Бремя прошлого - Элизабет Адлер

Лилли была в специально заказанном для этого случая платье и жакете ее любимого розово-лилового цвета. На голове у нее была экстравагантная парижская шляпка с розовыми шелковыми цветами, ожерелье в шесть ниток жемчуга из фамильных драгоценностей Адамсов, бриллиантовые, с жемчугом, серьги, а в руке был букет сладко пахнувших роз. По дороге на свадьбу у нее не выходили из головы все подробности ее связи с Финном.

Она понимала, что он соблазнил ее с целью мести и что когда он узнал о ней и о Дэне, то наверняка подумал о том, что она вернется к нему. Однако он ошибся. Дэн вернул ей душевное равновесие; он добрый и бескорыстный, настоящая скала, за которую она может уцепиться в штормовом море своей жизни. Она так устала от нее… С Дэном и со своим сыном, а может быть, и с новыми детьми, она обретет покой и радость. Это была ее сделка с Богом. Она будет хорошей, преданной женой и матерью, и надеялась, что Бог простит ей ее прегрешения, как сказано в молитве, и дарует ей радость и дружбу, если не большую любовь. И что Финн будет держаться от нее в стороне и сохранит их тайну.

И всё же Лилли не могла подавить желания, чтобы известие о ее замужестве ножом вонзилось в сердце Финну потому что именно такое чувство она пережила в тот вечер, когда он выгнал ее из своей квартиры. «Я просто взял то, за что уже давно заплатил», – бросил он ей вдогонку, и она, обернувшись у самой двери, прорычала: «О, нет, неправда! Тебе предстоит заплатить еще много, Финн О'Киффи».

И вот теперь час расплаты пришел.

Поджидая Лилли в послеполуденный час в суде городка в Новой Англии, Дэн думал о том, что она похожа на девочку из волшебной сказки. Еще ребенком она очаровывала своей буйной красотой, пылающими глазами и властностью характера, делавшей всех послушными исполнителями ее желаний. Еще тогда Лилли, как плющ, обвилась вокруг его сердца и сердца его брата; и вот теперь один из них завоевал ее. И, как ни странно, поскольку все, казалось, складывалось не в его пользу, победителем оказался именно он.

Он услышал ее легкие быстрые шаги в холле и устремился к ней навстречу, просияв от восхищения тем, как прекрасно она выглядит.

– Вы нервничаете, Лилли? – с тревогой в голосе спросил Дэн, почувствовав, что ее бьет дрожь.

Она в панике думала о том, что еще есть время.

«Ты можешь уйти. Бежать отсюда. Подумай на этот раз, Лилли, – говорила она себе. – Подумай о том, что делаешь».

– Дэн, – в отчаянии проговорила она, – Я… я думаю…

– О, прибыла прекрасная невеста! – насмешливо заметил Финн.

Увидев его, Лилли остановилась в дверях, глядя на него, как загипнотизированный заяц на лисицу.

– Финн согласился быть моим шафером, – быстро объяснил Дэн, так как он нарушил свое обещание никому не говорить о свадьбе, пока все не будет закончено. – В конце концов, он единственный, кто остался от моей семьи, и я уверен, что вы ничего не будете иметь против Финна.

Дэн радостно посмотрел на них, но Лилли и Финн по-прежнему не отрывали друг от друга пристального взгляда. Взгляд Финна показался Дэну странным. Он взял руку Лилли и весело сказал:

– Это свадьба, а не похороны. Пошли, судья ждет.

– Дэн… – в отчаянии начала Лилли, но в этот момент перехватила взгляд Финна и, увидев на его губах едва заметную довольную улыбку, поняла, почему он здесь. Он думал, что, увидев его, она не сможет переступить через это. Что ж, он ошибся.

– Я готова, Дэн, – проговорила она.

Церемония была закончена за несколько минут. Жених надел золотое кольцо на палец невесты и нежно ее поцеловал, а потом с традиционным поцелуем к ней подошел и шафер.

– Поздравляю, госпожа О'Киффи, – шепнул Финн, обнимая Лилли и смело целуя ее в губы. – Ну, невестка! – вскричал Финн, отпуская ее, – поехали на свадебный ленч!

Хотя новобрачная во время ленча, а потом и по пути домой почти не разговаривала, Дэн думал, что день его свадьбы был счастливейшим в его жизни. Он увёз Лилли в свадебное путешествие в Вашингтон и познакомил ее со своими коллегами.

– Этот везун не просчитался, – говорили они друг другу. – Лилли О'Киффи шикарная леди. И к тому же красавица.

Президент и госпожа Кливленд пригласили молодых супругов на обед в Белый дом, и это был единственный раз, когда Лилли почувствовала себя в Вашингтоне как дома.

Вашингтон был небольшим заурядным городом, и Лилли возненавидела отель, в котором они жили. Ей было отвратительно все – еда, вино, обслуживание. Ее донимали комары, наводила тоску окружающая сельская местность. От жары постоянно болела голова, и ей остро не хватало своего ребенка. Дэн был страстным, любящим мужем, но, сколько бы она ни напоминала себе о своей сделке с Богом, каждый раз, когда они занимались любовью, ей хотелось, чтобы это был Финн.

В последний день медового месяца Лилли призналась себе, что совершила ошибку. Она заперлась в ванной комнате и плакала там, пока глаза ее не распухли и не стали красными. Лицо ее покрылось пятнами. Ей никак не удавалось отделаться от ощущения отчаяния. Но, как всегда, было слишком поздно и повернуть время вспять было невозможно. Ей придется соблюдать условия сделки.

Финн приходил в их дом на Бэк-Бэй каждый раз, когда бывал в Бостоне, но всегда после того, как возвращался домой Дэн. Он не ручался за себя, если бы оказался наедине с Лилли, и не хотел задеть чувства брата. Он хотел видеть своего сына.

– Очень славный мальчик, – говорил Дэн, усаживая ребенка себе на плечо. – Похож на Лилли, хотя она говорит, что он пошел в Адамсов и что, наверное, станет ученым.

Счастливый Дэн улыбнулся ребенку.

– Твоей матери не придется заставлять тебя начинать жизненный путь с продажи красных подтяжек, – усмехнулся он.

Лилли бросила на мужа свирепый взгляд. Она начинала уставать от примитивной философии Дэна и от его рассказов о том, как начиналась его карьера. Финн перехватил ее взгляд, которым она как бы приглашала его сказать что-то о ребенке. Но он промолчал. По какой-то непонятной ему самому причине губы его были словно запечатаны, как и у Лилли, хотя он и баловал ребенка, принося ему каждый раз целые охапки игрушек.

– Было бы достаточно одной, – холодно замечала ему Лилли.

Но он только посмеивался в ответ.

– Имею же я право побаловать собственного племянника, разве нет?

– Он вам не племянник, он Лайэм Адамс, – напоминала она ему еще более холодным тоном.

– Ладно, пусть будет двоюродный племянник. Как бы то ни было, он единственный ребенок, которого я знаю, и такой симпатичный… несмотря на эту «двоюродность», я порой нахожу в нем что-то от О'Киффи, – провокационно заметил Финн.

Жизнь с Дэном в Бэк-Бэй очень отличалась от ее семейной жизни с Джоном на Бикон-Хилл. Когда Дэн бывал в Бостоне, дом постоянно был полон – приходили руководители уорда, сенаторы штата, политики всех калибров и всякого рода. То были обходительные, дородные люди, главным образом ирландцы. Гости веселились на берегу, играл оркестр, в воздух взлетали воздушные шарики и фейерверки, устраивались верховые прогулки, благотворительные пикники, а то и соревнования по борьбе.