Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Поскольку молчание Маттотаупы было непробиваемым, Бен ушел.

Маттотаупа и Харка, опасавшиеся, что пьяный гвалт в блокгаузе не стихнет до утра, ошиблись: уже скоро Бен и Билл, чьи голоса они хорошо различали, позаботились о тишине. Возможно, художник дал хозяину хорошие чаевые, чтобы тот обеспечил порядок в трактире и там можно было хоть немного поспать. На это намекнул Длинное Копье, который еще раз наведался к лошадям. Он явно не одобрял поведения художника, считая его неосторожным, и трижды точно описал двум дакота место, где они с Желтой Бородой должны были спать, а кроме того, сообщил, что у того имеется свисток, который издает очень громкий и пронзительный свист, наподобие сигнальных свистков индейских воинов.

После этих объяснений, выдававших его растущую тревогу, он ушел в дом. Через минуту опять появился Бен. Он подошел к Тобиасу и попросил показать револьверы расстрелянных раненых. Подвыпившие землемеры рассказали ему обо всем. Бен предложил за них Тобиасу цену, которую тот назвал смешной. Бен стал клятвенно заверять его, что все равно не купил бы этот товар, добытый таким кровавым способом. Потом еще раз подошел к Маттотаупе и спросил, не желает ли тот хотя бы купить два револьвера с патронами.

Маттотаупа без слов повернулся к нему спиной. Бен ушел в дом, где уже воцарилась тишина. Они слышали, как он запер дверь изнутри.

Маттотаупа поднял голову, прислушался и, убедившись, что все спокойно, встал и куда-то ушел. Когда через несколько минут он вернулся, в руке у него был топор, которым днем рубили дрова перед блокгаузом. Он спрятал его под одеялом и, казалось, уснул. Харка, смертельно уставший за день, провалился в глубокий сон.

Он не знал, сколько проспал, когда его вдруг разбудил звук, похожий на сигнальный свист. Уже привычно схватившись за оружие, он не сразу понял, что находится не в отцовском вигваме, а рядом с этим подозрительным блокгаузом. Ночь была тихой. В доме тоже царила тишина, если не считать задушенного крика, который вдруг донесся до его слуха. Маттотаупа тоже выскочил из-под одеяла, и через мгновение Харка увидел отца перед дверью блокгауза, которую тот сокрушал топором. Он поспешил к нему, успев, однако, заметить, как Тобиас вскочил на коня и помчался прочь на северо-восток. Этот индеец явно не любил участвовать в конфликтах, которые его не касались.

Маттотаупа тем временем несколькими ударами топора прорубил в двери отверстие, через которое смог проникнуть внутрь. Харка сделал предупредительный выстрел из винтовки и бросился вслед за отцом в темное помещение трактира. Через миг они уже были в левом заднем углу, где должны были спать Длинное Копье и Желтая Борода.

Уже первые удары топора в дверь вызвали в доме страшный переполох. Харка оказался в самой гуще толпы. Послышался крик о помощи, в котором он узнал голос Длинного Копья. Маттотаупа инстинктивно ответил на него боевым кличем дакота:

— Хи-йип-йип-йип-хи-йя!

— Хи-йип-йип-йип-хи-йя! — откликнулся Харка.

На несколько секунд все словно онемели от изумления. Снаружи, в лагере индейцев, доставивших свои товары в блокгауз, поднялся невообразимый шум и многоголосый, многоязычный вой. Собаки захлебывались злобным лаем.

Маттотаупа, судя по всему, уже пробился со своим топором в указанный угол. Оттуда донесся радостный крик: «Маттотаупа! Маттотаупа!» Это был голос Желтой Бороды, который от страха и волнения назвал дакотского вождя его подлинным именем и радостно приветствовал его как спасителя. Харке некогда было предаваться радости за успех отца: кто-то ухватился за ствол его мацавакена и попытался вырвать у него из рук оружие. Этот кто-то был сильнее, а Харка ловчее. Но сзади его схватили четыре крепкие руки, и голос Беззубого Бена, который он узнал по шепелявости, крикнул:

— В яму его!

