Охотники за пламенем - Хафса Файзал

– Azizi, если твой любовник явится сюда, я сорву с него шкуру, разорву его на куски и скормлю пламени, – низким голосом пообещал Тень.

Зафира не могла дышать.

– В цепи её! – приказал он теням и сам превратился в одну из них.

Насир приближался к ней. Он это чувствовал.

По крайней мере, так он говорил себе, чтобы не останавливаться. Тени удлинялись и снова сжимались в такт его дыханию. И хотя до ночи было ещё далеко, беззвёздное небо потяжелело от мрака.

Вернуться назад? Нет, слишком поздно. Пускай Насир и помнил обратную дорогу, остальные, должно быть, уже ушли. Теперь их могла найти только Охотница.

Зафира.

Теперь их могла найти только Зафира. Насир замер – он впервые мысленно назвал её по имени.

Принц продолжал следовать извилистым путём, которым вёл его компас.

Пока вдруг не ощутил отчётливые колебания воздуха, предупреждающие о чужом присутствии.

Хашашин застыл. Его пальцы слились с кожаной рукоятью скимитар.

Рядом с камнем виднелся силуэт.

Даже в тени он узнал эту походку. Развевающееся платье. Её кожа сияла в тонких лучах света. Девушка была прекрасна, как самый яркий из закатов.

– Кульсум, – выдохнул Насир.

Девушка склонила голову. Насир нахмурился. Невзирая на то, что пульс отчаянно предупреждал об опасности, хашашин опустил клинок. Спрятал его в ножны. Казалось, в его голове бушует буря, рассеивая дюны мыслей.

– Мой принц, – прошептала Кульсум тем шёлковым голосом, который освобождал его бесчисленными ночами.

Насир одновременно оказался в сотне мест, но ни одно из них не было настолько ужасным, как эта кипящая буря.

– Охотница того не стоит.

– Она нужна мне, чтобы найти Джаварат, – медленно проговорил Принц Смерти.

– Но что будет, когда она отыщет его и попытается лишить тебя жизни? Что тогда?

– Она этого не сделает.

Он в этом не сомневался.

Улыбка промелькнула на лице девушки, вызвав в душе Насира ноющую боль.

– Она больше не та бесхитростная девочка, какой была, когда впервые ступила на этот остров. – Кульсум указала на дюны. – Шарр меняет людей. Как изменил тебя. Ты полюбил её.

Насир закрыл глаза, но не стал отрицать её слов.

Она продолжила, теперь мягче:

– Ты забыл меня?

– Нет, Кульсум, – признался принц. – Я не забыл. Я никогда не забываю.

Он подошёл ближе, желая прикоснуться. Заключить в объятия.

В последний раз.

– Даже если бы я захотел, – прошептал он, – я бы никогда не смог забыть, что ты меня не любила.

Он смотрел на её красоту, заглядывал в тёмную бездну глаз. Последние слова прозвучали хрипло, ибо он чувствовал свою вину:

– И что у тебя нет языка.

Насир прыгнул, повалив её на землю и заставив вскрикнуть. В ту же секунду на месте Кульсум появился ифрит, и тогда хашашин без промедлений погрузил клинок в плоть существа. Сталь сафи. Чтобы монстр больше никогда не воскрес.

Насир понял, что перед ним ифрит, в тот самый миг, когда Кульсум заговорила голосом, которого он больше никогда не услышит, но всё равно потратил драгоценное время. Страстное желание заставило его эгоистично затянуть разговор. Страстное желание понять, страстное желание навсегда излечить открытую рану.

Это был первый раз, когда ифрит показал ему человеческое лицо, но времени подумать об этом у него уже не было. Стоило Насиру подняться с дрожащим выдохом, как что-то скользкое обернулось вокруг лодыжки и потянуло Насира к крутому обрыву, и тени поглотили его крики.

Зафира очнулась в темноте.

Она стояла спиной к холодной стене. Металлические браслеты охватывали запястья и давили на кости. Руки её были раскинуты в стороны и прикованы, как и ноги, расставленные слишком широко. Стоило Зафире пошевелить плечами, как она тут же услышала протест цепей.

Боль преобладала над всеми чувствами. Положение рук растягивало грудь, горло, кожу. Мышцы внутренней стороны бёдер болели от напряжения.

Знакомое ощущение лука за спиной пропало, а тяжесть джамбии на поясе превратилась в насмешку, потому что от рук больше не было пользы.

Затхлый ветерок пощекотал кожу Охотницы, а мгновение спустя тишину нарушило чирканье спички. Зафира пристально смотрела на крохотное пламя, которое неспешно плыло в её сторону, окрашивая воздух запахом серы.

Приглушённый свет, озаривший прямоугольную комнату, дал Зафире возможность разглядеть свою камеру. Она стояла в центре длинной стены. Напротив располагалось кресло из чёрного дерева и потускневшего серебра, достаточно большое, чтобы называться троном. Пустое.

Зафира ощутила движение воздуха, нет – сердце дрогнуло – тьмы, что миновала её, собралась перед глазами чернильным водоворотом и наконец превратилась в стоящего перед троном мужчину. Короля, увенчанного тенями.

Он сел и бросил на неё оценивающий взгляд янтарных глаз.

– Передумал? Сердце не выдержало? – прохрипела Зафира. – Ya laa, я совсем забыла, что у тебя его нет.

Единственными известными ей существами, которые не обладали сердцами, были ифриты. Но даже ифриты нуждались в хозяине. Они не были настолько умными. Настолько древними.

– Как горько слышать, – медленно протянул Тень.

Зафира приподняла бровь, гордясь, что не уклонилась от изучающего взгляда.

– Моё положение сладким не назовёшь.

Веселье исказило черты его лица.

– Справедливо. Хочешь пить, azizi?

Справа от Тени возникла девушка – настоящее воплощение аравийской красоты: смуглая кожа, тёмные глаза, мягкий изгиб алых губ. На ней были синие одежды, а тонкую шею скрывал оранжевый шарф. В одной руке красавица сжимала запотевший кувшин с водой, а в другой – пустой стакан. Зафире не удалось скрыть удивления.

– Расслабься. Это ифрит, – успокоил Тень. – Меня раздражало, что они каждые несколько минут меняли облик, поэтому я заставил их, – он взглянул на девушку, – изменить привычки.

– Что тебе от меня нужно? – хрипло спросила Зафира, отвлекая его внимание от девушки. От ифрита или кем она там была.

– Я уже озвучил свои пожелания, – напомнил Тень, наклонив голову.

– Поэтому ты решил заковать меня в цепи до того, как я соглашусь?

Зафира всем сердцем надеялась, что за ней не придут. Надеялась, что Насир не придёт.

– О, ты уже отказалась. А теперь ты не в том положении, чтобы вести переговоры. – Он взял у девушки стакан. – Знаешь, когда-то ты напоминала этот стакан – холодный, пустой сосуд, ожидающий наполнения. – Он жестом велел девушке наполнить стакан. – Как только я узнал, кто ты такая, я воззвал к тебе из Арза. Я шептал твоему отцу. Я сделал из тебя тот компас, которым ты стала. Я создал нечто из ничего. Но я терпелив, а тьма, как ты знаешь, вечна. Раз ты не можешь выполнить мою просьбу после всего, что я для тебя сделал, azizi, – он замолчал, провёл языком по губам, – то я ничего не теряю.