За нами - Россия! - Дмитрий Манасыпов

Воздух был теплым, не только нагреваясь внутри коробки вентиляционного хода, он затягивался в него уже теплым. Куминов уловил в нем сразу несколько резких и неприятных запахов, живо напомнивших посещение складов химического вооружения и одновременно дивизионного госпиталя, в котором валялся после ранения. Иногда к нему примешивался другой букет ароматов. Он казался очень странным, похожим на тот, что можно полностью ощутить на скотном дворе. Спертый, наполненный миазмами нечистот, немытых, покрытых коркой грязи и нечистот тел. И к нему постоянно добавлялась резкость, которую ни с чем не спутаешь. Густой аромат и свежей, и успевшей свернуться и загустеть крови. Тот самый, что всегда висит над окопами и траншеями после боя, особенно если он закончился рукопашной, с выпусканием внутренностей, перерубленными конечностями и разбитыми головами. Еще те запашки. Свой собственный запах, шедший от пропахшей потом одежды, Куминов перестал воспринимать спустя несколько секунд нахождения в закрытом пространстве короба.

Звуки были в основном обычными. Слышалась речь, четкий ритм от шагов проходящих внизу людей. Иногда слышался звук, напоминающий шуршание колес медицинских каталок. Звенели звонки вызывающих кого-то телефонов. Но пару раз капитан понял, что слышит дикие, на пределе возможностей дикие вопли истязаемого человека. Когда высокий вопль, перешедший потом в невозможный, полный боли визг раздался в первый раз, группа замерла. Двинулись вперед лишь через несколько секунд.

Он несколько раз бросил взгляд через решетки, хотя их приходилось преодолевать одним быстрым и слитным движением, тут же проходя вперед и каждый раз замирая, ожидая обнаружения. Увидеть практически ничего не удавалось, мелькал лишь самый верх стен, выкрашенных в белый цвет, и яркие лампы, хорошо освещающие все пространство внизу.

Воронков, крадущийся перед ним, замер. Куминов бросил взгляд назад, убедившись, что ни Саша, ни Расул не оказались прямо напротив очередного прямоугольника света, перерезанного горизонтальными полосами. Перевел взгляд вперед, заметив, что Гречишина приготовилась стрелять, и что прямо под ее ногами неожиданно оказалось открытое пространство, причем не одно.

В этом месте конструкция вентиляции преподнесла сюрприз, очень ненужный и опасный. Перед ними было два проема, закрытых металлической густой сеткой, держащейся на болтах. Дело начало принимать весьма нехороший оборот, понял капитан. Внизу, если судить по звукам, сейчас определенно кто-то был. Он услышал отрывистый звук команды и скрип, после которого глухой голос раздраженно выругался. В ответ послышалась еще более сильная брань на немецком, на которую первый только утвердительно рявкал, изредка вклиниваясь в промежутках между бранью. Куминов явственно увидел вытянувшегося по стойке «смирно» фрица, которого распекает старший по званию. В любое другое время капитан был готов даже послушать еще, но не сейчас. Оценить по достоинству владение обладателя сочного баритона всем богатым ассортиментом ругани на дейче Куминов смог. Но легче от этого не стало, группа застряла, а промедление было смертельным. Насколько прочным ни было бы днище каждого из коробов, но они явно не были рассчитаны на давление веса застывших на них людей.

Гречишина, наверняка рассуждая так же, тихо двинулась вперед, аккуратно и осторожно переступая по узкому бортику, оставленному для крепления сетки и выдающемуся по ее краям куском не шире пяти сантиметров. При этом маневре она еще и умудрилась практически вжаться в стенки, старательно не давая возможности рассмотреть себя. Под ногой Куминова чуть скрипнуло, на самом крае слуха. Разговор внизу прервался. Шутяк за этот короткий отрезок успел промелькнуть над светлым прямоугольником и занял место рядом с Юлей. Хрусталев застыл статуей, не двигаясь ни вперед, ни назад. Капитан перенес вес тела на левую ногу, стоявшую ближе к сетке, переставил правую, оказавшись рядом с замершим Воронковым, уже целившимся вниз. Наклонился, присмотрелся. Почувствовал острый, звериный запах, идущий оттуда.

