Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

прямиком в госпиталь. Проблемы, связанные с выполнением возложенной на них миссии, мультиплицировались в таком случае сразу по нескольким параметрам. Во-первых, травмы, полученные женщиной, не могли считаться серьезными, и она, скорее всего, попытается покинуть клинику сразу, как только приехавший за ней Адам Магер рассчитается по счетам, выставленным врачами и анестезиологами. Во-вторых, следить за ними в самом гигантском здании медицинского учреждения было проблематично. И в-третьих, полиция могла установить негласное наблюдение за русской, после того как находившийся с ней во время нападения в одном номере адвокат из Нью-Йорка скончался от ножевого ранения.

Взвесив все за и против, Пабло решил занять выжидательную позицию. Предоставив итальянцам возможность проявить себя, он высадил их обоих перед главным входом для посетителей, а сам, описав полукруг, въехал на огороженный проволокой пустырь, превращенный местными в импровизированную парковку. Негр, дремавший до этого на стуле, подошел к ним, едва шевеля своими огромными губами, произнес нечто нечленораздельное. Для подтверждения своего права собирать деньги с паркующихся на засыпанной мусором площадке без асфальта он указал пальцем на коричневую картонку, прикрученную проволокой к сетке-рабице. На прямоугольнике с рваными краями кто-то написал синими чернилами: «20$». Опустив стекло на пару дюймов, сидевший за рулем колумбиец протянул ему двадцатидолларовый билет. Получив оплату, негр сунул деньги в поясную сумку и неспешным шагом направился ко второй машине. Повторив процедуру с инкассированием полученных долларов, он вернулся на свой пост и, закрыв глаза, немедленно задремал.

Приготовившийся провести здесь в ожидании своих компаньонов не менее часа, Пабло, до упора откинув спинку переднего сиденья, растянулся на нем в полный рост. За проделанную им работу он рассчитывал получить награду от Гектора и вдобавок попросить несколько дней отпуска по семейным обстоятельствам. Его родители сейчас жили в Мексике, куда он их перевез, предварительно купив им новые паспорта. Последний раз они виделись почти три года тому назад, и Пабло, чувствуя себя несколько опустошенным после всех гулянок и перестрелок, хотел вернуться в прошлое.

Истошный вой полицейских сирен, заполнивший все окружающее пространство, вернул его на землю. Почти одновременно со звуком появилась и поясняющая картинка. К клинике со всех сторон подлетали патрульные машины. Еще через пару минут в небе завис полицейский вертолет, отслеживая любые нерегулярные передвижения в ближайших кварталах. Афроамериканец не задумываясь покинул свой пост и, не попрощавшись, направился в сторону каких-то развалин, поросших местными сорняками. Он, очевидно, знал потайные тропы, ведущие в обход привычных путей, уже наверняка взятых под контроль местными силами правопорядка.

– ¿le sigo?[91] — сидевший за рулем боевик посмотрел вопросительно на Пабло.

— Va[92], — последовал ответ.

Выбраться сейчас отсюда на машинах не представлялось возможным. Тем не менее рано или поздно первая волна паники от массовой облавы пойдет на спад. Полицейские займутся теми, у кого не выдержали нервы. Немного подождав, Пабло рассчитывал уйти пешочком, следуя по указанной негром дорожке. В моменте его интересовало только спасение себя и своего небольшого отряда. Забота о судьбе итальянцев и всех остальных персонажей отошла на дальний план. Предпринять сейчас он ничего не мог, кроме как отключить все мобильники и терпеливо дожидаться возвращения следопыта.

Тропинка, по которой посланный Пабло латинос прошел вслед за афроамериканцем, привела его к бетонному забору, отделявшему пустырь от строящегося путепровода. Страдавший от избыточного веса парковщик шел впереди, постоянно оглядываясь на неумолимо приближавшегося к нему сзади колумбийца. Они поравнялись возле незаметной калитки, ведущей на территорию какого-то кондоминиума. Достав из огромных, мешком висящих на нем джинсов ключ, негр сунул его в личинку и открыл калитку, пропуская своего преследователя вперед.

— Дай мне ключ! — латинос протянул свою руку, развернутую ладонью вверх, как бы предлагая немедленно исполнить свою просьбу.

— No, I can not[93], — губы негра снова зашевелились.

Он сильно вспотел во время ходьбы, а порция страха от стоявшего рядом бойца еще сильнее раскрыла его потовые железы. Глядя на его лицо, могло показаться, что он плачет.

— Change[94], — у латиноса между пальцами показалась стодолларовая банкнота.

— And show mi the way to escape[95], — добавил он, как только получил от негра ключ.

Дальше они шли рядом, уже не так быстро. Связать вход и выход, ни разу не пройдя по этому пути, было практически невозможно. Большая часть потайной тропки или пролегала под бетонными перекрытиями недостроенного путепровода, или маскировалась в тени обильно разросшихся вдали от главных магистралей пальмовых ветвей. Погрозив на прощание пальцем и для ясности сначала приложив его к губам, а потом, сделав ладонью характерное движение вокруг шеи, боевик распрощался с афроамериканцем. Посмотрев ему вслед, он достал из-под рубашки крестик и, поцеловав распятие, поблагодарил Всевышнего за то, что тот корыстолюбием негра избавил его самого от греха очередного человекоубийства. Обратную дорогу он бежал там, где его нельзя было увидеть с вертолета, и не спеша шел по открытой местности.

Эвакуация заняла у них несколько часов. Уже будучи в безопасности, удалившись на достаточное расстояние, поменяв симку, Пабло связался с боссом.

— Возвращайтесь домой. Подробности узнаем из утренних газет, — подытожил короткий разговор Гектор.

* * *

Происшествие в клинике вызвало широкий общественный резонанс. О перестрелке написала даже центральная пресса. Заголовки были примерно те же, которые днями раньше чертил в своем воображении Роберт Фишер. Некоторые, особо восторженные, журналисты спешили присвоить ему звание национального героя и бескомпромиссного борца с мафией. Фотография его улыбающейся физиономии с белой повязкой вокруг черепа и непонятно откуда взявшимися темными очками, закрывавшими ему пол-лица, облетела все штаты.

По общепринятой версии, секретный агент DEA, идя по следу сицилийских наркоторговцев, оказался в эпицентре их разборок с приехавшими требовать свою долю русскими. Дальше описывалась героическая стойкость американца, не побоявшегося в одиночку дать бой мерзавцам и негодяям. Все без исключения писаки требовали для него высшей государственной награды. Самые радикально настроенные из них всерьез намекали на необходимость именно таких людей продвигать на самые значимые государственные должности. Мало кто осмеливался подвергать сомнению или запрашивать более точную информацию о случившемся. Но все-таки они находились. Вальтер Миддлтон был одним из них. Поставленные им вопросы, над формулировкой которых он трудился две ночи подряд, привели к тому, что у Фишера, окруженного заботой и ласками медперсонала, подскочило давление. Он отложил переданные ему бумаги в сторону и позвонил застрявшему в Киеве Джеку. Как ни хотелось тому продолжить свое общение с оппозиционно настроенными девушками, но, как только запахло жареным, он первым рейсом вылетел в Вашингтон.

— Расскажи мне, как все было на самом деле, — свой первый вопрос Джек задал скорее из