Дочерь Божья - Льюис Пэрдью

Мирная передача власти. Папа фыркнул и отвернулся от окна, погруженный в свои отнюдь не благостные мысли. Он пошел к столовой. Несмотря на кризис, он проголодался.

Сразу после звонка Брауна Папа отправил своего статс-секретаря[32]Ричарда Бордена и команду архивариусов Ватикана в Инсбрук, чтобы удостовериться в обоснованности требований Брауна. Папа посмотрел на древние стенные часы с деревянным механизмом. Когда позвонит Борден? У них всех была бессонная ночь. Когда он позвонит?

Он прошел в столовую и поприветствовал своих сотрудников. Те пожелали ему доброго утра, но глаза их были полны печали и нетерпения. Они узнали? Откуда?

Звонок, которого ждал Папа, раздался, когда он изучал первую полосу «Роум Дейли Америкен». Он взял трубку в своем личном кабинете.

— Да, Ричард? — сказал Папа, пытаясь изобразить жизнерадостность. — Что вам удалось выяснить?

Но вот лицо Папы будто бы скомкалось, словно было сделано из бумаги. Он ссутулился, сильные широкие плечи поникли. Он несколько секунд искал стул, чтобы сесть.

— Да, — ответил Папа голосом старого уставшего человека. — Я понял. — Он слушал голос на другом конце линии еще примерно полминуты. — Мы можем сделать что-нибудь, хотя бы что-нибудь? — Теперь, судя по тону, Папа старался в чем-то убедить своего собеседника. Он качал головой, будто статс-секретарь был с ним в одной комнате. — Нет! Нельзя! Это сделает нас такими же бесчестными людьми. Уезжайте оттуда как можно скорее. Вы нужны мне здесь.

Папа Римский медленно положил трубку на рычаг и поднялся на ноги. Возвращаясь в церковь, он снова прошел мимо окна. Рассвет окрасил площадь в розовый цвет. Толпа прибывала. Теперь он смотрел на этих людей с горькой приязнью человека, который прощается со своей любовью.

Затем он вошел в свою часовню — молить о чуде.

— Это великолепно, Джордж, просто великолепно. — Браун снова ходил вокруг стола для переговоров в зале заседаний Вселенского собора. Плащаница Софии была расстелена на массивном деревянном столе, занимая большую его часть. Золотой ларец, инкрустированный драгоценными камнями, и сверток со Страстями Софии лежали на маленьком столике, принесенном из приемной.

Плащаница была примерно двенадцати футов в длину, льняная, на ней было два изображения юной девушки-подростка — голова к голове, спереди и сзади. В ярком утреннем свете можно было различить желтоватые расплывчатые очертания ран.

Из-за двери зала заседаний доносились приглушенные голоса людей, которых Папа прислал из Ватикана для подтверждения подлинности плащаницы. Брауну нравилось смотреть, как они работают. Как профессионалам, им, конечно, было радостно изучать несомненно подлинную историческую реликвию. Но как люди, преданные Папе, они выполняли свое задание, нахмурив брови, ибо прекрасно осознавали, на что повлияет результат экспертизы.

Больше всех волновался Ричард Борден. Это не имеет значения, подумал Браун. Как писец, который фиксировал показания земляков Софии, Борден, как и все остальные, больше ему не пригодится. И дни их сочтены, как дни того писца. Раздался стук в дверь.

— Пожалуйста, посмотри, кто там, Джордж, — сказал Браун, наклоняясь над столом и пристально всматриваясь в древнее и юное лицо.

Туфли Страттона глухо простучали по паркету. За дверью стоял Ричард Борден — будущий бывший статс-секретарь.

— Пожалуйста, передайте кардиналу, что нам пора ехать, — сказал Борден.

Браун поднял голову:

— Как там наш Папа нынче утром, Борден?

Статс-секретарь попытался справиться с эмоциями:

— У него все хорошо, Ваше Преосвященство, и он дал согласие на ваш… запрос. Когда нам ожидать вас в Риме?

Браун несколько секунд смотрел на него, как будто обдумывая ответ.

— Когда я буду готов, — наконец ответил он и опять склонился к плащанице.

В этот момент пол затрясся от слабой вибрации. За посланниками Ватикана пришла гондола фуникулера. Страттон закрыл дверь перед лицом Ричарда Бордена и вновь встал рядом с Брауном.

— Не согласитесь ли вы стать начальником моей личной охраны? — спросил Браун, все еще глядя на плащаницу.

— Разумеется, сэр, — с воодушевлением ответил Страттон. — Конечно, Ваше Преосвященство. — И несколько секунд постоял около Брауна, будто бы уже защищая его. — Кхм, Ваше Преосвященство? — Браун глянул на него и вопросительно поднял брови. — А как же Рольф? Он был вашим личным телохранителем много лет.

— Рольф стареет, — быстро ответил Браун. — И ему недостает определенного… определенного мастерства, которое потребуется для новой работы.

— Вы скажете ему? Как скоро?

— Как только он вернется. — Браун выпрямился. — А пока что запакуйте все это обратно. — Он махнул рукой в сторону стола. — Мне нужно собрать вещи. В полдень у нас чартерный рейс до Рима. Я хочу выехать отсюда в одиннадцать. Он отвернулся и пошел к двери. — Вы проинформируете сотрудников?

— Конечно, Ваше Преосвященство, — с готовностью откликнулся Страттон.

Сет вышел из дверей отеля «Сентрал» примерно в десять утра. Он придержал дверь для Зои и отца Моргена. Они шли по Гилмштрассе к парковке, где стояла старая «ауди» Гюнтера, и щурились от яркого утреннего света. Сет нес весь багаж.

— Это там. — Морген показал на север. Его длинный тонкий палец нарисовал в воздухе остроконечные скалы. — Я был там только один раз, примерно тридцать лет назад, когда Браун еще не стал кардиналом.

Они дошли до угла Эрлерштрассе и повернули направо, к университету. Машину они нашли пять минут спустя. Сет открыл двери и завел мотор, чтобы разогрелся, Зоя села рядом, отец Морген — сзади. Сет бросил чемоданы в багажник и смахнул тонкий слой снега, который за ночь надуло ветром на лобовое стекло. Наконец он уселся за руль, откинулся назад, и они выехали с парковки.

Дороги в Инсбруке, где жуткий холод победил соль, были засыпаны снегом и покрыты слоем льда. Но, как только они добрались до автобана и поехали в аэропорт, где Сет забронировал вертолет компании, проводившей обзорные экскурсии, дорога очистилась.

— Вертолетная площадка — на крыше, в задней части шале, — объяснил Морген. — Если верить дворецкому Брауна, который работает на нас уже примерно двадцать лет, вход в дом с вертолетной площадки никогда не бывает заперт. Вниз можно добраться на лифте или по лестнице, которая ведет в центр главного здания. Охранники расставлены по периметру территории, плюс у них есть отдельная караулка. Браун не любит, когда ему напоминают, что он нуждается в охране, так что в главное здание они не заходят, если не считать экстренных случаев. Единственный охранник, которому разрешено быть в доме в любое время, — личный телохранитель Брауна Рольф Энгельс. Очень большой человек, очень предан хозяину. Если столкнетесь с ним, придется его убить. Может, годы и берут свое, но он все равно в отличной форме.