в истрепанный мятый флаг истрепанной мятойсвоей страны, — не в состоянии хотя бы сесть; стояли, как новобранцы,которым командир не дает команду «вольно!», стояли, и молча смотрели, как всепадал и падал кусок башни, валился набок, заваливался, дымился и горел, как вбок ее вонзался смертельным перышком самолетик, и вновь все падало, дымилось,горело… как взбесившийся Программист все множил и множил файлы этой зловоннойразлагающейся туши, — нашей Великой цивилизации…

Зазвонил телефон, мы наперегонки бросились к трубке, неглядя на определитель. Я успела схватить ее первой.

Это был Ревердатто. Почему-то он пел — довольно чистым идаже приятным голосом какую-то мелодию неуловимо-сталинского пошива… Я страстноего обматерила, он закудахтал и стал изображать горлом что-то рокочущее. Ябросила трубку.

— Узнаешь, что он пел? — спросил Борис, которыйстоял рядом и слышал громкое пение нашего шизофреника.

— Что-то знакомое…

— Ну, как же! — мрачно усмехнулся мой муж. —Песня-то известная, историческая… «А вместо сердца — пламенный мотор!»

…Я поплелась к компьютеру, потыкалась, как слепой котенок,«мышкой» в почтовую программу, обреченно увидела на строке знакомое имя. Что,что на этот раз отыщешь ты в наших провидческих книгах, мой вопящий пророк сбелыми от ужаса глазами?

«…но сказал: чахну я, чахну я, горе мне! Изменники изменяюти изменнически поступают изменники. Ужас и яма, и тенета на тебя, житель земли!И будет, бегущий от крика ужасного упадет в яму, а выбравшийся из ямы будетпойман в тенета, ибо окна в вышине раскрылись и колеблются основы земли.Сокрушена будет земля, разбита будет земля вдребезги, содрогнется земля!Зашатается земля, как пьяный, и затрясется, как шалаш, и отяготит ее грех ее, ипадет она…»

Я встала и поплелась в спальню… Рухнула в постель, завалилаголову подушкой…

…и звала, звала к себе свое море… свои базальтовые плиты подпрозрачной зеленоватой водой… свою финиковую пальму, встряхивающую гривой,будто она плыла мне навстречу… вставала над водой и снова уходила под воду, ивсе стремилась укрыться в толще воды, нырнуть поглубже, спрятаться от этогомира… Она всплывала… погружалась… всплывала… погружалась…

Всплывала и погружалась под воду…

«Христианский бог — еврей,

В его голосе звучат слезы

Мусульманский бог — еврей,

Кочевник с голосом хриплым.

И только еврейский бог — не еврей…

…Он родом из будущего, из абсолюта,

Абстрактный бог, не идол, не дерево и не камень»

Иегуда Амихай

«Все слова утомляют»

«Екклесиаст», 1:8

В начале октября разразился скандал в одной из крупныхстраховых компаний, работающих с Синдикатом последние лет сорок.

Медицинская страховка возмещала синдикам расходы наподдержание пошатнувшегося здоровья. Кроме, разумеется, лечения зубов — резцов,клыков, вставных челюстей и прочего черепного антуража — клац-клац! Но синдикивыходили и из этого положения — клац-клац! («А для чего у тебя такие большие зубы?»— «Для страховой компании, малышка, клац-клац!!!»)