Стратегическая авиация России. 1914-2008 гг. - Валерий Николаевич Хайрюзов

Дейнекин был седьмым летчиком в Советском Союзе кто освоил новый ракетоносец Ту-160. На нем он, будучи главкомом ВВС, возглавлял юбилейный воздушный парад в небе Москвы на 50‑летие Победы, 9 мая 1995 года. Вместе с ним в кабине самолета был полковник Анатолий Жихарев. В тот день впервые за последние десятилетия над Москвой были показаны возможности современной российской авиации. В тот день ему пришлось трижды выполнить полеты: с авиабазы Энгельс до Москвы, обратно до Энгельса и вновь вернуться в столицу.

Невосполнимый удар по всей нашей армии, ВВС и Дальней авиации нанес развал Советского Союза. Были заморожены и полностью прекращены программы развития нашей авиации, ее модернизация. Фактическая остановка создания новых самолетов, отток талантливой молодежи из оборонной промышленности привели к тому, что прервалась преемственность поколений. Изменились приоритеты не только в политике государства, но и в умах людей. Профессии летчика, инженера, конструктора так называемые реформы сделали малопривлекательными. Начался отток молодых людей за границу. Да и сами границы претерпели значительные изменения. То, что раньше было единой державой, в одночасье стало аморфным образованием под названием СНГ. Каждая республика взяла суверенитета столько, сколько могла проглотить. Появились независимые, самостоятельные государства, которые взяли под свой контроль всю военную инфраструктуру, боевую технику, находящуюся на тот момент на ее территории. Военным было предложено самим выбирать себе место службы.

По Лиссабонскому соглашению Украине запрещалось иметь стратегические ядерные силы. Но передислокацию самолетов в Рязань и Энгельс командир дивизии Стратегической авиации генерал-майор Михаил Башкиров саботировал. Он принял украинскую присягу и, выслуживаясь перед националистами, сделал так, чтобы самолеты не смогли подняться в воздух. Вскоре в Полтаву прилетел главком ВВС России Дейнекин.

В советские времена на западе Советского Союза были собраны лучшие самолеты нашей авиации. Двести самолетов Ил‑76, двадцать воздушных топливозаправщиков Ил-78, двадцать стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и столько же стратегических ракетоносцев Ту-160 с крылатыми ракетами Х-55 и ядерными зарядами к ним. Разговаривая перед телекамерами со своим бывшим командиром, генерал Башкиров демонстрировал свою незалежность, несмотря на распоряжение главкома, он отказался собрать в клубе боевых летчиков. Когда Башкиров под прицелами нескольких телекамер попытался воспрепятствовать встрече, Дейнекин публично и жестко указал своему бывшему подчиненному на дверь. Конечно, хорошего в этом было мало, такого на телеэкранах страны еще не было: один генерал выгонял из зала другого. Но уже тогда многим стало ясно, что такого аморфного образования, как СНГ, просто не существует. Своим поведением Башкиров давал понять, что у него теперь другие хозяева-паны. А что до прошлой совместной истории, совместной службы, совместных потерь и обретений, то ему на то было глубоко наплевать. Не понимал он одного, что пройдет немного время, и уже наплюют на него…

— Когда я командовал Дальней авиацией, — скажет через много лет Дейнекин, — среди десяти командиров дивизий были генералы Башкиров, Гребенников и Дудаев. Все они были блестящими летчиками и толковыми командирами. Разрыв с каждым из них — настоящая драма. В начале восьмидесятых Владимир Гребенников первым и единственным за всю историю Дальней авиации в мирное время был награжден орденом Ленина. А судили его за катастрофу трех истребителей Су-27 и гибель четырех летчиков пилотажной группы «Русские витязи». В декабре 1995 года при возвращении домой с аэрошоу на малазийском острове Лангкави генерал Гребенников был лидером за штурвалом самолета Ил-76, он в условиях грозовой деятельности завел группу в горы южнее вьетнамского аэродрома Камрань.

На суд среди прочих свидетелей вызывали и главкома ВВС Дейнекина. Когда судья спросил, доверил бы Дейнекин вновь сопровождать самолеты Гребенникову, Петр Степанович ответил, что, конечно бы, доверил.

— Я знаю Гребенникова как классного летчика. То, что произошло в том полете, — горький урок не только для него, но и для всех нас. Бывают ошибки, никто от них не застрахован. На них мы учимся, поскольку вся история авиации написана кровью.

А еще был в его жизни командир дивизии генерал Джохар Дудаев. Петр Степанович вспоминает свою первую встречу с ним.

— Майор Дудаев! — взяв под козырек, представился мне, как старшему по званию, худощавый, бледный офицер на аэродроме Белая, под Иркутском.

Туда мы прилетели после крупного совещания в Семипалатинске. Он был одет в летную куртку. Левая рука нервно теребила пару шевретовых перчаток. Над верхней губой — тоненькая ниточка щегольских черных усиков. Эти подробности запомнились мне на всю жизнь, потому что в то утро наш воздушный лайнер Ту-116 при посадке неожиданно попал в густой слой приземного тумана. В авиации такое явление погоды не зря относится к опасным. Пилоты, очутившись в «молоке», не могут видеть землю визуально и контролировать расстояние до нее. Поэтому машина вместо мягкого приземления падает на бетон на скорости триста километров в час. От такого столкновения самолет разрушается, при этом возникает пожар со всеми вытекающими из него последствиями. На борту нас было тридцать три человека во главе с командиром Краснознаменного Смоленского авиационного корпуса Дальней авиации генералом Борисом Балихиным. Когда после взлета из Семипалатинска наш корабль взял курс на Белую, все беззаботно задремали в глубоких мягких креслах под басовитый рокот двигателей. Панели под орех, драпировка под ситец, ковровые дорожки. Тепло. Имеются буфет, умывальник, зеркала и туалет. Нам, военным летчикам, которых долгие годы туго затягивали в различные ремни и лямки, понравились барские условия для пассажиров в этом самолете.

Два таких красавца в шестидесятые годы генеральный конструктор Туполев переоборудовал из стратегических бомбардировщиков Ту-95 в пассажирские лайнеры. Ветераны заверяли, что сделаны они были для самого Хрущева, в то время секретаря Президиума ЦК КПСС. В самолете были устранены все неудобства, которые мужественно перенес нарком иностранных дел Молотов в мае 1942 года при перелете Москва — Вашингтон в бомбовом отсеке четырехмоторного воздушного корабля Пе-8.

Представьте себя в неподвижной позе внутри узкого дюралевого фюзеляжа, при морозе в минус сорок градусов, на высоте нескольких тысяч метров. Вибрация и разряженная атмосфера. Кислородная маска на лице — ни поесть, ни покурить. Но это все пустяки по сравнению с немецкими истребителями. Те, не церемонясь, сбивали до сотни «летающих крепостей» за один их звездный налет.

В каждой такой «Флаинг фортресс» погибал экипаж из восьми человек! Остальным боингам (или