Маятник бизнеса. Между орденом и тюрьмой - Виктор Бронштейн

При этом нам крайне важно хотя бы получить от него встроенную часть здания (48 квадратных метров), снимающую угрозу потери права единоличного пользования двориком и развязывающую нам руки при возможном дворовом строительстве и реконструкции объекта.

Ради этого, пожалуй, предстоит пожертвовать и общим проездом (оставив право бессрочного сервитута) и не препятствовать строительству, заботясь о том, чтобы оно хотя бы выдерживалось в дореволюционном классическом стиле, сохраняющем благостное для наших душ дыхание ушедших поколений, честь и культуру имеющих.

Итак, с победами и поражениями, с оглушительными налоговыми проверками и с литаврами высоких наград пролетело почти 25 лет с того памятного дня, когда с чековой книжкой в кармане я с новоиспечёнными бизнес-друзьями приземлился в поисках ходового товара на Камчатскую землю.

Сколько бурных и ярких событий произошло за время этой моей, как говорится, второй молодости. Через два года после рождения фирмы, когда я уже стал достаточно известным в родном городе бизнесменом и слегка залечил глубокие раны от потери своего единственного в ту пору одиннадцатилетнего сына, удалось создать новую семью, родились особенно дорогие моему израненному сердцу дети… И вот уже успели вырасти. Перешагнула двадцатилетний юбилей дочь, стали взрослыми сыновья. Из безавтомобильного владельца однокомнатной, выменянной после краха первой семьи, квартиры, до отказа забитой толстыми журналами и старой мебелью, я превратился в известного в родном городе бизнесмена с тысячами квадратных метров торгово-производственных, складских площадей и даже жилья, с полусотней автомобилей, с полуторатысячным коллективом замечательных людей.

Немаловажны и мои диковинные для предпринимателя достижения в духовной сфере. В дополнение к двум книгам по социологии, вышедшим огромным тиражом в Москве на закате социализма, у меня родилось четыре сборника дорогих моему сердцу стихов и два тома книг о несладкой, но страшно притягательной предпринимательской доле. Немало публикаций было в местных литературных журналах «Сибирь», «Иркутский писатель», а также в старейшем всероссийском журнале «Наш современник».

Никогда не забуду, как в первой молодости при социализме радовался я, а следом за мной и маленький сынишка, когда моя фамилия с экономическими статьями впервые появилась в солидных московских журналах «Социалистический труд», «Социологические исследования», в знаменитом новосибирском журнале «ЭКО» («Экономика и организация промышленного производства»).

Но не только автопарком, квадратными метрами и даже книгами отмечены пролетевшие годы. Были ещё музыкально-поэтические вечера в организациях и театрах города, а также более двадцати популярных, но экзотических для нашего времени телевизионных передач о лучших российских поэтах «Классическая лира». Не обошлось и без тяжёлых потерь. В мир иной ушёл мой главный соратник по первым шагам в бизнесе и особенно по всем культурным начинаниям, замечательный поэт и просветитель, по моим ощущениям, последний в Иркутске аристократ духа — Геннадий Михайлович Гайда. Он был главным вдохновителем и нервом всех поэтических встреч, а также открытия десятков мемориальных досок знаменитым купцам и писателям. Он выбрал для нашего проекта и вдохновлял замечательного скульптора, академика Михаила Переяславца на создание памятника Александру Вампилову. С Геннадием рука об руку начинали мы коллекционирование картин и скульптур, вылившееся в грандиозную коллекцию и в одну из лучших в России Галерею современного искусства, открытую летом 2015 года.

Бизнес же, пусть и самый успешный, как правило, явление преходящее. А достижения в духовной сфере, думаю, на века. Их отпечаток мы обязательно унесём в душе в вечную жизнь.

Далеко не всегда дети и внуки оказываются способны развивать или хотя бы удерживать всё то, что создано отцами и дедами. Особенно маловероятно это в нашей малопредсказуемой стране, погрязшей в коррупции, с постоянно меняющимися правилами игры. Да и нужен ли будет им, прекрасно владеющим иностранными языками, несущим след и российского, и английского образования, мой бизнес областного масштаба? Да и удержится ли он в наложившихся до резонансного всплеска волнах нескольких кризисов? Главный из них — затяжной экономический кризис, который я окрестил как «украинский-мировой». Второй — это кризис моего возраста и жанра деятельности. То, что вдохновляло своей приключенческой сложностью и весомыми материальными дивидендами в сорок лет, то томит своей суетностью и коррупционной безнравственностью сегодня. Тем более что отнимает массу нервов и дорогого времени, которое с большей пользой если не для всего человечества, то хотя бы для души и для братьев по духу, можно потратить на литературное творчество и на галерейную деятельность. Но здесь возникает сложнейший вопрос: как, максимально сохраняя рабочие места и собственный оборотный капитал, свернуть бизнес? Особенно остро этот вопрос встал к лету 2015 года. Эффективность по сравнению с прошлым годом упала в два раза. Фирма оказалась на грани убытков.

В нашем случае охарактеризовать ситуацию можно ёмкой пословицей: «Не до жиру — быть бы живу». До прямых убытков дело, к счастью, не дошло, но мощнейший кризисный тренд снижения эффективности налицо. Правда, и точка отсчёта убытков — понятие не столь однозначное, как может показаться на первый взгляд. Не случайно экономика относится не к точным, а к общественным наукам. По бухгалтерским документам, хоть и упавшая в два раза по сравнению с прошлым годом, прибыль от торговли всё же пока имеется. Но если при беглом анализе цифр учесть, сколько задействовано собственных торговых и складских площадей, техники и оборотных средств, то вряд ли оставшуюся прибыль можно считать полученной от торговли.

Она не перекрывает доход, который без большого напряжения, без многих сотен рабочих мест, бесконечных взяток и налоговых рисков обеспечит ленивая сдача в аренду торговых площадей.

А если к этому прибавить ещё высвободившиеся оборотные средства, на которые в надёжных банках можно получить 6–8 % годового дохода в рублях или 2,5–4 % в валюте, то наша торговая деятельность, балансирующая в этом году на грани убытков, представляется особенно бессмысленной.

Поэтому пришлось более настойчиво вести переговоры с потенциальным покупателем бизнеса, благо что в кризисной ситуации нашёлся хотя бы один желающий. Он, так же как и я, — хозяин похожего на мой бизнеса в нашем городе, ему сорок лет. Поскольку потенциальный покупатель всего один, а это всегда ненадёжно, приходится обдумывать и вариант простого сворачивания бизнеса. Но упаси Господи, если дело дойдёт до этого. Экономически большой вопрос — какой вариант окажется выгодней. При сильной рознице оптовое направление, пожалуй, можно закрыть без катастрофических убытков, а то ещё и с прибылью. При резком росте курса доллара наши огромные запасы импортного алкоголя становятся выгодны, так как значительная часть продукции закупалась ещё при старом курсе, по существенно более низким ценам, чем сегодня, и благодаря этому у розницы есть дополнительный шанс прибыльной работы в течение полутора-двух лет. Но, увы, есть немало и подводных камней. Запасы отдельных позиций при розничной реализации таковы, что будут продаваться годами, а за это время может пострадать внешний вид, а где-то и качество. Но главное, в сентябре будущего года по чьей-то блажи станут недействительными сегодняшние акцизные марки; непроданная продукция, строго говоря, будет подлежать уничтожению, а это убытки на многие миллионы рублей, существенно превышающие возможные потери от сохранения на какое-то время неэффективной оптовой торговли.