Лунная опера - Би Фэйюй

Пока она мыла руки, снова подступила тошнота, в горле отрыгнулось чем-то кислым. Сяо Яньцю несколько раз отхаркнулась и вдруг замерла. Она вспомнила. Она наконец вспомнила. Теперь она поняла, что же так тревожило ее все эти дни. Ее моментально прошиб пот, стоя перед раковиной, она тщательно производила календарные подсчеты. С той первой встречи с Бинчжаном вплоть до сегодняшнего момента прошло ровно сорок два дня. Все это время она была озабочена исключительно репетициями, совершенно забыв о самых важных ежемесячных женских делах. Даже, сказать по правде, не то чтобы забыла, эти чертовы дни просто не пришли! Сяо Яньцю вспомнилась та сумасшедшая ночь с Мяньгуа сорок два дня назад. Ведь тогда она от радости забыла обо всем на свете и по небрежности поступилась всякими мерами предосторожности. Как так могло произойти, что ее клочок земли вдруг ожил? Как так случилось, что невзначай заброшенное семя он приютил, дыбы принести плод? У такой женщины, как она, и вправду не могло быть все абсолютно гладко. Только у нее вскружилась голова от счастья, как это счастье оказалось буквально на волоске, зато на поверхность позорно вылезло самое неожиданное. Сяо Яньцю подсознательно схватилась за низ живота. Обычная неловкость от ее нового положения вдруг переросла в еле сдерживаемый гнев. Премьера уже на носу, ну неужели она в тот вечер не могла не раздвигать ляжки? Сяо Яньцю уставилась на свое отражение, глядя в небольшое зеркало над раковиной. Точно портовая девка, она покрыла себя отборным матом: «Вот блядь, слабая на передок сучка!»

Проблема с животом превратилась для Сяо Яньцю в дело первостепенной важности. Подсчитывая срок, она чувствовала, как в икры проникает холодок. До премьеры оставались считаные дни, если ей станет плохо во время спектакля и она начнет блевать прямо на сцене, это будет конец. Значит, перво-наперво она должна сделать операцию. В этом случае она точно от всего избавится, и делу конец. С другой стороны, операция есть операция, вмешательство в организм непременно скажется на общем состоянии, потребуется достаточно длительный восстановительный период. Того и гляди, во время пения может случиться какой-нибудь срыв. Однажды, пять лет назад, Сяо Яньцю уже отходила от аборта. После всех манипуляций у нее больше двадцати дней наблюдалась ужасная слабость. Так что на операцию она пойти не могла, оставался прием специальных препаратов.

Благодаря лекарствам у нее без всякой шумихи произойдет выкидыш, она передохнет пару дней, и, скорее всего, все обойдется. Сяо Яньцю все еще стояла в оцепенении перед раковиной, вдруг она вышла из туалета и прямиком направилась к главному выходу. Она намеревалась урвать хоть какое-то время, при этом главным ее соперником была она сама. Если ей удастся выиграть хотя бы один день, то пусть будет так.

Сяо Яньцю сжимала в ладони шесть небольших капсул белого цвета. По рекомендации врача ей нужно было принять их в следующем порядке: сначала по одной утром и вечером, затем через день – сразу две капсулы утром, после чего тут же прийти на прием. Название для лекарства было подобрано поистине проникновенное – «Изъятие спрятанной жемчужины». Словно в животе у Сяо Яньцю завелась блестящая жемчужина, которая спокойно себе росла, и тут Сяо Яньцю вдруг решила изъять ее. Неудивительно, что в настоящее время поубавилось число поэтов и драматургов, видимо, все теперь трудятся над выбором названий для всевозможных пилюль. Глядя на маленькие капсулы на ладони, Сяо Яньцю почувствовала, как ее захлестнула волна страдания. На всем жизненном пути женщину сопровождают лекарства, начало этому было заложено еще Чанъэ, и она, Сяо Яньцю, никуда не могла деться, разве как только идти по ее стопам. Лекарства и вправду странная вещь, они вмешиваются в жизнь подобно удивительному заговору.

Дом Сяо Яньцю находился недалеко от клиники, поэтому она решила возвратиться пешком. Всю дорогу она злилась на саму себя, а еще больше – на Мяньгуа. К моменту возвращения домой ее чувства к Мяньгуа переросли в настоящую ненависть. Переступив порог, она даже не взглянула в его сторону. Сяо Яньцю не стала ни есть, ни мыться, а вместо этого, понурив голову, сразу отправилась спать.

