Обрести любимого - Бертрис Смолл

— Я думаю, — наконец сказала Валентина, — что моей матери очень везло с мужчинами, которые любили ее.

— Нам также повезло, — ответил он. — Твоему отцу и мне, Валентина. — Потом он потрепал ее по тонкой руке. — Поезжай в Стамбул, моя дорогая, и успокой свою душу раз и навсегда. Потом возвращайся в Англию и выходи замуж за лорда Бурка. Судя по тем звукам, которые мы слышали ночью, он очень пылкий и страстный любовник. И, конечно, от такой любви вскоре должны появиться дети.

Валентина стала ярко-пунцовой, к великому удовольствию Явид-хана.

— Господин! — запротестовала она. — Я считала, что мы вели себя тихо. Он хмыкнул.

— Не смущайся, Валентина. Мы, татары, полностью одобряем такую страсть.

Валентина хихикнула. Встав, она поцеловала в лоб Явид-хана.

— Господин, я гордилась бы, если бы была вашей дочерью, и за то короткое время, которое мы знали друг друга, я полюбила вас как второго отца. Я всегда так и буду думать о вас. — Потом повернулась и вошла в юрту.

Он сидел, замерев, сердце его было переполнено глубокими и противоречивыми чувствами. Ее слова тронули его, и он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он раздраженно смахнул их. Если она думает о нем как об отце, он будет думать о ней как о дочери, которой у него никогда не было. Он вспомнил собственных детей и вздохнул. Мертвы, все мертвы. Погибли от руки брата. Осталась только эта молодая женщина, которая даже не была его дочерью, чтобы напоминать ему о том, что могло бы быть.

— Дедушка!

Явид-хан посмотрел на девочку лет четырех, с миндалевидными глазами, стоящую возле его стула.

— Ты кто? — спросил он.

— Я Айса, дочь Маету-хана от его третьей жены, внучка Великого хана Давлета. Ты расскажешь мне сказку, дедушка? Явид-хан посадил ребенка на колени.

— Какую сказку ты хотела бы услышать, Айса, внученька, — спросил он ее, согретый ее вниманием. Он был очарован маленькой девочкой, носившей имя его давно покойной второй жены.

— Расскажи мне сказку о любви, дедушка! — попросил ребенок.

— Сказку о любви, — повторил он и надолго задумался.

— Дедушка! — Айса нетерпеливо дергала его за халат, ее маленькое, круглое детское лицо горело от нетерпения.

— Сказку о любви, верно? Ну, хорошо, мое сокровище, как мне начать? Давным-давно жила-была в далекой западной стране, за бурными морями, прекрасная принцесса…

— Принцесса? — возбужденно сказала Айса. — Как звали принцессу, дедушка? Как ее звали?

— Ее звали, дитя мое, Марджалла, — ответил Явид-хан, и его светло-голубые глаза наполнились грустью.

— А был там красивый принц, который любил ее? — потребовала девочка, горя от нетерпения.

— Да, мое сокровище, — кивнул он. — Был принц, который любил ее.

— Как его звали, дедушка? — Лицо ребенка горело от любопытства.

— Его звали Явид-хан, маленькая, и он очень любил принцессу Марджаллу, другой такой женщины в его жизни не было. Но ты перебиваешь меня. Я должен начать сначала. Давным-давно, в стране, далеко к западу, за бурными морями, жила-была прекрасная принцесса и звали ее Марджалла…

— Я потерял вас! — закричал граф Кемп, в первый раз увидев Валентину, когда через три недели они вернулись. — Я знал, что мне не нужно было оставаться здесь на время вашей поездки.

Все они — Валентина, Патрик, Мурроу, Том Эшберн и Нельда — с раскрытым от изумления ртом стояли в главной каюте корабля.

Валентина взяла его за руки и посмотрела в его красивое лицо. Его дымчато-серые глаза были затуманены тоской, и она чувствовала себя виноватой, что причиняет ему боль.

— Том, дорогой Том! Я никогда не была вашей, потому вы не можете потерять меня, — сказала она. И вздохнули. Думаю, что я всю свою жизнь любила Патрика. Когда я была ребенком, я обожала его как любимого старшего кузена, но со временем мои чувства изменились. Однако я не могла признаться в этих чувствах. Я так противилась этой истине, что, даже была не в состоянии выбрать себе мужа. Как я могла сделать это, когда в душе воевала сама с собой. Я придиралась ко всем своим поклонникам. Возможно, это был способ оставаться незамужней до того момента, когда я смогла бы посмотреть правде в глаза. Но когда Анне и Бевин так отчаянно хотелось выйти замуж за любимых, а мама мешала их счастью своим решением не выдавать их замуж, пока я не сделаю свой выбор, я отбросила сомнения и выбрала себе мужа.

— Эдварда Бэрроуза, — безрадостно сказал Том.

— Да, бедный Нед. Я часто думаю, остался бы он жив, если бы его судьба не пересеклась с моей? Это мучит меня, Том, потому что он был хорошим человеком.

— Значит, у меня вообще нет никаких шансов, божественная? — спросил он с надеждой, но уже зная, каким будет ответ.

— Я пообещала выйти замуж за Патрика, как только мы вернемся к нашим семьям в Англию, Том. Для меня это правильный выбор. Я понимаю это своим сердцем! Я люблю его! Понимаете? — она счастливо улыбнулась. — Сейчас я могу сказать это вслух! Я люблю Патрика Бурка! Я всегда любила и всегда буду его любить, — она высвободила руки и ласково прикоснулась к его лицу. — Где-то, дорогой Том, есть хорошая девушка и для вас. Я знаю, что она есть! Вы просто еще не встретили ее, но обязательно встретите. Он хмуро смотрел на нее.

— Божественная, я знаю, что вы непоправимо разбили мое сердце, но я хочу, чтобы вы были счастливы, и пожелаю вам с Патриком добра. — Он помолчал секунду, потом продолжил:

— Никогда раньше у меня не было неудач в любви, божественная. Этот случай у меня единственный, хотя и явно неприятный!

Валентина засмеялась.

— Ваша сердечная рана заживет. Том, — сказала она.

— Но я никогда не найду такую женщину, как вы! — ответил он.

— Естественно, милорд, потому что все женщины разные, так же как разнятся цветы, даже если они одного вида. Каждая женщина чем-то отличается от другой. Где-то, Том, живет ваша английская роза.

Несмотря на ее веселые слова, вид у него был совершенно удрученный.

На следующий день, когда они отплыли в Стамбул, Валентина выбранила Патрика, который, казалось, не мог не распускать руки, несмотря на присутствие других людей.

— Милорд! — сказала она раздраженно. — Я не позволю тебе огорчать бедного Тома, ему и так достаточно. Тебе, кажется, нравится похваляться своей победой, а это не великодушно. Как это не похоже на тебя, Патрик.

— Я не могу ничего поделать с собой, Валентина. Я обожаю тебя! Я продолжаю вспоминать нашу прекрасную ночь в лагере Великого хана, а когда я вспоминаю ее, я снова хочу обладать тобой. — Он потянулся и притянул ее спиной к себе.