Симптом страха - Антон Евтушенко

— Мне сказали, я не задержана. Предложили проследовать в отделение для профбеседы.

Видно было, что капитан утомлён заведомо. Он отошёл от окна, сел в кресло и ловко выдернул пару чистых листов из принтера, пустил по столу в коротенькое путешествие.

— Давайте поступим таким образом. Я попрошу вас изложить на бумаге, как всё было. С ваших слов…

— Я оказалась там случайно.

— Я разве спорю? — спросил и себе же сам ответил: — Не спорю. Я не прошу имена тех, что взбунтовал вас в оппозицию…

— Вы дурак, — полувопросительно сказала Нэнси и посмотрела на блюстителя закона. — Загляните в паспорт, который вы отобрали у меня. Полистайте любопытства ради…

Капитан скривился, как будто у него заболели все зубы разом.

— Уже полистали, Анна Николаевна.

— Что ещё полезного вы извлекли оттуда, кроме имени-отчества? Ну, например, может, заметили мою прописку и убедились, что я в вашем городе проездом? Неужели вы думаете, я специально приехала, чтобы участвовать…

— А неужели вы думаете, — перебил капитан, — что регистрация со штампом в паспорте в вашем случае что-то опровергает? Вы знаете, сколько людей зарегистрированы в одном месте, а фактически проживают в другом? Каждый пятый. Каждый пятый в стране уже правонарушитель.

— Я живу по месту регистрации, а Москву посещала с целью покупки коллекционной вещи.

— Какой вещи? — не без интереса уточнил Сергей Максимович.

— Это кукла. Её изъяли у меня в отделении вместе с паспортом и личными вещами.

— Товарный чек имеется? Или хотя бы кассовый.

— Нет, конечно. Я покупала у частного лица.

— Допустим. Гостиничный чек предъявить сможете? Вы где остановились?

— Нигде. Я приехала сегодня.

— Допустим. Значит можете подкрепить свои слова проездными документами.

— Билетом? — растерялась Нэнси. — Я… я его не сохранила.

— Как у вас удобно всё… и предсказуемо, — устало протянул капитан, всем своим видом показывая слабость своей веры в такую версию.

— Да что вы в самом деле издеваетесь! Я и подумать не могла, что так всё обернётся. Но я ни в чём не виновата.

— Вы не подчинились законному распоряжению сотрудника ОМОНа. Уже только одно — это! — можно вменить вам в вину. Зачем вы побежали?

— Я испугалась. Мне стало страшно. Всё случилось слишком неожиданно.

— Да, именно так и работает наш поток чувств. Спонтанно!

Капитан покивал на бумагу.

— Об этом напишите. Про спонтанность своих страхов. Без бумажки вы букашка, а с бумажкой — человек. Пишите, Анна Николаевна, пишите! Это в ваших интересах.

— Я ни в чём не виновата, — тупо повторила Нэнси и упёрлась взглядом в щербатую, посечённую бороздами столешницу.

Капитан сорвался с места и зашагал по комнате, заложив руки в карманы брюк и оттопырив их до неимоверности.

— Почему нет, — легко и неожиданно согласился он. — Например, мне вы очень симпатичны и даже кажетесь уважающей закон. Но я не готов проникать с ходу под шелуху поверхностного впечатления. Не имею права.

В дверь тихонько постучали.

— Товарищ капитан, — в дверной проём заглянула голова дежурного. — Тут к вам…

— Товарищ лейтенант, — в тон ему, но с солидной долей раздражения ответил капитан, — меня заела такая постановка. Я сказал, Любу ко мне на пушечный не подпускать. Смирите норов бабёнки, иначе еёные проблемы…

— А чем это вам не угодила Люба? — В кабинет, оттиснув в сторону дежурного, продрался Иванголов — искрящийся, сияющий — и подмигнул Нэнси.

— Лейтенант, — взревел капитан, — ты попутал? Почему посторонние?

— Он не посторонний, товарищ капитан, — обиделся дежурный.

— Я не посторонний, товарищ капитан — подтвердил Глеб и распахнул удостоверение личности. — Как раз наоборот. Я уполномочен действовать в интересах вашей задержанной. — И уже Нэнси: — И за какими чертями тебя занесло на эти галеры?

Ловким движением он захлопнул документ и убрал в карман. Нэнси успела отметить про себя, что пока они не виделись, Глеб изменился: избавился от джинсов и бейсболки и обзавёлся зауженными слаксами и пиджаком с узором «в ёлочку». Натянул даже галстук, темный, в мелкий неброский горох, небрежно заправленный в сорочку между второй и третьей пуговицами. На запястье, перетянутом полоской буйволовой кожи, поблёскивал гранёный кристалл чудовищно крупного циферблата наручных часов.

— Управление «Т»? — осёкся мент. — А у меня всё хорошо.

— Кто это вам соврал, Сергей Максимович?

Капитан устало вздохнул, утомлённый (удивлённый?) не столько обстоятельством появления гэбешника, сколько самим фактом его интереса к задержанной.

— Уполномочены кем?

— Подполковником Гарибацхелией.

— Мне эта фамилия ни о чём не говорит.

— А и не должна! Для любого мента есть только одна фамилия — и это фамилия начальника его отдела.

Глеб достал из кармана листок факса, спешно, а потому неаккуратно сложенный несколько раз, и показал его стражу порядка, при упоминании презрительного слова «мент», медленно наливающемся злобной краской.

— Узнаёте подпись, Сергей Максимович? Вижу по глазам, что узнаёте. Теперь читайте распоряжение своего непосредственного руководства.

Капитан рассеянно изучил документ. Уязвлённый, вспыхнул, полуобернулся, выпуская пар на подчинённом.

— Дежурный! Заняться нечем?

— Никак нет, — ответил лейтенант и пожал плечами. — Разрешите идти?

— Иди, лейтенант. Нет. Стоять. Костелевский на месте?

— Так точно.

Сергей Максимович подошёл к низкому столику, схватил трубку телефона и трижды поводил пальцем по диску, набирая внутренний номер.

— Товарищ майор, здравствуйте, — после некоторой паузы не сказал — рявкнул в трубку он. — Маевский беспокоит…

На том конце перебили, потому что капитан, внимая, затих. Было слышно, как монотонно попискивает механическим голосом динамик трубки.

— Семён Степаныч, — попытался возразить Маевский невидимому собеседнику, но трубку уже бросили — послышались короткие гудки.

— Ещё вопросы есть? — улыбнулся Глеб.

— Есть… парочка. Давайте выйдем в коридор. — Капитан прихватил Глеба под локоток и потянул к выходу. — Лейтенант, пригляди за задержанной.

Несостоявшийся злодей Сергей Максимович до того застращал молодого лейтенанта, топтавшегося в ожидании внятного приказа, что, наконец, получив его, тот обрадовался, как ребёнок.

Глеб постарался высвободиться из цепкой хватки Маевского, но у него ничего не вышло — тот сцепил пальцы ещё сильнее.