Неопалимая - Маргарет Роджерсон

Чарльз побледнел, когда Восставший отдернул рукав и занес кинжал над моей рукой. Маргарита, менее удивленная, взяла Жана за руку и решительно развернула его от меня. Я была рада, что Энгерранд ушел искать лошадь. У меня появилось странное чувство, что, будь он здесь, то мог попытаться остановить процесс.

Нож завис над моей рукой. Я ждала пореза. Потом подождала еще немного. Ничего не происходило. Мое тело словно обратилось в камень, а кинжал застыл в воздухе. Свет дрожал на лезвии; рука дрожала.

– Не могу это сделать, – наконец пробормотал Восставший.

Я с удивлением поняла, что он имел в виду не Старую Магию. Дух подразумевал, что не может порезать меня, даже если нужно лишь немного моей крови и ранка получится незначительной. Грудь сжалась от неожиданного сочувствия. Смутившись, Восставший быстро передал контроль обратно.

Кто-то в толпе прошептал: «Она собирается…» за мгновение до того, как острие ножа встретилось с моей кожей.

Последовала краткая вспышка боли. А затем медленная струйка крови прочертила след по изгибу руки, и одна блестящая капелька упала на булыжники. Я не стала резать глубоко, зная, что для каждой руны мне придется наносить новую рану. Через секунду контроль перешел к Восставшему, который тут же отбросил нож в сторону. Он обмакнул пальцы в кровь и начал рисовать.

Руна обрела форму в сверкающих красных пятнах. Восставший оказался прав – символ был мне знаком. Он был высечен на одном из угловых камней часовни в Наймсе и украшал не одно старое надгробие на кладбище. Послушниц учили, что он означает что-то вроде «мир» или «покой».

Ропот прозрения пронесся над толпой, когда окружающие начали узнавать форму. Я представила, как новости расходятся от ближайших свидетелей, словно рябь по пруду, превращаясь в слухи в самых дальних уголках площади.

Я надеялась, что это никогда не окажется на каком-нибудь гобелене под названием «Святая Артемизия, молящая Госпожу о помощи кровью ее собственного сердца». Или еще хуже – придумают, что сама Госпожа направляла мою руку, как поступала со святым давних времен, вытравливая руны в их и моем сознании священным огнем. По крайней мере, теперь стало понятно, почему в писаниях никогда не упоминалось, что в Войне Мучеников использовалась Старая Магия. В книгах у нее было совсем другое название – чудеса, ниспосланные Госпожой.

Восставший взглянул вверх лишь однажды, привлекая внимание Чарльза и Маргариты. Никому из них я не объясняла свой план. На это не было времени. Чарльз осенил себя знамением, когда увидел, что я смотрю на него. Маргарита же слегка нахмурилась.

Когда Восставший закончил рисовать руну, я ожидала, что произойдет какое-то изменение, что почувствую, как яд Старой Магии просачивается в мою душу, Госпожа покидает меня и отвращает взор от моей оскверненной души. Но я ощущала лишь легкое истощение, словно часть жизненных сил покинула мое тело вместе с кровью. Восставший медленно сел, помня о том, что у меня кружится голова.

Пока я пребывала в оцепенении, сквозь туман пробился топот копыт. Капитан Энгерранд, восседая на собственном черном скакуне, вернулся с лошадью – да не с абы какой. Увидев приближающегося серого жеребца, Восставший безмолвно уступил мне контроль.

Не обращая внимания на окружающих, я бросилась к Погибели и поймала его уздечку, чтобы удержаться на ногах. Меня обдало горячее дыхание коня, когда он коснулся моего лица, а его шерсть пощекотала мою щеку. Похоже, он не винил меня за то, как сильно хозяйка загнала его после битвы. Я склонилась, проводя руками по его мощным ногам, желая убедиться, что на них нет ожогов.

– Он здоров. Это хороший конь, – добавил Энгерранд немного резковато.

Я почувствовала, что он смотрит на меня.

– Можешь ехать верхом?

Мне стало интересно, неужели я выгляжу настолько непрезентабельно, чтобы он обеспокоился этим. Прежде чем капитан успел предложить помощь, я забралась в седло самостоятельно. Едва успела устроиться, как ощутила тепло прижавшегося сзади тела. Чарльз подсадил Маргариту позади меня.

– Если ты собираешься резать руки и истекать кровью, я еду с тобой, – яростно заявила она. – И не спорь.

У меня и мысли не возникло отталкивать ее, по крайней мере не при таком количестве людей. Я полагала, что она не замедлит меня – Погибель был рыцарским конем и спокойно мог носить на себе взрослого мужчину в броне хоть целый день. Лишний вес Маргариты не помешает ему насладиться легкой прогулкой.

– Мы должны начать с северо-западного края города и нарисовать вторую руну, а затем двигаться по кругу, – наставлял Восставший. – Стены – лучшее место для начала: они точно являются одними из самых старых частей Бонсанта.

Я озвучила это капитану Энгерранду, развернувшему свою лошадь, чтобы сопроводить нас, несмотря на беспокойный взгляд на пятно крови на моем рукаве. Погибель нетерпеливо всхрапнул, когда наш темп перешел в рысь, а затем в галоп, и по площади пронесся громкий перестук копыт. Маргарита вскрикнула и вцепилась в мой плащ, после чего я поймала ее руки и положила на свою талию.

Когда мы достигли улиц, окна и двери начали распахиваться. Наружу выглядывали лица, сначала настороженно, а затем с нарастающим волнением. Свет озарял здания, по мере того как солнце поднималось выше, касаясь крыш. На праздничных стягах, все еще развешанных над головой, снова проявились цвета.

Случайный возглас, донесшийся из окна, не смог объяснить шумиху, царившую у нас за спиной. Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что толпа с площади решила последовать за нами: ближайшие люди бежали трусцой, чтобы не отставать, а более медлительные шли позади.

Они сопровождали нас до следующей остановки – выщербленного участка стены, блестящего от влаги, окруженного грохочущим ревом течения Севра. Я сделала надрез на руке, затем передала контроль Восставшему. Когда он оторвал взгляд от второй руны, я обнаружила, что толпа уже заполонила улицу, продолжая увеличиваться по мере того, как те, кто шел сзади, догоняли впереди идущих.

Мы двинулись дальше. После третьей руны головокружение и истощающая слабость от Старой Магии, вместо того чтобы утихнуть, остались со мной. После четвертой мысли поплыли. Я была благодарна Маргарите, что она сидит позади, в противном случае существовал шанс соскользнуть с седла, словно мешок с зерном. Если бы не срочность нашей миссии, подозреваю, что Восставший заставил бы меня остановиться, отдохнуть и, возможно, поесть.

Наше путешествие стало похожим на сон. Страх, что времени не хватит, улетучился, сменившись отрешенным оцепенением. Жители Ройшала несли меня вперед, словно приливная волна. В какой-то момент мне показалось, что я вижу рядом с собой Элейн; не уверена, привиделось ли мне это. Там был Чарльз и еще Жан. В другой раз на улицу мягким дождем посыпались белые лепестки. Я смотрела в недоумении, гадая, не пошел ли снег, пока не поняла, что из верхних окон домов выглядывают люди и бросают вниз пригоршни слез Госпожи.

Казалось, никто не ожидал, что я заговорю или даже обращу на них внимание, им хватало просто моего присутствия. Я смутно вспомнила икону святой Агнес, что несли во время процессии под драпировками.