Мой Рон - Хельга Петерсон

Брат хохотнул, и вышел. Сквозняк исчез. Майрон набрал полные ладони воды и упал в них лицом.

После ухода Хейли и перед полнейшей отключкой на диване в компании Чивас Ригал у него было достаточно времени, чтобы вспомнить всё и подумать. Вспомнить каждую мелочь, каждую деталь поведения, каждую ухмылку и едкую фразу. Подумать, в какой момент он мог так сильно просчитаться. Выводы не утешали абсолютно. Работа была проделана так ювелирно, что мистер Дарси никогда бы ни о чём не догадался, если бы не глупая случайность. Чтобы так профессионально манипулировать людьми, нужно иметь огромный талант и хорошие гены. С генами Лиззи Беннет несказанно повезло.

«Такой умный и такой дурак». Как точно сказано. В самую цель.

Но чем больше времени проходило, тем больше мысли трансформировались. Либо под действием выпитого, либо просто от того, что любые мысли от частого перекручивания в голове превращаются в фарш. Примерно на третий день Рон уже жалел, что не дал ей ничего сказать. Что она сама не заговорила. Она же так любит говорить, болтать всякую ерунду про кота и его место в доме. Почему не продолжила тему? Почему через силу не напихала Майрона важной информацией?

Она должна была сказать. Броситься ему на шею, как тогда на ковре, и заставить слушать. Сначала он не стал бы. Его испанские гены в очень особенных случай глушили английские, и Хейли была как раз таким случаем. Но она должна была привести его в чувства.

С её уходом пропал и кот. Рон сутки не видел животное, и не только потому, что пил и спал. Кот не спускался со второго этажа даже чтобы поесть. В момент просветления Майрон пошел искать последнего друга, и нашел спящим на полу за кроватью… скрутившимся в комок на забытой белой футболке с рисунком кошачьих задранных хвостов.

Вода начала остывать. Рон поёжился, откинулся назад и погрузился в неё по плечи. За дверью слышался шум, гул и звон тары, но только сейчас он стал обращать внимание на посторонние звуки. Брент заделался хозяюшкой? Такого в их отношениях еще не случалось. Однако и Майрон ни разу в жизни не выпадал из реальности на неделю. Никогда ни один повод не доводил его до такого. Раньше у Брента не было причины заталкивать старшего брата в ванну и наводить порядок в его вонючей берлоге. Рон даже не знал, что младшенький на такое способен.

Способен, как оказалось.

Когда он вышел из ванной, намотав полотенце на бёдра, на острове кухни дымились две чашки кофе, посудомойка мерно гудела, а в открытые по всему этажу окна влетал лёгкий ветер и шелест кустов палисадников. Кожа снова покрылась мурашками. Рон остановился и обнял себя за плечи.

— Прикройся, — донеслось неясно откуда, и Майрону в плечо прилетела какая-то тряпка. Ударилась, расправилась, спланировала на пол мятой, но чистой кофтой.

Рон согнулся. Титановый шарик в голове перекатился от затылка ко лбу и мощно ударился в череп. Ванна помогла, но не совсем. Майрон страдальчески сдвинул брови, подхватил кофту и выпрямился. Шарик прокатился назад к затылку. Чёрт.

— Полегчало? — из-за лестницы показался Брент. За ним по полу с характерным стеклянным звоном тянулся мусорный мешок.

Рон не стал ему отвечать. Просто расправил кофту и продел руки в рукава. Надел, расправил на теле, спрятал узел полотенца.

— Относительно, — пробормотал он и осторожно опустился на один из высоких стульев.

Брат дотащил бутылки до выхода, развернулся и деловито двинулся в кухню. Прошёл к острову, опустился на стул напротив. Выражение лица сделалось непривычно серьезным.

— Короче, дело такое, — Брент поднял одну из дымящихся чашек и осторожно поднёс к себе. — Мы с Эммой женимся через месяц, и до этого ты, как шафер, должен помириться с подружкой невесты.

Майрон хотел взять свой кофе, но рука застыла в воздухе.

— Вы с Эммой что? — выронил он.

Брат закатил глаза.

— Женимся, Майрон. Люди иногда так делают не дожидаясь, когда покроются старческими струпьями.

А такой Брент Рейнер был более привычным. С ним Майрон общаться умел.

— Хватит паясничать, — бросил он, взял вторую чашку и перенёс на свой край острова.

— О, так ты протрезвел! — Брент комично передёрнул бровями, но тут же снова стал собранным. — Мы беременны, — сообщил он. — То есть Эмма. И мы женимся. Вчера написали заявление. Я хотел расписаться уже через две недели, но Эмма хочет платье.

Вот это чёрт возьми… Майрон несколько секунд в упор смотрел на брата. Он, должно быть, шутит. Но Брент оставался серьёзным. Рон поднял чашку, поднёс к губам, сделал маленький глоток. Чашку вернул на стол.

— И ты… ты как?

— Не делай такое лицо, — Брент отмахнулся, поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок. — Я рад. Неожиданно, конечно, но всё хорошо.

Ах ну раз так…

— Ладно, — кивнул Майрон.

— Так что мне плевать, в честь чего ты неделю пьёшь элитный скотч, но сделай так, чтобы на моей свадьбе моя беременная жена не расстраивалась.

Хороший аргумент. Как будто Рону должно быть дело до чьей-то беременной жены, кроме собственной.

— Я не виноват, — пробурчал Майрон, снова подняв чашку.

— Конечно, — важно кивнул Брент. — Ты милый мальчик, вокруг которого крутятся твари.

Чёрт, как же точно он сказал. Вряд ли брат действительно что-то знает, но его сарказм иногда попадает дротиком в мишень. Майрон опустил взгляд в кофе. Вообще-то иногда с Брентом можно говорить нормально. Редко, но можно. И, возможно, снова такой момент предоставится не скоро. А больше Рону поговорить не с кем. Просто не с кем. Матери, отчиму и Амрите он не сможет сказать ничего из того, что не давало ему покоя все эти дни. А Брент нашёл его в таком разобранном виде, что прятать от него что-то не имело смысла.

Майрон сделал обжигающий глоток кофе и решительно опустил чашку на чёрный мрамор.

— Я увидел переписку Хейли с подружкой. Меня назвали богатым уродом, с которым Хейли спит, чтобы забыть какого-то парня.

Лицо Брента медленно вытянулось. Серые глаза, полные антиподы глаз Майрона, смешно округлились. Пауза повисла над островом.

— Сильно, — наконец, проговорил брат. — И что сказала Хейли?

Рон пожал плечами.

— Ничего. Она уехала.

— Просто уехала? Сразу? Ничего не сказав?

— Ну… я ускорил её отъезд.

По кухне пронёсся обалделый свист.

— Ну и козлина же ты… — протянул Брент.

Вот она, истина, которую Майрон старался не подпускать к себе. Он уперся локтями в мрамор, зажал виски ладонями, тут же запустил пальцы в мокрые волосы и прочесал их до затылка.

— Да.

И снова вернулось молчание. Тягучее и тяжелое. Сказать было нечего. Похоже, обоим. Было ошибкой начинать говорить, Брент не мог ничего сделать, и его никак не касалось то, что случилось.