Внизу был гладкий, поблескивающий в ярком свете пол. На полу стояла открытая платформа, на которой перетянутый широкими кожаными ремнями лежал зверь. Зверь был похож на человека, странного, изломанного изнутри человека. У которого грудь торчит острым корабельным килем, руки намного длиннее, чем должны быть. Мощные, толстые, с торчащими из пальцев острыми и загнутыми толстыми когтями. У человека не должно быть вытянутого вперед павианьей мордой лица, с толстыми губами практически черного цвета, выпираемыми вперед клыками. И человек не должен быть покрыт густой, длинной и сплошной шубой темных волос, полностью покрывающих его с головы до пят. Широкие ноздри вздрагивали, принюхиваясь. К чему? Ответ на это капитан знал. К ним, торчащим прямо над тележкой с кожаными ремнями и этим зверем.

Куминов замер, видя, как существо внизу медленно водило головой по сторонам и принюхивалось. Он медленно, так, чтобы не звякнули металлические детали, хоть и перетянутые предварительно пластырем, поднял ПП, направив ствол в сторону высокого человека в кожаном плаще и фуражке с вытянутой вверх тульей, шагнувшего к тележке. Рядом замер Воронков. В висках гулко бухало, отсчитывая секунды до начала стрельбы. Зверь внизу заворчал, уставившись на сетку. Черные глаза уставились точно на Куминова. Зверь рявкнул, человек в фуражке рывком поднял голову, уже начиная выхватывать «люггер» из кобуры на поясе. Зверь рванулся, заставив лопнуть один из ремней, казавшийся таким крепким. Воронков ударил ногой по сетке, отправив ее точно на голову офицера, прыгнул вниз, начиная стрелять, Куминов одним прыжком ринулся за ним, лишь успев сгруппироваться, чтобы не задеть и не помешать товарищу. С лязгом вылетела сетка, выбитая Шутяком.

Капитан приземлился, вскидывая ПП, мягко спружинив вес тела на носки, согнул колени. Успел увидеть трех рядовых, оторопело глядевших на них, появившихся как чертики из коробочки. Офицер отбросил сетку в сторону, вскинул руку с пистолетом. Вскинул очень быстро, так же как Куминов, чей организм сейчас лишь подстегивало изнутри действие укола. Оружие дернулось, мягко выпуская пули, слегка треща глушителем.

Очереди в сторону врага пошли одновременно. Выбранные цели, находившиеся в такой близости, поразил каждый из разведчиков. Но результаты попаданий были разными. Трое солдат сложились, отброшенные попаданиями, умерев сразу и окончательно. Куминов стрелял лишь в немца. Странного и быстрого немца, который не успел открыть огонь первым, но попытался уйти в сторону от огня и пуль.

Зверь разодрал оставшиеся ремни, рывком спрыгнул за тележку-каталку, рыкнул. За Куминовым приземлился Расул, еще в полете начавший палить без остановки по мохнатой туше, поразительно быстро укатившейся в угол, укрывшейся за тележкой, которую зверь перевернул одним ударом. Офицер тоже не стоял на месте. Пули Куминова задели его левое плечо, но он не прекратил качать «маятник», выстрелив в сторону неожиданно появившихся русских. Куминов вдруг увидел, как пули вылетают из ствола мерно дергающегося «люггера», направляясь к нему, ушел в сторону, странно замедлившись в толчке от пола. Свистнуло у самого уха, сзади выругался Расул, охнув сквозь зубы. Куминов лишь нажал на спуск, вычертив одну сплошную линию, идущую от ствола ПП, и упирающуюся в ломано двигающегося немца.