Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— А что, по вашему мнению, может остановить войну и снова объединить народы? — спросила Рапсодия.

— Не знаю, дорогая, возможно ли это, — ответил Ллаурон. — Когда против Энвин были выдвинуты обвинения в том, что она стала причиной вражды между намерьенами, ее сестра Мэнвин попыталась вмешаться, заявив, что надежда на объединение и мир есть. Но ей никто не поверил. Все считали, что она хочет защитить сестру.

— А как звучало ее пророчество? — спросил Акмед. Ллаурон закрыл глаза и задумался. Через несколько минут он заговорил снова:

Трое придут, опоздав, и уйдут слишком скоро,

Они — как стадии жизни людской:

Дитя Крови, Дитя Земли, Дитя Неба.

Всяк на Крови замешан и рождается в ней;

Всяк по Земле ходит, ведь она — его дом;

Но вечно тянется к Небу и под ним пристанище себе обретает.

К Небу подъемлет нас смерть,

Частью звезд мы становимся.

Кровь дарит начало, Земля — пищу,

Небо — мечты при жизни и вечность в смерти.

Так пусть будут Трое, один для другого.

Главный Жрец принялся собирать свои вещи и остатки ужина. Закончив, он снова взглянул на своих собеседников.

— Это предсказание показалось Совету таким же бессмысленным, каким оно, вне всякого сомнения, представляется вам. Совершенно очевидно, что Трое спасшихся — это Энвин и ее сестры, вот почему Совет заподозрил, что Мэнвин специально все придумала, чтобы сестру не изгнали из королевства. Полководец Анборн довольно грубо спросил Мэнвин, что означают ее слова и каким образом Трое, как она их назвала, сумеют снова объединить намерьенов. В ответ он услышал нечто невразумительное: «Каждая жизнь начинается с того, что объединяется кровь, но она еще и проливается; разделить слишком легко, залечить рану трудно. Земля для всех, но она тоже разделена, поколение за поколением. Только небо обнимает все, и небо нельзя разделить; оно поможет наступлению мира и единства. Если хочешь залечить рану, береги небо, чтобы оно не упало». — Ллаурон немного помолчал, словно вдумывался в сказанное. — Анборн принялся отчаянно браниться и заявил, что безумной следует держать свои пророчества при себе. Мэнвин почти покинула Совет — думаю, чтобы последовать за Энвин, но в самый последний момент обернулась и произнесла последнее пророчество: «Анборн, сначала тебе нужно залечить рану в своей душе. После смерти Гвиллиама ты стал королем солдат, но пока ты не отыщешь самого слабого и беззащитного из своих родных и не поможешь ему, тебе не будет прощения. Ты или найдешь очищение, или умрешь непрощенным».

— Он нашел?

— Не знаю. Это осталось между ним и Создателем. Ну, господа, я уже говорил вашей подруге, что буду рад, если вы согласитесь немного погостить у меня. Если вы, конечно, никуда не спешите. Могу предложить вам удобные кровати и возможность помыться, а также новую одежду. Рапсодия и Грунтор дружно уставились на Акмеда, который, подумав, кивнул. Грунтор тут же расплылся в счастливой улыбке:

— Какой вы любезный, ваше сиятельство! Рапсодия дернула его за руку:

— Грунтор, к Главному Жрецу, Патриарху, Благословенным и другим представителям высшего духовенства следует обращаться «ваша милость», а не «ваше сиятельство».

Великан ухмыльнулся:

— Знаешь, мисси, если мы будем топтаться на месте, они уйдут вперед, а мы заблудимся, и тогда тебя можно будет называть «твоя потерянность».

В ДОМЕ ГЛАВНОГО ЖРЕЦА фирболги чувствовали себя не лучшим образом. Ни Акмед, ни Грунтор не хотели, чтобы их видели жители деревни, которые постоянно находились неподалеку от Дерева.

Гвен и Веру необычные гости привели в ужас — особенно Гвен, которой пришлось шить для них новую одежду. Рапсодии пришлось воспользоваться своими новыми медицинскими познаниями, полученными от Каддира, чтобы помочь экономке Ллаурона избавиться от страха.

Как только одежда была готова и собраны запасы провизии, все трое пришельцев засобирались в путь. Ллаурон, казалось, был искренне огорчен предстоящим расставанием с ними.

— И куда вы собираетесь направиться, дорогая? — спросил он у Рапсодии, наблюдавшей за тем, как мужчины складывают сумки.

— На восток, — просто ответила она.

Рапсодия не собиралась рассказывать Ллаурону, что Акмед и Грунтор хотят найти Зубы и королевство фирболгов; впрочем, подобная перспектива не слишком вдохновляла и ее.

До поздней ночи трое друзей обсуждали свои планы. Однако Акмед категорически отказался посвятить великана и Певицу в детали. Он заявил, что они поговорят об этом после, когда покинут земли Ллаурона.

После горячих споров друзья решили не расставаться до тех пор, пока окончательно не привыкнут к новому миру. Затем выберут, где поселится Рапсодия. Она слишком долго жила надеждой вернуться на Остров и до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что теперь ей придется остаться в другом мире…

Ллаурон бросил взгляд через плечо на фирболга:

— Значит, на восток. Что ж, почему бы, в таком случае, вам не взять рекомендательное письмо к моему дорогому другу, герцогу Стивену Наварнскому? Он правитель провинции, расположенной к востоку от наших земель, очень милый человек. Мне кажется, он вам понравится. Уверен, что лорд также получит удовольствие от знакомства с вами.

Глаза жреца сверкнули; в его словах был какой-то подтекст, который совсем не понравился Рапсодии, но она решила не обращать на это внимания.

— Со всеми троими, — добавил Ллаурон, который, казалось, прочитал ее мысли.

Рапсодия немного смутилась:

— Герцог?.. Вы хотите, чтобы я… мы трое навестили герцога?

— Да, а почему бы и нет? Щеки Рапсодии порозовели.

— Ллаурон, герцог вряд ли захочет иметь дело с особой вроде меня. Я не могу похвастаться королевским происхождением. — Ее вдруг охватил ужас.

Оставалось надеяться, что Ллаурон не догадывается о том, что она была проституткой. Впрочем, вновь обретенная девственность, которую вернул Рапсодии огонь, могла ввести его в заблуждение. Девушка уже не раз убеждалась в том, что Главный Жрец слишком много о ней знает.

Улыбка Ллаурона получилась отеческой.

— Стивена не особенно волнует происхождение людей. Он не только приятный человек, но еще и историк. Если вас по-прежнему интересуют намерьены, вам стоит с ним познакомиться. В его замке есть намерьенский музей. Не сомневаюсь, что Стивен с удовольствием вам его покажет. Боюсь, в последнее время у него не слишком много посетителей.

— В самом деле? — рассеянно спросила Рапсодия, внимательно наблюдавшая за своими друзьями.

Акмед пополнял запасы дисков для своего квеллана, а Грунтор заполучил новое оружие у Гэвина и сразу полюбил длинный изогнутый меч, который называл Перышком. Сейчас великан занимался тем, что укладывал свои приобретения, отчего его заплечный мешок стал напоминать зловещий цветок со смертоносными лепестками.