Убить Сталина - Евгений Сухов

— И что же?

— Убить Сталина! Сталин — единственное препятствие к миру. Вам может показаться странным, но нам не нужна раздавленная беспомощная Германия. Традиционно она наш давний деловой партнер. Разумеется, не все в истории наших взаимоотношений было безоблачно… Но сейчас самое время, чтобы выстроить наши отношения заново и на более благоприятных для нас условиях.

— Тогда к чему же весь этот маскарад с арестом? Отпустили бы меня — и дело с концом.

— Хм… Вы недооцениваете военную контрразведку. Там работают очень профессиональные люди. Правда, на некоторые вещи мы смотрим по-разному, но они тоже по-своему патриоты. Не хочу вас нагружать межведомственными размолвками, но во главе СМЕРШа стоит Виктор Абакумов, человек, лично преданный Сталину и который многим ему обязан. Абакумов, не колеблясь, вас просто устранит. А наше ведомство возглавляет Лаврентий Павлович Берия. Фигура очень сильная. Он дальновидный политик и знает, что следует делать. Он думает о будущем. А что до вашего ареста… Мы провели его, чтобы за вами больше не охотилась контрразведка. Для них вы просто исчезнете, и все! Когда ваша судьба больше не будет интересовать никого, вы появитесь вновь и сделаете то, что вам было поручено. А сейчас, если хотите, воспринимайте свое задержание как… некоторый отдых. Когда ваш наставник — оберштурмбаннфюрер Грейфе поверит, что все складывается так, как планировалось, то от вашей партнерши нужно будет избавиться. В нашем деле она лишний свидетель. К тому же у нас имеется информация, что она является личным агентом самого Кальтенбруннера.

— Если с ней что-нибудь произойдет, я не буду сотрудничать с вами!

Трухин сдержанно улыбнулся:

— Кто она вам, жена?

— Считайте, что жена.

— Ваш ответ мне надо воспринимать как вашу готовность к сотрудничеству? Хорошо. Тогда женщину мы не тронем. Делайте то, что считаете нужным. Главная ваша задача — убить Сталина!

— Но почему в таком случае вам не сделать этого самим? С вашими-то возможностями!

С обочины раздался взрыв хохота. Незапланированный перекур автоматчики использовали на всю катушку. Столпившись вокруг невысокого парня с простоватой внешностью, они слушали и хохотали.

— Хм… Теоретически это возможно. В охране Сталина тоже имеются патриоты. Но контрразведка может заметить наши усилия в этом направлении. Все-таки мы внимательно присматриваем друг за другом, и поэтому такая инициатива может закончиться для всех нас очень печально. Вам это может показаться странным, но немецкой диверсионной группе подобное сделать будет гораздо легче, чем нам. Вас ведь никто не знает, никому не известны ваши связи, люди, через которых вы будете действовать. Вы можете уничтожить Сталина и бесследно раствориться.

— А вы не устраните меня сразу после завершения операции?

Трухин откинулся на спинку сиденья.

— Мне нравится, как у нас развивается разговор. Вот мы с вами уже обсуждаем некоторые детали предстоящей акции… Так вот, я вам сразу хочу сказать, мы не собираемся устранять вас. Наоборот, кое в чем мы вам даже поможем. А на некоторые вещи просто закроем глаза.

— Весьма заманчивое предложение… Но мне бы не хотелось, чтобы за мной ходили по пятам ваши люди.

— Мы не будем отслеживать ваши контакты. Вы будете предоставлены сами себе. Но и упускать вас из виду мы тоже не намерены.

— Боюсь, что из этого ничего не получится. — Маврин покачал головой.

— Почему? — В голосе Трухина явственно прозвучал холод, глаза цепко изучали лицо собеседника.

— Потому что я уже пропустил сеанс связи.

— Когда вы должны были выйти на связь?

— Вчера вечером.

— Дьявол! Когда следующий? — мгновенно подобрался Трухин.

— Завтра утром.

— Значит, надо найти очень убедительную причину, почему вы не сумели вовремя выйти на связь.

