Обратный отсчет - Олекса Белобров

— Вот, блин, ничего от вас не скроешь! — почесал в затылке замполит. — Да, Олег, каюсь: печально известный и никому не нужный — это я, старший лейтенант Петренко!

— Так я и думал! — почему-то обрадовался прапорщик. — Мы тут с мужиками вчера посовещались после того, как вы Эстонца подравняли, и решили, что обязательно вам во всем поможем! Можете не сомневаться!

— Я и не сомневаюсь, Олег. — Замкомбата присел к столу. — Во-первых, у вас и выхода другого нет, — заметил он с улыбкой, — потому как вы обязаны исполнять мои распоряжения, а во-вторых, и у меня нет иной альтернативы, кроме того чтобы работать вместе с вами. Как верно заметил однажды классик марксизма-ленинизма, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, а глас народа трактует примерно так: с волками жить — по-волчьи выть.

Веревкин изумленно вытаращил глаза и улетучился.

Весь день Петренко изучал подчиненных — сначала по бумагам, по примеру полковника Ермолова, перенося все самые существенные сведения о каждом в толстую общую тетрадь. Покончив с этим, замкомбата в сопровождении «комсомольца» отправился изучать «массы» в натуре: в модулях, на занятиях, в парке боевых машин.

Потратив на это целый день, уже перед ужином он обнаружил, что меньше всего его интересуют состояние документации, наглядной агитации, «ленинских комнат» и прочей партийно-политической белиберды. Единственным документом, который принес реальную пользу, оказался тщательно проштудированный журнал учета происшествий, преступлений и грубых нарушений военной дисциплины. Близкое знакомство с военной прокуратурой даром не прошло.

Дни летели за днями. Хантер постепенно привыкал к новой обстановке, новым людям. Он и сам по себе, от природы, был неплохим «коммуникатором», а специфика военной профессии развила и углубила эти качества. Афган же отсек ненужное и наносное. С помощью первоклассных учителей, асов спецпропаганды Худайбердыева и Чабаненко, он научился рефлексировать, отслеживать и оценивать каждый свой шаг.

Такой самоанализ позволил взглянуть на себя со стороны. Автопортрет удивил молодого офицера, доставив даже некоторое удовлетворение: перед ним предстал молодой военный-профессионал, с одной стороны — настойчивый, грамотный, жесткий, порой жестокий, с другой — наблюдательный, хитрый, изворотливый и, пожалуй, даже мстительный.

Со всеми категориями подчиненных он быстро нашел общий язык, в этом ему помогли боевой опыт, специфическая слава (достопамятный номер «Комсомолки» прочитал весь батальон) и умение держать себя с командирами подразделений на равных. Для этого ему пришлось уже в который раз переучиваться — меньше чем за год он трижды сменил «броню», пересел на старую добрую знакомую БМП-2Д, которую за короткую приставку «Д» в батальоне с мрачным юмором прозвали «братской могилой десанта», хотя так первоначально называли старушку БМД-1[116].

Ротные пехотные огнеметы «Шмель», «интеллектуальные» системы минирования «Охота», всяческие «лягушки»[117]и прочие смертоносные штуки — со всем этим Хантеру пришлось познакомиться всего за неделю, чтобы не хуже подчиненных овладеть современной техникой и вооружением, которое с недавних пор начало поступать в Сороковую армию и наконец-то добралось до войскового «понизовья».

В начале Афганской кампании это войсковое объединение воевало, используя запасы арсеналов и складов. «Союзные» гарнизоны были буквально завалены вооружением, военной техникой, экипировкой и формой, хранившейся там чуть ли не со времен взятия Берлина и Праги, и все это потоком хлынуло в Афган, быстро доказав свою полную непригодность для современной войны в условиях горно-пустынной местности. Ощутимые потери в людях и боевой технике сломили наконец тупую инерцию плановой экономики и военного чиновничества, и мощный советский военно-промышленный комплекс начал выдавать на-гора довольно удачные образцы оружия, техники, формы. Теперь наши войска в Афганистане резко отличались от своих невоюющих товарищей по ту сторону границы.

К примеру, в самом начале Афганской кампании во многих десантно-штурмовых частях и подразделениях на вооружении снайперов состояли… старые СВТ — самозарядные винтовки Токарева, еще в конце войны снятые с производства из-за сложности механизма и перекочевавшие в арсеналы. Но в горах и пустынях на первых порах старая техника показала себя неплохо, пока ее не заменили на более современные СВД. Самозарядные карабины Токарева, с которыми вошли в Афган некоторые части и соединения ПВО, не выдержали здесь никакой критики, воевать с СКС в пыли и песке мог отважиться только безумец или величайший поклонник оружейного таланта Симонова. И наоборот, интереснейшие метамарфозы произошли с АПС[118], автоматическим пистолетом Стечкина, давно снятым с вооружения, но настолько хорошо зарекомендовавшим себя во время молниеносных стычек среди дувалов, в «зеленке», в кишлаках, что его производство было немедленно возобновлено (именно «стечкин» спас жизнь старшему лейтенанту Петренко на берегу Вари-руд). Не прошли тяжких испытаний Афганской войной и многие образцы бронетехники, такие как БМД-1, БМП-1, БТР-60ПБ[119], оказались бесполезными современные танки.

Обеспечивая ОКСВА всем необходимым: вооружением, бронетанковой и автомобильной техникой, вещевым довольствием и продовольствием, — неповоротливый военно-промышленный спрут лишь на седьмом или восьмом году боевых действий начал исправно работать на войну. Неизменным, вопреки отчаянным усилиям отдельных ярких личностей, с которыми судьба свела Хантера в Афганистане, оставался лишь дремучий лес партийно-политической работы…

Среди всей этой массы дел и забот он не забывал и о личном. На второй день после вступления в должность Александр написал родным, известив о перемене полевой почты, а деду, отцу, братьям, а заодно и кое-кому из друзей и однокашников сообщил не без торжества, что в свои неполные двадцать шесть «запрыгнул» на майорскую должность. При этом респондент здраво полагал, что такая новость станет для некоторых полной неожиданностью, поскольку сам он, «закоренелый разгильдяй», ассоциировался у училищных отцов-командиров с разного рода «залетами», одноразовой гауптвахтой, спортивными травмами, нескончаемыми нарядами вне очереди, потасовками и разборами с родителями покинутых «невест».