Маньяк по субботам - Александр Петрович Гостомыслов

Мы приблизились к дому Попова, шеф замедлил шаг, пробуя подобраться к входу незамеченным. Но песок и мелкие камешки предательски скрипели под ногами, сообщая всей округе о каждом нашем шаге. Значит, и шаги НАГа были слышны на участке.

Выход с участка на улицу каждый садовод обрамлял так, как подсказывали ему кошелек и фантазия. Одни ставили забор из штакетника или из проволочной сетки, другие сажали кусты, решив скрыться от назойливых глаз прохожих, третьи у самой дороги возводили каменные горки с цветами… Участок Попова отделяли от дороги густые кусты разросшегося шиповника. В начале мая они уже покрыты листьями, что происходит за кустами, разглядеть невозможно. Вот в кустах просвет — маленькая калиточка мне по пояс из выкрашенного в желтый цвет штакетника. Около нее несколько зевак. На калитке кнопкой прикреплена записка предусмотрительного главбуха: «Председателя Попова сегодня не будет. По всем вопросам обращайтесь в правление». Числа нет, и садоводы будут узнавать о том, что Попова нет от «сегодня» до первого приличного дождя.

Шестиглазов увез арестованного в Кировск. У дома маячил сержант Григорьев, охраняя место происшествия до приезда дежурной бригады криминалистов.

На сухой утоптанной дороге мы, конечно, никаких следов не нашли. Если они и были, их давно затоптали. От игрушечной калитки к дому тянулась бетонированная дорожка — только-только проехать садовой тележке. Сад ухожен, яблони, вишни в бело-розовом цвету. Огромный парник из стекла, грядки с клубникой покрыты низенькими пленочными парничками. Густо зеленеет чеснок, выбросил первые перышки лучок. Между грядок практически нет сорняков. Трудяга-хозяин участок свой содержал, как образцовый. Шляпу надо снимать перед таким хозяином.

Словно в раздумье, Грай по бетонной дорожке подошел к дому. В Садах каждый сам себе архитектор, сам и строитель. У Попова стоял стандартный блочный дом, но обитый самодельной вагонкой «в елочку» и выкрашенный в веселый ярко-желтый цвет. Грай поковырял обшивку ногтем, негромко сказал сам себе:

— Краска положена в два слоя. Хозяин собирался жить здесь долго.

В окошечко рубленой баньки Грай заглянул мельком, а вот в хозяйственном сарайчике, где хранились инструменты, задержался. Вытащил на свет тележку с большими надувными шинами, внимательно осмотрел, срисовал рисунок протектора, соскоблил с колеса немного земли в пакетик, туда же сунул несколько прилипших к колесу травинок. Друг за другом оглядел все три штыковые лопаты. Если вчера и была на них сырая земля, то теперь уже высохла. С каждой лопаты Грай соскоблил землю в отдельный пакетик.

Заглянул в колодец, зачерпнул ведром воду — чистая, питьевая. Я уже говорил, с собственными колодцами повезло далеко не всем. Иные упорные садоводы рыли на своих участках ямы глубиной до пятнадцати метров, а до воды так и не доходили. И большинство ходит за питьевой водой с огромными бидонами на тележках в лесную полосу, где вырыт общественный колодец и поставлена колонка.

Мимо участка Попова в одну сторону, позванивая пустыми бидонами, катили свои тележки господа дачники, молодые и пожилые, мужчины и женщины. Назад двигались медленно, старательно упираясь и тяжело сопя, песок с камешками пронзительно скрипел под ногами. Сначала я каждого водовоза пытался рассмотреть в просвет между кустами, потом перестал — надоело. Едва прейдет пять-семь минут — опять кто-нибудь тащится за водой. К этому общественному колодцу спешат с раннего утра до позднего вечера. Никто не удивится, если и в темноте кто пойдет, мало ли какие обстоятельства у человека.

Грай осматривал дом снаружи последовательно, методично, ничего не пропуская. Вот след от огромного гвоздя, воткнутого в щель косяка. Гвоздь вонзил сюда человек не высокий и не низкий, среднего роста, вонзил с большой силой. Если дверь открыть — с бетонной дорожки не видно ни гвоздя, ни самого человека. Может быть, таинственный НАГ уже стоял за дверью, когда Попов падал на нее после удара сына?

Неожиданно Грай оглянулся и спросил у меня:

— На всем участке земля черная, жирная, а под яблонями круги красновато-рыжеватые? Ты заметил? Почему так?

— Ничего удивительного — на участке земля старая, хорошо удобренная, а под яблони привезли свежей земли откуда-то с болота. Это торфяник, его подсыпали, как удобрение. Взгляните, под крайней яблоней кучка торфяника насыпана, еще не успели разбросать.

Грай тут же забрался под яблоню и немного этой красноватой земли тоже набрал в пакетик.

— Итак, попробуем обобщить то, что увидели снаружи — гележка внутри «истая, под яблонями спежий торфяник. Собственный колодец, три металлических бочки для полива. Сарайчик, кухня летняя и баня в одном блоке за ними поленница дров. Вопрос — откуда под яблоню прилетел плотницкий топорик?

Я показал рукой в открытую дверь сарайчика:

— Весь инструмент виден, как на выставке, отсюда он и взят, с верстачка.

— Значит НАГ знал расположение построек на участке, он был здесь прежде, или ему рассказал кто-то.

Грай прошел к дому и решительно открыл дверь. Внутри стандартный домик был переделан. В центре громоздилась русская печь, глядела на нас черным глазом топки. Бее комнатки жались к этой печи, которая, наверное, пожирала массу дров, но согревала весь дом. У двери крошечная прихожая с вешалкой. Под ней в немом крике раскрыл рот большой коричневый портфель. Это в нем председатель должен был принести домой злополучную пачку долларов. А доллары нынче могут соблазнить многих.

Направо гостиная, и телевизор в углу. На телевизоре в рамочке фотография, счастливая семья — отец, еще моложавый, энергичный, улыбающийся, его жена — приятная женщина с коротко подстриженными волосами, и между ними Олег, смущенный чем-то и сильно похожий на мать.

— Хорошо, когда в доме много фотографий, или хотя бы две-три, — заметил я. — Чувствуешь себя не так одиноко в пустой комнате. Жаль, что в городе не принято делать иконостас из портретов родни.

— Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди, — ответил Грай, думая о своем. — В собственном саду лечь под собственный топор…

Мы прошли в спальную комнатку — постель застлана, подушка и одеяло не смяты, значит председатель не добрался досюда.

По скрипучей деревянной лесенке поднялись наверх в комнатку Олега. Смятая кровать, одеяло сползло на пол. На маленьком стожке — прозрачная пластиковая бутылка с импортной этикеткой, куски хлеба, банка рыбных консервов, один стакан. Здесь Олег вел неравный поединок с Бахусом и оказался повержен.

Я понюхал горлышко бутылки:

— Бр-р… Спирт плохой очистки, почти технический. Послушайте, Грай, вы так усердно исследуете эту конуру, мы здесь чего-то не нашли?

— Убийцу…

— Шутки у вас становятся мрачными.

— Мы все осмотрели, Виктор, теперь давай порассуждаем.

— С удовольствием. Но