Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

Бедняжка.

— Послушай, Регина, — Леля взял девушку заруку. — Я встречался с Никольской…

— Ты делаешь мне признание?

— Да нет же, господи, ты не так поняла… Я встречался сНикольской и показывал ей фотографии Дарьи. Но она сделала вид, что не узналаЛитвинову. Сказала, что никогда не видела этой девушки. Как ты думаешь, почемуона солгала?

— Это та самая фотография, которую вы нашли у банкира?

— Да. Но откуда ты знаешь?

— Вета рассказала мне о ней. Ты хранишь ее в нагрудномкармане, правда?

— Уже нет, — рассмеялся Леля.

— Правда?

— И все же… Ты ведь знаешь Никольскую, Регина. Чем этоможно объяснить?

— Возможно, ей была неприятна сама фотография. —Регина замялась, подбирая слова. — Потому что она тоже была близка сбанкиром.

— Как ты думаешь, почему она обрезана? —неожиданно спросил Леля.

— Кто?

— Фотография… Обычно такие огрызки с групповых снимковне дарят возлюбленным. Бадер наморщила лоб и закусила губу.

— Я не знаю, милый… Я правда не знаю.

— А что за роман был у Никольской с Радзивиллом? —сменил тему Леля. — Который до сих пор заставляет ее… м-м… быть не совсемадекватной?

— Ну хорошо, я расскажу… Я была посвящена в эту историюс Германом. И застала самое ее начало, можешь себе представить. Они прилетеливо Францию на несколько дней, и Ксюша приезжала ко мне в Безансон. Тогда онабыла в восторге от Германа. А спустя совсем короткое время позвонила мне исказала, что он подонок. И что она ушла от него. В подробности особенно невдавалась. А я не стала настаивать. Теперь я думаю, что это как-то связано сколлекцией плеток в этом его доме.

Лицо Регины вдруг исказилось, а ноздри затрепетали отненависти. Леля притих, жадно разглядывая лицо девушки: ты прекрасна и в гневе,любовь моя!

— А что произошло между Никольской и Гатти? —вздохнув, спросил он. Будь проклята сыщицкая доля, которая отрывает его отсозерцания любимой.

— Это не имеет никакого отношения к делу, и мне нехотелось бы… Я уже говорила тебе — я на стороне Веты. Хотя и Ксюшу я неосуждаю…

— Она выступила против порядков в «Калипсо»?Потребовала прибавки к жалованью? Подняла бунт на корабле?

Регина улыбнулась, протянула руку через стол и взъерошилаему волосы.

— Будем считать, что так, дорогой мой Шерлок Холмс. Идавай закроем тему.

Тема была благополучно закрыта, но что-то все равнотревожило Лелю. Латынь Никольской — вот что не выходило у него из головы. И чтобыло первично, а что вторично — ее беглое цитирование библейских изречений илинадпись на кнуте в комнате Агнешки Радзи-вилл? И кому принадлежал этот кнут, ив честь кого была выгравирована эта надпись? От самой Агнешки ничего нельзябыло добиться. Она перешла совсем уж на дремучий польско-украинский, бросалатрубки и не желала никого видеть. Следующим шагом вполне может быть самоубийствона могиле банкира. Такое развитие событий Леля тоже допускал. А пока она несделала этого, расследование движется по унылому кругу с массой улик и двумятрупами, которым остается только обвинять друг друга. От самой очевидной версии«она сама его убила, а героин убил ее» Леля отбрыкивался руками и ногами: ценыбы этой версии не было, будь в альпинистской связке Литвиновой и Радзивиллакто-то еще. Но этот «кто-то» отсутствовал напрочь.

Больше всего Лелю интересовала записная книжка покойной. Но,судя по всему, Литвинова уже давно ею не пользовалась. И к тому же была весьманеразборчива в связях. Во всяком случае — еще года два назад (именно к этомувремени относилось большинство записей).

