Краткий курс магического права - Анна Орлова

— Зачем это? — подозрительно спросила бабка.

Я наклонилась через перила, стараясь ничего не упустить.

— Объяснить, чего это вы нас вызвали! — сурово сказал Дитален. — Может, это вас надо привлечь, а? За заведомо ложное сообщение о преступлении!

— Да вы! Да я! — Бабка метнулась в свою квартиру, молниеносно захлопнула дверь и уже оттуда принялась грозиться жалобами начальству, в прокуратуру, уполномоченному по правам человека и бог весть кому еще.

— Да хоть в небесную канцелярию! — буркнул Дитален и тяжело затопал по ступенькам.

С улицы зафырчал демобиль, а оборотень повернулся ко мне.

— Спасибо за помощь!

— Пожалуйста, — смутилась я.

— Алевтина, спать пор-р-ра! — напомнила госпожа Гадрка, и я кивнула.

— Да, надо же еще потом список составить! — спохватилась я. — Ну, ущерба. Чтобы знать, кому сколько причитается.

— Хор-р-рошо. — Она выпятила нижнюю губу, видимо, прикидывая. — Завтр-р-ра!

Ночь выдалась насыщенной…

Утро оказалось еще более суматошным. Началось все, правда, вполне мило: госпожа Гадрка угостила меня печеньем собственного изготовления, а также порцией слухов.

Дом кипел разговорами и побулькивал недовольством. Это бурление напоминало брожение в туалете, куда какой-то шутник бросил пачку дрожжей. Попахивало неприятно, и я морщилась, слушая рассуждения своей квартирной хозяйки.

Разве господин Виркалис виноват, что он оборотень?! Нельзя наказывать человека за то, чего он еще не совершил! Это же основополагающий принцип права.

Однако жильцам дома, похоже, было плевать на чужие права. Их интересовали только собственные…

При этом моим квартирным хозяевам даже в голову не пришло, что мое мнение может отличаться! Я же была «своим» юристом, так что должна послушно негодовать и ахать.

В общем, настроение после этих откровений у меня было не ахти.

— Вот, я список собр-р-рала! — Госпожа Гадрка искательно улыбнулась и сунула мне лист, исписанный убористым мелким почерком. — И вот втор-р-рой!

— Ага. — Я просмотрела список фамилий и номеров квартир на первой бумажке. Все бабульки подъезда за вычетом одной-единственной оппозиционерки. Подняла глаза и спросила непонимающе: — Что это?

— Да я тебе уже полчаса р-р-расказываю! — всплеснула руками она. — Жалобу надо написать. Чтобы этого обор-р-ротня выселили! Изолир-р-ровали!

— Изолировали?! — повторила я, чувствуя, как дерет горло мерзкое слово. — И вы хотите, чтобы я написала вам эту жалобу? Кстати, а на второй странице что?

Я потрясла листочками.

— Так постр-р-радавшие же! — Кажется, она даже удивилась. — От потопа! От той девицы. С бассейном!

Кажется, этот самый бассейн поразил соседей в самое сердце.

И, судя по длинному перечню, пострадавшими числились почти все жители подъезда.

— Ясно, — выдавила я. — Ладно, я посмотрю.

Ну вот что мне с ними делать?!

Внимательно изучив список якобы причиненного вреда, я не знала, смеяться или плакать. И когда они все это успели? Сейчас ведь только одиннадцать утра!

Но жадность не спит.

За ночь «потоп» разросся до почти всемирного. Ну или, по крайней мере, всеподъездного.

И они хотят, чтобы я выбила за это возмещение?!

Я решительно оделась и, прихватив с собой листочки, отправилась этажом выше…

Наверное, бабка дежурила у дверного глазка. По крайней мере, дверь она распахнула раньше, чем я успела нажать на кнопку звонка.

— Ну, чего надо? — неприветливо поинтересовалась она.

Кажется, заступничество за Викалиса мне не простили.

— Уточнить кое-что по ущербу от затопления! — выпалила я на одном дыхании.

Бабка подумала… и расплылась в неискренней улыбке.

— Заходи, что ли! — предложила она, отступая от двери.

Я зашла и тут же об этом пожалела. По углам коридора громоздились горы какой-то ветоши, коробок и газет. Кисловатый запах застарелой грязи и немытого тела буквально шибал в нос, а темные липкие пятна на полу вызывали омерзение.

Сглотнув, я храбро сделала несколько шагов, чтобы узреть воочию облупившуюся краску на стенах. Если верить списку, она попорчена из-за воды. В действительности ярко-голубой слой масляной краски давным-давно посерел от пыли и копоти, вздулся пузырями…

— А когда вы в последний раз делали ремонт? — не выдержала я, постучав кулачком по стене, штукатурка на которой явно держалась на честном слове.

— А тебе-то какое дело? — насупилась бабка.

— Для иска, — объяснила я обтекаемо, и лицо бабки, похожее на сморщенное яблочко, зачем-то сорванное прямо с куском ветки — носом, — прояснилось.

— Так., давно! — Она задумалась. — Лет тридцать… Да, что точно! Да, мы тогда еще с Ликандровной судились за подвал.

Видимо, у бабки хобби судиться и ругаться с соседями.

Далее мне продемонстрировали плесневелые пятна на обоях (интересно, как это они успели заплесневеть за ночь?!), а также плитку на кухне, которая была скреплена между собой пластами паутины (в этом мире она заменяла изоленту).

При этом воды в комнатах не наблюдалось.

— А с кафелем-то что случилось? — сдавленно поинтересовалась я.

— Ну так отклеился! От сырости!

Я только кивнула судорожно. Хорошо хоть бабка не потребовала разуться! После этих полов чулки можно сразу выбрасывать.

— Значит, вы хотите компенсации материального ущерба и морального вреда?

— Ага. — Бабка веско кивнула. — А то что ж, они бассейны строят, а я чего? Пусть тогда и мне ремонт сделает!

— Ясно, — я поспешила сбежать, уверив бабку, что впечатлена увиденным до глубины души.

И не солгала…

На следующий этаж я поднималась, кипя от возмущения. Значит, если у кого-то есть деньги, то ободрать его как липку — святое дело, да?!

Девушка с верхнего этажа не открывала так долго, что я уже успела увериться, что ее нет дома. Наверно, лучше зайти позже…

Звук отпираемой двери заставил меня обернуться.

Вместо уже знакомой девушки на меня смотрел мужчина лет сорока в пижаме (почему-то мокрой спереди).

— Что вы хотели? — поинтересовался он неприветливо.

— Поговорить с… — Я запнулась, прикидывая, кем ему могла приходиться девушка. Выкрутилась: — С хозяйкой квартиры!

— Хозяин квартиры я! — сообщил он, почесывая голой пяткой вторую ногу.

— Тогда мне нужно поговорить с вами и вашей дочерью.