Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Александр Соколов

В правление Николая I в Ведомстве императрицы Марии активно велась работа по регламентации деятельности входивших в него учреждений, в том числе женских институтов. Количество последних к середине XIX в. превысило число прочих благотворительных заведений. Необходимо было упорядочить управление ими, осуществить стандартизацию уставов и учебно-воспитательных программ, более четко определить цели и задачи этих заведений в соответствии с духом николаевского царствования.

В 1844 г. царь рекомендовал Ведомству императрицы Марии пересмотреть программы женских заведений, чтобы пребывание девиц в них более соответствовало цели воспитать «добрых жен и полезных матерей семейств»[662]. При этом требовалось строго соблюдать сословный принцип воспитания и образования. Для рассмотрения всех вопросов, относившихся к учебной части институтов и прочих детско-юношеских учреждений призрения Ведомства императрицы Марии, в его составе был создан Учебный комитет, просуществовавший до 1917 г. он занялся, среди прочего, пересмотром учебных программ женских институтов. Требовала реорганизации и архаичная система управления, при которой их руководству по каждому вопросу приходилось обращаться непосредственно к императрице, а в некоторых случаях к самому государю. Однако руководитель Ведомства императрицы Марии статс-секретарь Гофман считал необходимым сохранить такой порядок управления институтами, поскольку он являл собой «главную основу связующего их благоустройства, не лишая их благоволения, которым от монарха удостоены, и того уважения, которым пользуются в обществе»[663]. Так целесообразность приносилась в жертву традиции. Тем не менее, для общего руководства в январе 1845 г. образован главный совет женских учебных заведений, который функционировал до 1873 г. Возглавлял его принц П. Г. Ольденбургский.

В начале 1845 г. Учебный комитет завершил работу по совершенствованию учебно-воспитательных программ. Все женские заведения ведомства разделили на разряды в соответствии с сословным происхождением воспитанниц. В качестве основополагающего документа, регламентировавшего процесс воспитания и образования, принц Ольденбургский решил разработать общее наставление и просил у императора разрешения пользоваться в качестве образца программами военно-учебных заведений. Николай полностью одобрил эту инициативу.

То, что девиц решили обучать и воспитывать по образцам, принятым в кадетских корпусах, не являлось чем-то необычным. Со времен Петра I армия была не просто военной опорой самодержавия и средством решения внешнеполитических задач, но и тем социальным институтом, который в наибольшей степени отвечал духу абсолютной монархии, как своим устройством, так и характером внутренних отношений. Не случайно российские императоры, начиная с Павла, считали себя первыми военными своей державы, всегда являясь подданным в военном мундире. В данном случае речь, разумеется, не шла о том, чтобы обучать девиц верховой езде и штыковому бою. Важно было другое – воспитать их так, чтобы выполнение в будущем обязанностей жен и матерей сознавалось ими как служение престолу и отечеству. Это было основной мыслью, принятого в 1852 г. «наставления для образования воспитанниц женских учебных заведений». В нем, в частности, утверждается, что «хорошие жены и добрые матери семейств суть твердые опоры Престола и благоденствия государства»[664]. Воспитанницы должны были знать, что семья и ничего более является их главным предназначением, а основа счастливой семейной жизни есть покорность мужу. Каждая девица должна была сознавать это «как создание нежное, назначенное природою быть в зависимости от других»[665]. Разумеется, воспитанниц низших женских заведений приютского типа к роли «нежных созданий» не готовили. Сказанное относилось к представительницам дворянства и чиновничества.

К разработке собственно учебной части наставления принц П. Г. Ольденбургский подошел обстоятельно. Оно содержало инструкции по преподаванию всех дисциплин, требовало учитывать возраст и базовую подготовку воспитанниц, излагать материал ясно и интересно, строго придерживаться программ, поощрять самостоятельное чтение воспитанницами дозволенной литературы. Эти рекомендации в большинстве случаев оставались на бумаге, так как выходили за узкие рамки целей и задач женских заведений. Далеко не всегда этим требованиям отвечали педагогические кадры. Надо отметить, что впервые за всю историю существования Ведомства учреждений императрицы Марии в наставлении было обращено внимание на изучение русского языка в женских институтах, который с XVIII столетия не пользовался должным уважением у представителей дворянского сословия. На слабое знание институтками родного языка и недостатки в его преподавании принц обратил внимание в ходе инспекционной поездки по некоторым институтам. В отчете царю о результатах поездки он, в частности, пишет: «Учебному же комитету поручу заняться исправлением замеченных мною недостатков в преподавании вообще и в особенности отечественного языка»[666]. На это обращается внимание и в наставлении. Оно призывает педагогов стараться, «чтобы будущее поколение исправило сей важный недостаток и стыдилось бы не знать своего языка родного, тогда как малейшая ошибка на языке французском почитается знаком необразованности»[667].

Большое значение наставление придавало изучению истории отечественной и всеобщей. Этот предмет был призван подкреплять примерами важнейший постулат официальной идеологии, заключавшийся в том, что самодержавие есть лучшая форма правления из всех возможных, а уравнение в правах сословий и республиканские идеи ни что иное, как опасное вольнодумство.

Принципы воспитания и обучения, сформулированные в наставлении, были положены в основу единого «Устава женских учебных заведений Ведомства учреждений императрицы Марии», принятого в 1855 г. Все они делились на три разряда «для применения воспитания девиц к состоянию их семейств»[668].

К первому, высшему разряду, относились воспитательное общество благородных девиц, Санкт-Петербургское и Московское училища ордена св. Екатерины, Патриотический институт, а также институты Харьковский, Одесский, Киевский, Казанский Байроновский, Белостокский, Закавказский, Полтавский, Александрийский в Тамбове, Александрийский в Новой Александрии, Нижегородский, Саратовский и Донской Мариинские, Могилевский и Симбирский. Отнесенные к первому разряду Томский Мариинский, Орловский Александринский и Виленский институты только предполагалось открыть.

К заведениям второго разряда отнесли Павловский институт, Санкт-Петербургское и Мсковское Александровские училища (бывшие мещанские), пансион при Николаевском сиротском институте в Гатчине, институт восточной Сибири, Астраханский и Керченский Куликовский институты, оренбургское училище и Киевское училище графини Левашевой. Ко второму разряду было также отнесено проектировавшееся, но не созданное женское училище для дочерей моряков Черноморского флота.

К третьему, низшему разряду, относились училища солдатских дочерей № 1 и № 2 полков лейб-гвардии, николаевское и севастопольское училища для дочерей нижних чинов Черноморского флота, одесское городское училище и училище Александринского сиротского дома.

Тобольская Мариинская женская школа разделялась на два отделения. Высшее было отнесено ко второму разряду, низшее – к третьему. На два отделения разделялся первый разряд женских учебных заведений. К первому отделению принадлежал только Смольный, ко второму – все остальные институты.