Железный регент. Голос Немого - Дарья Кузнецова

— Проконсультироваться с учителями? — Митий насмешливо поднял брови.

— Не без этого, — не стала я спорить. — Но ведь самомнение перспективного ребенка не должно затмевать здравый смысл, разве нет?

Может быть, получилось излишне резко, но Тень Камня, кажется, не обратил на это внимания. Без дополнительных намеков понял, что аудиенция окончена, и откланялся.

Я же наконец откинулась на спинку кресла, чувствуя ломоту в шее и пояснице, и устало прикрыла глаза. Только теперь поняла, как сильно была напряжена во время этого короткого разговора. Боялась сказать что-то не то, боялась провалить очередной жизненный экзамен.

Однако в итоге я его, кажется, выдержала. Может быть, не на отлично, но точно неплохо.

Кажется, я так и задремала в кресле, потому что вдруг очнулась от осторожного прикосновения к щеке. Вздрогнула, вскинула голову — и совсем не удивилась, обнаружив рядом мужа. Он сидел на корточках у моего кресла, одной рукой цепляясь за подлокотник, и глядел на меня со смесью нежности и легкой тревоги. Я перехватила его ладонь, чувствуя, что губы сами собой расползаются в улыбке.

— Привет. Я, кажется, немного задремала.

Стьёль состроил вопросительную гримасу, и дополнительных уточнений не потребовалось.

— Кажется, все прошло хорошо, — ответила я ему. — Мы как минимум договорились о перемирии. Кажется, он изначально был настроен вполне благосклонно и даже не пытался сделать что-то нехорошее. А что выяснилось по существу…

Я вкратце пересказала содержание беседы. Конечно, стоило передать все это и Виго, и Даору, но сейчас мне не хотелось куда-то идти и кого-то звать. Хорошо было просто сидеть, рассматривать лицо мужа, держать обеими руками его ладонь и ощущать молчаливую поддержку. Выслушав, он задумчиво качнул головой, притянул меня к себе ближе, чтобы поцеловать в губы, и улыбнулся. Кажется, полностью одобрял все мои действия.

После этого Стьёль поднялся и потянул меня за руку, вынуждая встать.

— Что? Куда? — растерялась я.

«Пора спать».

— Погоди, но ведь надо рассказать Даору, да и остальным, — возразила неуверенно и тем не менее безропотно позволила мужчине вывести меня из кабинета.

«Они все заняты. Поймали преступника», — сообщил он.

— Нарамарана? — ахнула я. — А как Рина?!

«Все хорошо», — заверил Стьёль, бросив на меня чуть насмешливый взгляд. На этом я приняла мудрое решение прекратить споры. Помнится, и целитель говорил, что надо больше отдыхать, а разговор с Митием меня здорово вымотал.

Утро началось хоть и рано, но обещало чудесный день. Просто потому, что будил меня муж и делал это долго, вдохновенно и безо всякой спешки. Целовал, ласкал; сначала — легко и очень осторожно, потом — настойчивей и уверенней. Потом мы занимались любовью — столь же неторопливо, нежно, наслаждаясь каждым мгновением близости. Лицом к лицу, ладонь к ладони, и сердце затапливала щемящая, пронзительная нежность. Как я вообще могла бояться этого человека? Считать его холодным, жестким, равнодушным?

Все же ради такой награды стоило пережить эти приключения и рискнуть жизнью…

После этого мы вполне уютно, даже несмотря на компанию уже знакомого порученца, позавтракали и отправились заниматься своими делами. Конечно, меня терзало любопытство и хотелось поскорее выяснить, как дела с пойманным преступником, но пришлось тренировать выдержку. Сегодня мне предстоял приемный день, а значит — множество разговоров, чужих проблем и очень мало свободного времени.

Привычная тесная компания собралась в моем кабинете лишь поздно вечером, когда мне, честно говоря, не хотелось уже совершенно ничего, только лечь и уснуть. Но, конечно, поддаваться этому желанию я не стала.

Собрались все, даже Райд угрюмо нахохлился на стуле подальше от меня — осунувшийся, хмурый, выцветший настолько, что больно было смотреть. От симпатичного весельчака и балагура с отлично подвешенным языком осталась одна бледная тень. Вспомнился наш с ним шутливый разговор о том, что любовь сделает его унылым и молчаливым, и стало совсем грустно. Лучше бы это действительно была любовь, а не… вот такое.

На моего мужа Райд поначалу поглядывал с опаской, но Стьёль реагировал на его присутствие совершенно спокойно, и бывший сын кесаря вскоре успокоился.

— Прошу прощения, что заставил высокое собрание ждать, — Даор вплыл в комнату последним и изящно склонил голову в знак извинения. — Вынужден был…

— А можно без прелюдий? — оборвал его Виго, тоже, очевидно, терзаемый любопытством. — Он заговорил?

— Поначалу не хотел, — Алый Хлыст слегка улыбнулся и, пожав плечами, опустился на свободное кресло. — Но когда ознакомился с расшифровкой того послания, которое оказалось в руках у Пыли Дорог, и понял, что это не фальшивка, сначала долго и весьма истерически смеялся. А уж потом, когда ему сообщили, что пообщаться с ним желают островитяне, и если он не принесет нам пользы, то мы отдадим его им, не то что заговорил — запел! Наши друзья с юга очень не любят воров, особенно тех, которые покушаются на реликвии, и Нарамаран предпочел мирную беседу с нашим следователем и перспективу гуманной казни разговору с тамошними палачами.

— Какие мы все-таки человеколюбивые, — хохотнул Гнутое Колесо. — Бардраба от страшной казни спасли, теперь вот этого.

— Предлагаете пустить слух среди преступного сообщества, что в Вирате казнят не больно? — со смешком отозвался Авус.

— Да ну вас с вашими шуточками, — не выдержала я. — Даор, рассказывайте уже! Что ему все-таки понадобилось от Рины и всех нас?

— Оказывается, причиной охоты за нашим алмазом неграненым стала обыкновенная недостоверность информации.

— То есть? — хором спросили несколько голосов.

— Все до смешного просто, друзья мои. Пыль Дорог получил этот документ случайно, еще в дни своей шпионской деятельности, забрав у своего тогдашнего хозяина. Тот человек увлекался загадками прошлого, особенно смутным периодом истории Преты, многое знал о подполье тех времен, разговаривал с кое-какими очевидцами. То есть теоретически он имел возможность владеть некими уникальными, по-настоящему ценными артефактами и документами того времени. И Нарамаран был уверен, что Айрик, ударившись в бега, прихватил определенную ценность. Там действительно была мутная история с пропажей документов, но сейчас найти концы уже невозможно, ведь бывшего хозяина Айрика давно казнили за измену. Наш злодей считал этой ценностью откровения бога, в которых содержался ключ к божественной же силе.

— И зачем ему все это? Власти над миром захотелось? — мрачно спросила я.

— Зачем над миром? Нет, всего лишь над Претой. Виго определил правильно, источником такого настроения Нарамарана и уверенности в том, что у него есть права на Золотой Ковер, являлась его мать. Оскорбленная женщина пыталась сделать из сына оружие, которое могло бы отомстить за ее сломанную жизнь. Она не учла только одного: Нарамаран все-таки рос в Прете, не в той среде, к которой привыкла островитянка, а полностью исключить влияние окружения она, конечно, не могла. В результате он не очень-то рвался мстить за нее: считал, что отец хоть проявил излишнюю грубость и мог решить дело мягче, но был в своем праве, когда взял понравившуюся женщину наложницей. Но островитянка убедила сына в его исключительности, и вместо мести он начал искать власти.