Сяо Яньцю не стала брать отпуск, ведь, по правде говоря, выкидыш – это дело не для всех ушей, хорошо, если бы никто про такое и не узнал. Вот только она плохо переносила выписанное лекарство. Ее ужасно тошнило, все тело обмякло, словно она только что вернулась с полета на Луну. Она держалась из последних сил, но, так или иначе, репетицию на следующий день она все же выдержала. Однако в ней все больше зрела ненависть. На этот раз она, можно сказать, до мозга костей ненавидела Мяньгуа. Вечер следующего дня стал повторением предыдущего, разве что атмосфера накалилась сильнее. Сяо Яньцю пришла домой еще более суровая, с лицом темнее тучи, она снова не стала ни есть, ни пить, ни мыться, ни разговаривать, а просто молчком отправилась в постель. С их семьей происходило что-то странное. Зимняя стужа подступила к самому порогу, рьяно прорываясь сквозь щели дверного проема. Мяньгуа спокойно прислушался, он пребывал в полном недоумении и растерянности. Между тем Сяо Яньцю вовсе не спала. В ночной тиши Мяньгуа слышал ее тяжелые вздохи. Она набирала воздух полной грудью, а на выдохе пыталась сдержать свое дыхание, не издавая ни единого звука, словно стараясь, чтобы ее никто не услышал. Но кого ей было стыдиться? Мяньгуа тоже осторожно вздохнул. У них появились проблемы, причем самые что ни на есть настоящие. Мяньгуа увидел, как на его жизненном пути замаячила финишная черта.

Мяньгуа начал с любовью вспоминать былые дни. А когда человек познает сладость таких мечтаний, это означает приближение чего-либо к концу. Мяньгуа задумал обустроить свое семейное гнездо, когда Сяо Яньцю переживала самый ужасный период в своей жизни, оба они изначально не подходили друг другу. Теперь у супруги снова появилась возможность играть в спектаклях, она снова могла стать звездой. Воплощаясь в Чанъэ, Сяо Яньцю могла грезить только о полете на Небеса. И рано или поздно она там окажется. День ее бегства из низкого мира был не за горами. Мяньгуа припоминал всякие странности со стороны Сяо Яньцю в последние дни. Глядя в темноту ночи, он холодно усмехался.

Рано утром Сяо Яньцю приняла последние две капсулы и осталась дома спокойно ждать результата. В девять часов она, захватив с собой прокладки, отправилась в больницу. Врач особого внимания ей не уделил, но заставил выпить лекарство. На этот раз это были три белые таблетки шестиугольной формы. Сяо Яньцю разом их проглотила и, немного походив, присела на стул ждать дальше. Спустя некоторое время она понемногу стала ощущать в животе приступы боли, они учащались. Скрючившись на стуле, Сяо Яньцю тихо переводила дух. Тут мимо нее прошел врач и строго сказал:

– Что толку здесь сидеть? Результат будет часа через четыре. Нужно выйти побегать, попрыгать, что толку сидеть?

Сяо Яньцю направилась вниз, между тем у нее начались просто нестерпимые боли. Не в силах вытерпеть, она тешила себя лишь одной мыслью – найти какое-нибудь место, чтобы приткнуться и полежать. Но вернуться наверх к врачу она не решилась, торчать у самого входа ей тоже не хотелось, ведь здесь, того и гляди, можно было напороться на кого-нибудь из знакомых и опозориться на всю оставшуюся жизнь. Сяо Яньцю было уже совсем невмоготу, и, рассердившись, она направилась домой. Дома никого не оказалось, все соседи тоже куда-то ушли. Сяо Яньцю встала посреди гостиной и вдруг, вспомнив совет врача, решила, пока в доме пусто, попрыгать. Она сбросила обувь и, ухая, стала как можно выше подпрыгивать. Бухающие звуки от голых пяток напугали Сяо Яньцю. Казалось, такой грохот привлечет кого угодно. Прислушавшись на секунду к тишине, она продолжила свои прыжки, буханье возобновилось. Исходящий от пола гул оказывал на Сяо Яньцю бодрящее действие, ее боль усиливалась с каждым новым прыжком, и чем сильнее проявлялась боль, тем усерднее она прыгала. Прыжки и боль срослись воедино. Сяо Яньцю с каждым разом старалась прыгнуть еще выше, вдохновляясь все сильнее. Совершенно неожиданно Сяо Яньцю начала ощущать, что ее переполняют небывалое удовольствие и легкость. Такой неожиданный результат оказался для нее настоящим сюрпризом. Сяо Яньцю освободилась от пальто, сбросив его на пол, и стала отрываться по полной, прыгая прямо на нем. Ее волосы растрепались и теперь, словно десять тысяч рук, рассекали в танце пространство вокруг. Сяо Яньцю так хотелось кричать. Хотя она могла обойтись и без криков: ей вполне хватало того, что она вытворяла. Она уже совершенно забыла, для чего прыгает, сейчас ее интересовал только сам процесс, она прыгала уже просто на автомате, чтобы не прекратились эти гулкие звуки и сотрясение пола. Сяо Яньцю преисполнилась всеобщего удовлетворения, душа ее взмыла вверх и парила над землей. Она исчерпала все свои силы до самой последней капли и растянулась на полу, из глаз ее выступили слезы счастья.