— В любом случае это вызовет подозрение. Меня непременно захотят перепроверить.

— Ладно, что-нибудь придумаем. — Открыв дверь, Трухин громко крикнул водителю, присоединившемуся к группе автоматчиков: — Василий, я тебя долго буду ждать?

Смех оборвался. Водитель отшвырнул окурок и заторопился к машине, а автоматчики побежали к мотоциклам.

Автомобиль вновь затрясло на ухабах. Шофер негромко матерился, но машину тем не менее вел уверенно, заблаговременно объезжая многочисленные рытвины. Майор Трухин не проронил больше ни слова. Справа от Маврина сидел все тот же сержант и чему-то улыбался. Это раздражало.

Прикрыв глаза, Петр вспомнил блиндаж комиссара Балмина. Начало марта сорок второго года…

…— По нашим оперативным данным, сейчас в немецких лагерях находится около миллиона наших солдат. Некоторые из них смирились с этим, другие — пытаются вырваться, а третьи — хотят выжить любой ценой, а потому идут на сотрудничество с немцами. — Где-то далеко за пределами блиндажа гулко ахнуло, потревожив мощный накат затухающей волной. Это гаубица. Пальнули от скуки, все-таки война, надо же чем-то себя занять. — Но есть и четвертая группа, пожалуй, самая опасная, это те, кто по-настоящему ненавидит Советскую власть и служит немцам из-за собственных политических убеждений. Мы должны знать о них все! — негромко говорил комиссар ГБ третьего ранга Балмин. — А именно, как происходит вербовка, в какие разведшколы отправляют завербованных. Какова программа в этих школах и продолжительность обучения. Как и по каким каналам происходит переброска подготовленных агентов в Советский Союз.

Обхватив жестяную кружку ладонями, Балмин пытался согреть озябшие пальцы. В землянке было прохладно. А с другой стороны — самое лучшее место для их разговора. Никто не подслушает, не увидит.

— Я понял, товарищ комиссар третьего ранга, — уверенно отозвался Герасимов и отхлебнул крепко заваренного чаю.

Сахарку не помешало бы добавить, а то уж больно горько, но по тому, как довольно щурился комиссар, можно было догадаться, что он большой поклонник именно такого напитка.

— У нас, конечно, имеются кое-какие данные. — Достав из планшета карту, Балмин расстелил ее на столе. — Вот здесь, — ткнул он заточенным карандашом в россыпь треугольников, — обучаются будущие пропагандисты. Вот это, — показал он на кружки в районе Пскова, — диверсионные школы. А вот тут, — очертил он небольшой круг в районе Риги, — происходит подготовка террористов.

— В чем заключается именно их деятельность?

— А в том, чтобы устранять высший командный состав Красной армии. Они внедряются в наши войска, а потом, во время боевых действий, убивают командиров. Расследовать такие дела крайне сложно, и чаще всего подобное списывают на шальную пулю. Нам также известно, что некоторых агентов готовят по индивидуальной программе. После выполнения задания диверсант возвращается обратно, отдыхает, проходит очередную подготовку. Некоторые из них остаются в разведшколах в качестве преподавателей. — Сделав небольшой глоток чая, комиссар третьего ранга с удовольствием закрыл глаза. Некоторое время он сидел неподвижно, видно, наслаждаясь тем, как горячий чай разгуливает по организму, разогревая застывшую кровь, после чего продолжал с заметным оживлением: — Так вот, эта категория диверсантов самая опасная и, пожалуй, самая непредсказуемая. О ней мы практически ничего не знаем. Если с первой категорией диверсантов мы как-то разобрались и понимаем, что они работают на массовость… Только в прошлый месяц мы выловили их шесть десятков! То диверсанты и террористы — штучный товар. Никогда не знаешь, где они могут объявиться. Еще нам важно знать, какие именно подразделения разведки действуют против нас наиболее активно. Конечно, в первую очередь абвер, но нас интересует, какие именно школы закреплены за каждым управлением.