И Харка полетел вниз головой в какую-то узкую яму, наполненную водой; сверху глухо стукнула крышка. Его спасло то, что он с раннего детства привык к суровым испытаниям и не терялся даже в самых трудных и смертельно опасных ситуациях. Мгновенно оценив положение и поняв, что голова, плечи и туловище его под водой, а ноги торчат в воздухе, он уперся ладонями в стенки и полез вверх ногами из воды. Стены на ощупь сначала были деревянными, потом пошла земля. Наконец голова его оказалась над водой. Он глубоко дышал и отплевывался.

Что же это за яма, в которую его бросили бандиты? Яма с водой под полом блокгауза, закрытая крышкой. Значит, Беззубый Бен устроил себе прямо в доме своего рода колодец. Очень полезная штука, когда дом находится в осаде. Положение было более чем серьезным. Ждать, что эти головорезы выпустят его отсюда, было наивно. Скорее они покрепче закроют крышку и подождут, пока он захлебнется. Узнает ли Маттотаупа вообще когда-нибудь, куда исчез его сын, — такая же загадка, как и его собственная участь там наверху. Ждать помощи было неоткуда. Или он сам как-нибудь выберется отсюда, или погибнет. Что же делать?

Ему с трудом удавалось держаться над водой. Перевернуться в этой узкой яме, так чтобы голова оказалась вверху, он не мог. В голове его роились вопросы: какова глубина колодца? Откуда поступает вода? Это грунтовые воды? Может, внизу шахта колодца шире и там можно перевернуться?

Харка решил это проверить. Он был хорошим ныряльщиком и мог долго держаться под водой. Теперь вся надежда была на эти приобретенные долгими упражнениями навыки! Набрав в легкие побольше воздуха, он отпустил руки и ноги, которым цеплялся за стенки колодца, и нырнул, вытянув вперед руки. Внизу его ждало приятное открытие: он довольно быстро достиг дна. Там шахта была почти такой же узкой; в нее не без труда мог протиснуться лишь стройный человек. Но на дне она не кончалась: вода поступала сбоку, и юный ныряльщик решительно устремился в это ответвление, стены которого тоже были обшиты досками. Он сразу же понял, что это ответвление ведет к реке. Было ли в конце тоннеля отверстие, он не знал, но решил рискнуть.

Харка, как рыба, плыл вперед, отчаянно работая руками и ногами. Если тоннель окажется длиннее, чем он надеялся, он захлебнется и погибнет. Но может, это не столько колодец, сколько тайный подземный ход, пока еще затопленный водой? Тогда впереди должен быть выход.

Вот! Вот он!

Харка уткнулся головой в полузанесенное песком отверстие этого странного водопровода. Здесь должна была быть река, здесь выход наружу! Он из последних сил протиснулся сквозь отверстие на дне отмели посредине речного русла, вынырнул и увидел над собой звездное небо.

Тяжело дыша и отфыркиваясь, он проплыл несколько метров вниз по течению, вышел из воды и лег на мокрый песок, чтобы немного прийти в себя.

У блокгауза все стихло. Лишь тихо рычали собаки. На лугу у реки вполголоса переговаривались индейцы. Обломки двери блокгауза болтались на петлях.

Что с отцом, с Желтой Бородой, с Длинным Копьем?

Харка решил идти к индейцам на лугу. Какими бы опустившимися ни казались эти краснокожие, они не причинят зла индейскому ребенку. Может, среди них найдется кто-нибудь, кто говорит на языке дакота, и он сможет хоть что-нибудь узнать. Он снова погрузился в воду, проплыл еще немного вниз по течению и вышел на берег. Скрытый плоским холмом от блокгауза, он пошел к индейцам.