Он изучил книжку вдоль и поперек, и вся она была заполненателефонами, именами и фамилиями мертвых, уехавших за рубеж или благополучносевших на длительные сроки мужчин. В большинстве случаев. Некоторые из этихфамилий были знакомы Леле. А с обладателем фамилии Кирсанов Леля в свое времястолкнулся непосредственно.

Кирсанов был философичным хакером, продвинутому героинупредпочитал марочку-другую старого доброго ЛСД и в свое время потряс Питердерзким скачи-ванием денег со счетов нескольких коммерческих банков. Наследствии, а потом и на суде Кирсанов умело разыграл сумасшедшего последователясинкретической секты «Вечный священный орден Херувимов и Серафимов». И подименем «баба-аладура» — «отца молящихся» — читал конвою и секретаршам судапроповеди и обещал божью благодать всем, кто примкнет к нему. Кирсановаотправили в психушку, из которой он вышел через полгода, чтобы покончить ссобой в своей запущенной квартире на Пряжке. Его похоронили в прошлом ноябре.

У Кирсанова было много последователей — и средиупотребляющих концептуальный ЛСД престарелых хиппи-"системников", и средисовсем молодой поросли хакеров-экстремистов, любителей «чистого искусства». Воттолько в каком контексте кирсановский телефон мог появиться в записной книжкеЛитвиновой — Леля не знал. И где искать точки соприкосновения между покойнойЛитвиновой и покойным Кирсановым — тоже.

В записной книжке была и еще одна интересующая Лелю фамилия— «Машков».

О Всеволоде Машкове он впервые услышал от Регины ипостарался собрать о нем всю имеющуюся информацию. Машков был управляющимбанком средней руки, который оказался погребен под руинами финансового кризиса.После этого Машков выехал в Прагу, где у него была недвижимость, но затем егоследы терялись. На запрос, посланный в Прагу, пришел ответ, что гражданинРоссии Машков Всеволод Илларионович в настоящее время на территории Чехии непроживает. Но самым интересным оказалось то, что в середине девяностых Машков,перед тем как уйти на повышение, работал в одном из филиалов радзивилловского«Ирбиса».

В связи с этим была в очередной раз приглашена на беседуЭмма Александровна Радзивилл. Она-то и поведала Леле, что покойный муж накакое-то время приблизил к себе способного молодого клерка, он даже был вхож вих дом, но потом наступило внезапное охлаждение.

Еще бы не охлаждение, цинично подумал Леля, в упорразглядывая хищную физиономию вдовы. Должно быть, ты так щекотала парня своимиусиками, что он бежал без оглядки. От тебя и от твоей поганой ящерицы.

Как бы то ни было, но найти Машкова не представлялосьвозможным, а возбуждать против него дело и совершать телодвижения в сторонуИнтерпола не было никаких оснований. Но в жиденькой колоде Лели оставалось ещедве карты, значение которых ему предстояло определить. Не исключено, что ониокажутся шестерками и Леля проиграет партию.

А если наоборот?

Еще во время обыска в заднем кармане джинсов Литвиновой,которые лежали на полке в шкафу, была найдена визитка: "Маркелов ДенисЕвгеньевич. Студия компьютерной графики «Автопилот».

Второй неожиданностью стала начинка компьютера покойной. Изнее выудили большое количество программ, которые с полным основанием можно былобы назвать хакерскими. Хорошенькая (что само по себе предполагает ограниченноечисло извилин) модель, которая балуется на досуге взломом серверов, —этого Леля и в страшном сне представить не мог. Но самое большое потрясениеждало его, когда ящик электронной почты покойной с соответствующей санкции былвскрыт. Его распечатка легла на стол Леле, и он даже присвистнул: судя повсему, в драме появляется новое действующее лицо. Последние несколько писем,пришедшие от имени Грима, были присланы уже после шестого февраля — то есть ужепосле смерти Литвиновой. И на эти письма отвечали. Во всяком случае, это былопонятно из текста самой переписки: