Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

Саладин тщательно готовился к новой кампании против Зангидов из Алеппо и Мосула. Проведя большую часть 1181 года и начало 1182-го в Египте, Саладин отправился в Сирию весной 1182 года, оставив управлять Нильским регионом аль-Адиля и Карагуша. Встревоженный новостями о том, что султан в мае пройдет через Трансиорданию, в первую очередь опасаясь, что может быть уничтожен созревающий урожай, Рено де Шатийон убедил Бодуэна IV собрать армию в Кераке. Если Саладин поведет свои войска мимо замка, но не атакует, военных действий не будет.

Перемирие, заключенное с франками в 1180 году, теперь утратило силу, и летом Айюбиды произвели несколько осторожных нападений на латинское Иерусалимское королевство. Когда Саладин двигался через Трансиорданию, Фаррух-Шах со своей базы в Дамаске воспользовался тем, что латинская Галилея осталась практически без войск, и захватил маленькую христианскую крепость Кейв-де-Суэт — последний укрепленный аванпост в Терре-де-Суэт. Затем в июле и августе султан возглавил две экспедиции против франков. Первая — вторжение в Нижнюю Галилею и короткая осада крепости Бейсан — подтолкнула Бодуэна к сбору армии в Саффурии. Это место, расположенное на полпути между Акрой и Тивериадой, изобилующее водными источниками и богатыми пастбищами, было удобным местом сбора для христианской армии. 15 июля под безжалостным летним солнцем состоялось ничего не решившее сражение у Бейсана. Несчастный священнослужитель, несший Истинный крест, умер от теплового удара. А переправившись через Иордан, люди Саладина обнаружили, что место для лагеря попросту невыносимо — вода имела тошнотворный солоноватый вкус, а горячий воздух разносил заразу. Поэтому при первой же возможности войска вернулись в Дамаск.[190]

В августе 1182 года Саладин снова атаковал, на этот раз его целью стал прибрежный город Бейрут. Вновь построенный египетский флот уже использовался в 1179–1180 годах, угрожая латинскому судоходству в районе Акры и Триполи, но теперь султан развернул флот для организации наступления в двух направлениях. Бейрут был осажден с моря и с суши. Три дня лучники осыпали город градом стрел, а саперы делали подкопы под стены, но, когда подошла армия Бодуэна, Саладин прервал атаку и, разграбив окрестности, удалился на мусульманскую территорию.

Ни одна из кампаний 1182 года не была по-настоящему решительной. Они были своеобразной пробой сил, проверкой силы и реакции франков. Кроме того, их целью был захват максимальной добычи минимальной ценой и, по возможности, без риска. Они, если можно так сказать, задали тон на предстоящий год. Демонстрация преданности джихаду также позволила Саладину оправдать свои непрекращающиеся попытки подчинить себе мусульманскую Сирию и Месопотамию, что являлось его приоритетными задачами. В письмах Саладина халифу Багдада содержатся громкие утверждения и демагогические полемические доводы, постоянно выдвигаемые Айюбидами в этот период. Султан жаловался, что он доказал свою готовность вести священную войну против франков, но вынужден постоянно отвлекаться от правого дела из-за угрозы агрессии Зангидов. Жизненно необходимо достичь мусульманского единства, и Саладин предложил, чтобы ему дали право подчинить себе любого мусульманина, который откажется присоединиться к нему в священной войне. Одновременно правители Алеппо и Мосула из рода Зангидов характеризовались как мятежные враги государства. Султан обвинил их в захвате власти по наследству, когда по закону халиф должен даровать право управлять этими городами по своему разумению. Также он сообщил, что Изз ад-Дин Мосульский согласился на невыгодное одиннадцатилетнее перемирие с Иерусалимом (тем самым нарушив установленный десятилетний лимит на договора между мусульманами и немусульманами) и обещал платить христианам ежегодную дань в размере 10 тысяч динаров. Аналогичные обвинения позже были выдвинуты в адрес Имад аль-Дина Занги в части его отношений с Антиохией. Заручившись поддержкой халифа и сформировав общественное мнение, Саладин заложил основу для большого наступления на Зангидов.

Сигнал к действию был подан в конце лета 1182 года, когда поступило сообщение от Кеукбури из Харрана, который до сих пор поддерживал Зангидов и в 1176 году воевал против Саладина. Теперь Кеукбури предлагал Айюбидам пересечь Евфрат и объявлял о своей готовности примкнуть к ним.[191]В ответ султан собрал армию и осенью отправился вести кампанию в Ираке, не возобновив договор о перемирии с Иерусалимом.

В конце сентября 1182 года Саладин воспользовался приглашением Кеукбури как предлогом для начала новой экспедиции. Он отправился на восток, чтобы соединиться с правителем Харрана возле Евфрата и идти дальше в Джазиру. В последующие месяцы султан прилагал большие усилия к тому, чтобы ограничить открытое противостояние с мусульманскими противниками, предпочитая принуждение, дипломатию и пропаганду, а не меч. Вскоре он затребовал в Египте и Дамаске дополнительные средства для подкупа противников. Даже Вильгельм Тирский считал, что султан использовал расточительные взятки, чтобы привлечь на свою сторону «почти весь регион… который раньше был под властью Мосула», включая Эдессу.[192]

В ноябре Саладин выступил на Мосул. Несмотря на поддержку Кеукбури, султан не хотел начинать трудную и кровавую осаду города. Но надежда внушить Изз ад-Дину страх оказалась тщетной. К началу зимы сложилась тупиковая ситуация. В это время прибыли посланники от халифа аль-Насира, чтобы стать посредниками в переговорах о мире. К большой досаде Саладина, они заняли нейтральную позицию, не отдавая предпочтения ни Зангидам, ни Айюбидам, и, так и не добившись никакого прогресса, султан отвел свои войска. В декабре он прошел семьдесят пять миль (121 км) на восток до Синджара, где угрозами заставил укрепленный город сдаться, а после короткой паузы, переждав зиму, в начале весны 1183 года двинулся на северо-восток в Дийяр-Бакр и в апреле захватил считавшийся неприступным город. После этого успеха правитель Мардина из рода Артукидов согласился на союз, в котором ему отводилось подчиненное положение. За шесть месяцев султан практически изолировал и ослабил Мосул, овладев с помощью политики «кнута и пряника» большей частью Джазиры и Дийяр-Бакра. Зангиды почти ничего не могли предпринять в ответ. Изз ад-Дин и Имад аль-Дин Занги в конце февраля попытались организовать контрудар, но им не хватило ни ресурсов, ни уверенности в своих силах.

Саладин добился безусловного успеха, однако сам Мосул оставался для него недоступным. Весной он начал особенно громогласное дипломатическое наступление, надеясь склонить Багдад на свою сторону. В письмах халифу он утверждал, что Зангиды подстрекают франков нападать на территории Айюбидов в Сирии и даже финансируют эти нападения. Султан также использовал личное стремление халифа аль-Насира к политическому и духовному влиянию, заявив, что Айюбиды заставят Месопотамию признать власть халифа. Саладин заявил, что, если только Багдад поддержит его претензии на Мосул, он сможет завоевать Иерусалим, Константинополь, Грузию и Марокко. Одновременно султан коварно старался разрушить единство Зангидов. Он связался с Имад аль-Дином Занги и предупредил его, что Изз ад-Дин якобы согласился на союз с Айюбидами против Алеппо.