Кто посеял ветер - Неле Нойхаус

Фридерике Францен сунула ноги в стоптанные тапочки, стоявшие возле двери в кухне.

— Должно быть, это был Марк.

— Как его фамилия?

— Тейссен.

Пия встретилась взглядом с Крёгером. Тот был удивлен не меньше ее.

— Тейссен? — недоверчиво спросила Пия. — Как у главы фирмы «ВиндПро»?

— Совершенно верно. Он отец Марка. — Она заспешила. — Простите, мне нужно срочно выпустить собак из автомобиля.

Она молнией исчезла в саду.

— Интересно, что делал сын Тейссена в доме Теодоракиса? — изумилась Пия. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Возможно, он хотел ее убить. Кто знает. — Крёгер пожал плечами. — Пойду посмотрю, чем там занимаются мои ребята.

Оставшись в кухне одна, Пия выглянула в сад. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Это был Кем, который интересовался, где она находится.

— У Теодоракиса. Правда, его нет дома, — ответила она. — А что?

— У нас здесь кое-что происходит. Радемахер приходил к Энгель, и она сейчас рвет и мечет. Шеф с тобой? Она хочет с ним поговорить.

— Нет, он не со мной. Попробуй позвонить ему на мобильник. А я сейчас уезжаю, мне еще нужно забрать Фрауке Хиртрайтер.

Пия завершила разговор. Ей не давал покоя тот факт, что сын злейшего врага Теодоракиса оказался в его доме с ножом в руке. Она покинула дом через террасу, прошла через лужайку и нашла среди пышно цветущих кустов рододендрона маленькую калитку в изгороди, которая выводила на асфальтированную проселочную дорогу. Прямо перед ней был припаркован темный «Ауди»-«комби» с открытым грузовым люком. В нескольких метрах от него стоял красный мотороллер, поцарапавший ее автомобиль. Напротив тянулся до самой кромки леса огороженный выгон для лошадей. Чуть дальше в долине находилась конюшня, а на прилегавшем лугу располагалась площадка для тренировки собак. Воздух был насыщен деловитым жужжанием пчел, сновавших среди кустов сирени и боярышника. Юноши нигде не было видно, как и обеспечивавших прикрытие сотрудников полиции.

Госпожа Францен стояла спиной к Пии, опершись локтями на верхнюю планку изгороди выгона для лошадей, и разговаривала по телефону.

— …я вне себя от ярости, — услышала Пия ее голос и застыла как вкопанная. — Это было слишком! Я…

Освобожденные из автомобиля собаки весело резвились в высокой траве по другую сторону изгороди. Увидев Пию, они бросились к ней с громким лаем. Госпожа Францен осеклась на полуслове, повернулась и захлопнула мобильный телефон.

— Что еще случилось?

Она буравила Пию взглядом из-под насупленных бровей. Если бы не расплывшаяся косметика на лице, Пия вряд ли поверила бы, что эта женщина всего четверть часа назад лежала связанной в ванне и была без чувств. От шока не осталось и следа, впрочем, как и от ее обычной, несколько деланой веселости. Впервые с тех пор, как Пия узнала Фридерике Францен, она видела ее настоящей.

— Я хотела еще спросить вас по поводу этого молодого человека, — сказала Пия. — Что ему могло понадобиться в вашем доме?

— Марк? А почему вы спрашиваете?

— Все-таки он сын Штефана Тейссена. А тот вам отнюдь не друг.

— Да, это так, — кивнула госпожа Францен. — Марк работает в приюте для животных. Его родители не в восторге, но эту работу Марку определил суд.

— Суд?

— Да. Он совершил глупость и должен отработать определенное количество часов.

— Понятно. А известно ли вам, что красный мотороллер, на котором ездит Марк, зарегистрирован на имя Рольфа Гроссмана, недавно погибшего сторожа здания фирмы «ВиндПро»?

— Нет, это мне неизвестно. — Госпожа Францен пожала плечами. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Она взглянула на дисплей и нажала кнопку, после чего звонок прекратился. — У меня в данный момент бог знает сколько проблем, чтобы еще думать о мотороллере Марка.

— Да, охотно вам верю. Вы дозвонились вашему другу?

— Нет! Он не отвечает. Я скоро сойду с ума!

Она сжала руку в кулак и стукнула им по изгороди.

— Сейчас мои коллеги ищут в вашем доме следы взломщиков, — сказала Пия. — Пожалуйста, позвоните нам, когда отыщется господин Теодоракис. Нам необходимо срочно поговорить с ним.

— Да, обязательно. — Ее мобильный телефон снова зазвонил.

Со стороны долины к ним приближался зеленый джип. Пия отступила назад, в заросли крапивы, чтобы дать ему дорогу, и в этот момент ее взгляд упал на переднее пассажирское сиденье автомобиля госпожи Францен. Что-то привлекло ее внимание, но прежде чем она подумала, что это могло быть, зазвонил ее мобильный телефон. Кай сообщил ей, что санкция на обыск дома получена.

Закончив разговор, Пия увидела, что госпожа Францен беседует с водителем зеленого джипа. Она кивнула Пие и вернулась в дом. Странно. Казалось, ее не особенно волновала судьба Фрауке Хиртрайтер. И вела она себя совсем не как человек, только что испытавший смертельный страх. Что-то не вязалось в ее истории. И вообще, в этом деле что-то было не так. Пия не могла сказать, что именно и как она поняла это, но в ее душе поселилось подозрение.

Боденштайн припарковал свой автомобиль перед гаражом и направился к зданию региональной уголовной инспекции. Еще до допроса Фрауке Хиртрайтер он должен был рассказать Пие все: от злосчастного наследства своего отца до тайны Анники Зоммерфельд. Чем дольше он ждал, тем глубже становилась трещина между ними, постепенно превращавшаяся в непреодолимую пропасть, как между ним и Козимой.

Непреодолимая,подумал он. Какое странное слово. Вчера ночью, во время беседы с Анникой, в его голове несколько раз промелькнуло воспоминание о Козиме, и он отметил, что больше не злится на нее. В его жизни неожиданно возникла новая перспектива. Об Аннике ему было известно немногое, и то, что он знал, не оставляло больших надежд на их совместное будущее. Но это все же случилось… Он влюбился в нее с первой встречи. С тех пор у него в животе порхали бабочки и портили ему аппетит, стоило ему подумать о ней. Прежде такое в его жизни происходило только один раз, с Инкой Хансен, но это было очень, очень давно. Николя тогда всего лишь пролила бальзам утешения на его раненое сердце. Козима же просто сыграла с ним в игру. Она бросила ему вызов, одержала победу и, в качестве трофея, уложила его в постель. Оглядываясь назад, Боденштайн должен был сознаться, что никогда не соответствовал ей по темпераменту. В их отношениях всегда тон задавала Козима. Будучи непревзойденным мастером манипуляций, она столь тонко навязывала свою волю, что зачастую ему казалось, будто он сам как раз этого и хотел. Оливер воспринял ее измену так болезненно именно потому, что понял, как, собственно, мало она в нем нуждалась — и в качестве спутника в путешествиях, и в качестве добытчика, и в качестве любовника. Она выставила его на всеобщее посмешище, и это стало для него самой большой обидой.

Анника была другой. Она напоминала ему Инку, с которой у него не случился хеппи-энд из-за ряда роковых недоразумений. Не мог он случиться и в этот раз.