Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

за внуками присматривает, дел много, мы рано слазь ложимся. А по субботам и праздникам здесь столько народу, что голова кругом вдет.

Согласно инструкции, я должен был внести оживление в разговор:

— Рассказывают, что убийцу-англичанина уже задержали, отвезли в Шлиссельбург, ждут переводчика.

— Быть этого не может, — удивилась старуха, — откуда в нашем болоте возьмется цивилизованный человек?

В конце концов мы купили по бешеной цене два стакана молока «для пробы». Грай, оказывается, никогда не пил козьего молока, но наслушался о кем разных небылиц и смотрел на стакан с внутренним страхом. Я знал людей, которые не могли козье молоко б рот взять.

Теплое, жирное, со специфическим привкусом молоко я выпил с удовольствием, кс скорчил гримасу.

— Вы сегодня козу в болоте пасли?

— Да, с раннего утра, а как вы догадались? — поразилась старуха.

— Сильно йодом отдает. Ну, чистый йод!

Грая передернуло, он осторожно понюхал молоко:

— Знаете, я не люблю, когда молоко йодом пахнет, я к вам зайду завтра. — Поставил стакан на буфет и быстро вышел.

— А мой организм к йоду относится положительно, у меня в печени его не хватает, — сказал я с улыбкой и с удовольствием выпил второй стакан.

Когда, вытирая рот и улыбаясь, я вышел из дома молочницы, Грай ждал меня у ворот за кустом сирени. Он придирчиво и недовольно осмотрел меня с головы до ног.

— Придется вам, Виктор, понизить зарплату.

— Это почему? — оторопел я.

— Вид у вас вызывающий, много денег тратите на свою внешность. В этом костюме вы не вызываете симпатий у пожилых женщин. Смотрите, я просто одет, и пожилые женщины со мной откровенны.

Мы не успели уйти, как от дверей дома донесся голос хозяйки, втолковывающей своему глуховатому мужу:

— Дурак, ты все принял за чистую монету! Это был знаменитый сыщик Грай со своим помощником. Они бомжи, холостяки, откуда у них дети? Их нанял капитан Бондарь картошку сажать. А заодно они подрядились пропавшего Попова отыскать и сынка его выручить. А ты со своим американцем тут вылез…

— Деревня, — пробормотал Грай обескураженно, — настоящая деревня, все и всё знают.

— Но какая популярность, а? — пытался я его утешить.

— Но почему мы бомжи? — не мог успокоиться Грай. — Ведь у нас есть работа, дом, даже сад свой.

— Не обижайтесь на глупую старуху. Мы — детективы, расследуем убийство и ищем свидетелей. Займемся делом.

— Ладно, — посерьезнел Грай, — теперь, дай Бог, хороших соседей Попову. За все его благие дела.

Мы направились к калитке соседнего дома, в котором жил, как сказал нам сержант, докер Валентина Артюхова. Все здесь оказалось голубое — штакетник, старый «Москвич», загнанный в ворота так, что бампер выглядывал на улицу, низенький домишко, сляпанный на скорую руку из коротких досок на потрескавшемся фундаменте. По желтой дорожке, устланной ржаной соломой и обложенной кирпичом, среди вылизанных ухоженных грядок и цветущих деревьев мы направились к домику.

В этот момент интуиция подсказала мне — могут быть неожиданности впереди за огромными кустами смородины. Встреча с неопознанными предметами и людьми входит в мои служебные обязанности. Я молча взял Грая за руку, остановил и сам прошел вперед. Протиснулся среди двух огромных кустов и замер — девятилетний конопатый пацан, сидя на корточках, направил на меня огромный водяной пистолет, твердо держа его на вытянутых руках по всем правилам полицейской науки. Я, как мог, широко улыбнулся, давая понять, что настроен дружески. Но юный любитель-стрелок не оценил мои дипломатические потуги, резко нажал на курок и без всякой жалости «замочил» профессионального детектива. На брюках в деликатном месте появилось значительное мокрое пятно.

— Ого, как нас встречают! — рассмеялся Грай.

Но я крепко рассердился на сорванца.

— Чтоб тебя паук укусил, «Черная вдова»! Ты мне испортил английский костюм! С таким пятном не только вести следствие, на дорогу не выйдешь — засмеют. Ты же вывел меня из строя. — Протянул руку к уху мальчишки. Он увернулся, но, поняв, что расплата неотвратима, с воплем помчался к дому.

В дверях голубого домика я налетел на женщину и ударился о нее словно о телеграфный столб. Я условно называю ее женщиной, хотя у нее явно были женские черты лица, солидный бюст и некие кучеряшки на голове. Правильно было бы назвать эту даму гориллой за могучие руки, опушенные почти до колен, и тяжелый взгляд исподлобья. Когда сержант говорил, что женщина — докер, я решил, что он ошибся, потому что эта профессия чисто мужская. Теперь я в это поверил, судя по ее широким, как лопата, ладоням; она работала на каких-нибудь подъемных механизмах. Взглянув на ее узенький лобик, я вспомнил детскую песенку про порт, там были такие слова: «Грузчики кричат: «Вира!» Грузчики кричат: «Майна!»» По-моему, других слов она и не знала.

Взглянув на мои брюки, женщина усмехнулась, юный хулиган получил звонкую затрещину и тотчас перестал выть, с интересом уставясь на нас. Мы вошли в дом, Валентина пекла пироги с капустой и была недовольна, что ее оторвали от этого занятия — дрова в плите прогорали, и духовка остывала.

— Ну, не тяните! — прорычала Валентина, не предложив даже сесть.

— Инспектор Шестиглазов сказал нам, — начал Грай, — что вы были последним человеком, который видел председателя садоводства Попова живым.

— Если он так сказал, то дуракг, а если ты ему поверили, то и вы такие же.

— Но так зафиксировано в милицейском протоколе, который вы сами подписали.

— Подписала, не ловите меня на слове.

— Да, мы знаем, за вами приезжал сержант на машине.

— Конечно, потащусь я еще к ним. Развели бандитов — людей из собственного дома веруют, а я ходи и подписывай ихние бумаги.

— Но такое может случиться и с вами, все мы под Богом ходим.

— Ха! — она криво усмехнулась. — Давненько меня никто не воровал. Может, кто хочет попробовать? Я готова, только из дома выйдем, чтобы печку не развалить.

— Мама, не заводись, — взвизгнул мальчишка, оказавшийся гораздо умнее, чем ему было положено по возрасту. — Раз люди пришли, значит им надо. Расскажи, что знаешь.

— Что я им, магнитофон, одно и то же повторять?

— Совершено преступление, уголовный розыск ищет убийцу и опрашивает всех, кто является свидетелем или сам может быть причастен к этому, — настаивал Грай.

— Вы куда гнете, черт побери?! Все знают, что единственный любимый сынок грохнул папу топором, потом разрубил на части, вывез в лес и закопал.

— Вы это видели?

— Нет, но все так говорят.

— А что видели вы?

— Убийцу вашего не видела.

— Но сын во время предполагаемого убийства на улице не был, а вас видели в двух шагах от