Дети разлуки - Васкин Берберян

Этот город, когда-то одна большая зона, как многие сибирские города, Евгений хорошо знал, в молодости он провел там долгие месяцы. Он солгал, сказав, что скучал по городу, и теперь жалел об этом. Черта с два! Он сказал это, только чтобы сделать приятное начальству, из-за мерзкого низкопоклонства, время от времени вылезавшего наружу, которое он не мог в себе подавить. Он ненавидел этот город. Каждая улица, каждый дом Магадана были пронизаны болью и отчаянием. Вся эта земля была пропитана слезами и кровью.

Он сидел на скамейке в парке под деревом и думал. Вокруг не было ни души. Евгений был один, как и все последние десятилетия, но время научило его терпеливо сносить одиночество. Однако сегодня это с трудом достигнутое равновесие было нарушено – новое задание. Он не хотел, более того, совсем не хотел выполнять его. Не мог!

Если бы он был дома, то сел бы в свой фургон и помчался бы в «Ясную Авачу», где уже много лет жила его любимая Аннушка. Он проехал бы весь этот нелегкий путь по извилистой горной дороге с узкими крутыми поворотами, чтобы только заключить ее в свои объятия. Она улыбнулась бы ему своей прекрасной улыбкой и снова уронила бы свою куклу, чтобы дотронуться до его руки и почувствовать его тепло. И они рассказали бы друг другу многое, глядя в глаза в полном молчании, потому что слова только порождают путаницу. Иногда достаточно нескольких мгновений, чтобы почувствовать себя счастливым.

Он резко поднялся и пошел по спуску к морю. Ему казалось, что это правильное направление. Там, внизу, беспредельный простор волн обещал ему великий дар – забвение. Как будто огонек подпалил стог сена, так в его сердце зажглась слабая надежда. Он пересек город и прошел по дороге «костей», специально по самому ее центру, по асфальту, замешанному на смоле и костях, – останках заключенных, которые строили этот город. Он хотел услышать их крики, хотел понять, есть ли в мире мертвых кто-то, кто страдал больше него.

И он готов был с ним поменяться.

Женщины выстроились вдоль стены и казались манекенщицами, предлагавшими на обозрение модели одежды.

Евгений рассматривал их со вниманием режиссера, которому нужно было выбрать главную героиню для своего фильма. Роль ему была еще не ясна, многое зависело от качеств актрисы. Там были блондинки и брюнетки, худые и в теле. Если бы ему захотелось другую, к примеру, высокую или низкую, ему бы ее наверняка тотчас доставили.

Главное – плати.

Девушки прохаживались, льстиво, с намеком поглядывали, качая бедрами в коротких платьях, выдыхая сигаретный дым в лицо клиентам. Их задачей было привлекать мужчин, рабов страстей и порочных желаний. Пожилая женщина с начесом на голове сидела за письменным столом. Это была хозяйка борделя, она выдавала ключи, висевшие в шкафчике сбоку, записывала имена девушек, которые поднимались в комнаты, и получала тариф авансом. Только так.

В борделе Евгений вновь ожил. Он сидел вместе с другими мужчинами в небольшой комнате, зале ожидания, как пациент в очереди на прием к зубному врачу. Он чувствовал тепло тел, совокуплявшихся в комнатах, запах высвобождаемой влаги, оживлялся от стонов и шепота. Первая комната, которая освободилась, была для него. Сейчас он возьмет за руку выбранную им девушку и поведет ее в темноту. Смотреть друг другу в лицо не было нужды.

– Ты часто приходишь сюда? – спросил его мужчина со странным акцентом. Здесь было обычным делом встретить чужака, это был вавилонский город.

Евгений пожал плечами:

– Когда как.

– Мне сказали, что здесь хорошо… – Мужчина, хитро улыбаясь, сделал вульгарный жест пальцем.

Евгений снова пожал плечами.

– Тут есть девочка вот такого роста, – пробубнил мужчина, наклонившись вперед. – Мне ее описали, но я ее еще не видел.

– Кто, армянка? – вмешался другой из дальнего угла комнаты. Он был толст, и живот его вздрагивал, когда он говорил. – Она заболела, потому что делала это без резинки.

– Какая глупость! – ответил чужак.

– По молодости я тоже хотел делать без, но сейчас… – опять заговорил пузатый, размахивая рукой, – это невозможно, слишком опасно.

– Одиннадцать, – объявила хозяйка.

Евгений встал и приблизился к девушкам. Взял за руку первую попавшуюся, даже не раздумывая. Это была маленькая брюнетка, плохо выглядевшая, с отвисшими до живота, как пустые мешки, грудями.

– Ты знаешь, кого выбрать, – шепнула ему на ухо мегера, подавая ключ, – только для тебя сорок пять тысяч.

Евгений заплатил и поднялся по лестнице, увлекая за собой женщину, которую только что купил.

– Мне нужно на минуту в туалет, – сказал он, не заметив, что унитаз стоял в углу комнаты.

Она начала раздеваться, пока он справлял нужду. Когда он обернулся, она уже лежала на кровати почти полностью обнаженная, в одних черных кружевных трусиках. Она терла ляжки одна о другую, гладила себя по внутренней части бедер медленными чувственными движениями. Женщина хотела выглядеть желанной, волнующей и закончить все поскорее. Время – деньги.

– Что ты делаешь?

– Все.

– С или без?

– С… но…

– Но что?

– Если ты заплатишь…

– Сколько?

– Еще пятьдесят тысяч.

Евгений засунул руку в карман и вынул банкноты, свернутые в рулон. Он взял из него требуемую сумму, добавив десять тысяч, и положил ей на живот. Женщина вздрогнула от удовольствия, схватила их, сложила и сунула под подушку.

– Не говори ничего хозяйке, а то она меня выгонит.

– Наклонись, – приказал он, не ответив на ее просьбу.

Женщина медленно повернулась к нему спиной и встала на колени. Он приблизился к ней и стал рассматривать. Трусики были крошечные и едва скрывали женские прелести. Евгений отодвинул кружевную ткань и погладил костлявый зад проститутки. Женщина симулировала стон удовольствия.

– Брось, мне это не нравится, – сказал он.

Он стал ласкать ее, а она – качать бедрами, стараясь следовать в такт его движениям.

– Не двигайся, – приказал ей Евгений.

Проститутка не двигалась и молчала, как ей было сказано. Наконец он расстегнул ремень, спустил брюки и одним лишь движением, сильным и решительным, садомизировал ее. Женщина сдержала крик, пока он хватался за ее обвисшие груди. Через некоторое время он прислонил голову к ее выгнутой и костлявой спине и закрыл глаза. Он не хотел обидеть ее. Он не был злым. Он просто хотел убить чувство, которое упорно терзало его сердце.

Он хотел уничтожить в себе любовь.

28

Барнаул, Алтай, Западная Сибирь, июнь 1992 года

– Садитесь, не стойте, прошу вас, – предложил человек в форме.

– Что он говорит? – спросил Микаэль.

– Предлагает нам сесть, – шепнула Роз, отодвинув один из стульев, стоявших перед письменным столом.