Коммод - Михаил Ишков

Урок был понят. Переннис получил награду, теперь никто не осмеливается ему перечить. Однако в городе теперь только и говорят о возможном заговоре. Вдруг как по взмаху магического жезла начали открываться странные подробности и обстоятельства, связанные с управлением государством. Будто бы Переннис связан с каким‑то разбойником, не знаю, как его зовут, то ли Гектор, то ли Виктор, и, мол, этот разбойник уже затаился в Риме, а вместе с ними и боле пятисот преданных ему, отъявленных негодяев. Преступники должны замутить воду и сразу после убийства императора так припугнуть римский плебс, чтобы никто из черни и пикнуть не мог. К тому моменту Тигидий подкупит преторианцев, его сын — легионы Северной армии, тогда власть безраздельно окажется в руках Перенниса. Ничего более фантастического я за свою жизнь не слышал. О том же заявил и наш Геркулес на очередном собрании нашей коллегии.

Я не знаю, что и думать. На всякий случай имей в виду, в Риме что‑то замышляется. Хорошо, что ты увез семью в Сирмий. Я тоже подумываю отправить Норбану в сельское имение. Да, Бебий, у меня, бывшего ссыльного, бывшего поэта, бывшего человека, появилось имение. Чьим оно было раньше, не скажу. Испытываю стыд».

Из письма Клеандра наместнику обеих Панноний Корнелию Лонгу Младшему.

«…положение угрожающее. Мы висим на волоске. Луций потерял голову от страха и собирается бежать под защиту твоих легионов, однако выехать из города он уже не волен. Богами клянусь, Бебий, только на тебя вся надежда, не дай сыну Перенниса взбунтовать Северную армию. По моим сведениям, выступление намечено на конец года, когда должны быть произведены выплаты войскам. Выплаты задержат, доведут солдат до исступления, до бунта. Стоит им только провозгласить имя подсунутого им нового императора, как денежки сразу найдутся. Одновременно поднимутся преторианцы, которых уже хорошо смазали золотом, а эти ребята, как тебе известно, всегда следуют за тем, у кого толще кошелек.

Радуют сообщения из провинций. Все полководцы Марка — Публий Пертинакс, Сальвий Юлиан, наместник Африки и лучший полководец прежнего правителя Септимий Север, наместник Британии Ульпий Марцелл, наместник Вифинии Клодий Альбин — встревожены, все клянутся в верности моему хозяину, однако выступать на помощь не спешат. Отговариваются тем, что это не выход. Стоит кому‑нибудь из них или всем сообща выступить первыми, пусть даже и по приказу императора, Переннис тут же дезавуирует это распоряжение, объявит себя защитником Коммода, а выступившие на защиту законного принцепса полководцы будут объявлены мятежниками. В удобный момент он втихомолку ликвидирует принцепса и свалит убийство на мятежников. Руки тогда у него будут развязаны. По моему мнению, Переннис только того и дожидается, чтобы у кого‑то из тех, кто обладает силой и, прежде всего, у императора (который, к сожалению, оказался лишен всякой силы), дрогнули нервы. Лучшей услуги ему и предоставить невозможно. Мне с трудом удалось втолковать Луцию, какую хитроумную ловушку подстроил ему Переннис.

Император совсем сник. Окончательно добила его посылка из провинции, где у Перенниса тоже есть верные люди. У одного из тайных гонцов были захвачены золотые монеты с профилем Перенниса на аверсе и надписью: «Имп. Тигидий Авг.». На реверсе изображена Капитолийская волчица и два младенца, сосущие молоко из ее сосков.

Коммод до сих пор не может взять в толк, зачем Переннису, имея такое прекрасное настоящее, понадобилось жертвовать будущим? Если бы не Марция — да, Бебий, она теперь живет в покоях Фаустины, — цезарь окончательно бы раскис. Луций прячется у своей же наложницы, в городе и на торжественных церемониях не появляется. Боится.

Бебий, у этой женщины несгибаемый дух, надеюсь, у тебя тоже. Если у тебя есть дельные советы, немедленно сообщи, что можно предпринять в такой обстановке, но в любом случае удержи насколько возможно переданные под командование Валерию Переннису легионы от бунта. Хотя бы дай нам знать, на какие легионы мы можем рассчитывать. По моим подсчетам, даже если обнадеженный всеми знамениями Переннис выступит, у нас остается надежда, что, по крайней мере, три легиона будут на нашей стороне, а это, как никак, сила.

Не буду скрывать, что Переннис отлично подготовил свое выступление. Дело дошло до того, что он вошел в тайные сношения с Виктором Матерном, разбойником и грабителем, который вволю погулял в провинции Аквитания. Когда в Аквитанию был отправлен Лет, охотник, извещенный Тигидием, сумел вырваться из организованной ему ловушки и с лучшими, если такое слово уместно в данном случае, своими людьми перебрался на север Италии и отсиделся в Циспадане. Теперь его обнаружили в окрестностях Рима, и это неспроста. Коммод обвиняет Лета в предательстве, но я воззвал к его разуму, заметив, что Квинт первым сообщил, что встретил людей Матерна в Риме. Зачем ему признаваться в этом, возьми он сторону своего префекта.

Итак, постарайся удержать свои легионы. Если сможешь, заплати им из своего кармана, а мы здесь постараемся потянуть время, потому что время — наше единственное спасение. Оно работает на нас. Как только Переннис выступит, нам в любом случае необходимо спасти цезаря. Ради Рима, ради сохранения державы, потому что иначе вспыхнет гражданская война. Ни Пертинакс, ни Севeр, ни Марцелл, ни Альбин, никогда не примирятся с узурпацией власти. Владычество Тигидия для них верная гибель. Впрочем, для тебя тоже. Для всех нас этот мятеж грозит гибелью. Вспомни Тацита, описывавшего первую гражданскую войну, начавшуюся после смерти Нерона. Тогда у римлян было только двадцать пять легионов, и от солдатских грабежей и нескончаемых убийств в Италии пало несколько сотен тысяч человек. Ныне у нас сорок легионов, то есть солдатни развелось как крыс. Как только вся эта увешанная оружием, склонная к разбою не меньше, чем Матерн с своими людишками, кровожадная свора обрушится на честных обывателей, всем будет худо. Твоей Клавдии тоже. Решай, Бебий!»

Получив послание от Клеандра, Бебий не стал медлить. Предупрежденный Тертуллом, ознакомленный от верных друзей в столице с подлинной картиной событий, услышав призыв императора о помощи — вряд ли Клеандр решился связаться с ним только от своего имени, — легат — пропретор быстро принял решение. Уже через сутки, в октябрьские календы (1 октября), Лонг во главе пяти десятков мавританских конников, спешным порядком отправился в Италию.

Момент оказался на редкость удачный — в эти же дни сын Тигидия Валерий отправился в Нарону, самый дальний город провинции Далмация, где располагался лагерь самого дикого и необузданного соединения в римской армии — IV Флавиева Счастливого легиона. Подбить этих головорезов на выступление не составляло больших трудов. Оттуда, по сообщениям соглядатаев, Валерий собирался отправиться в Верхнюю и Нижнюю Мёзии.* (сноска: Провинции, расположенные по правому берегу Дуная вплоть до его устья (на территории современных Болгарии и Румынии). С востока они граничили с провинциями Далмация и Нижняя Паннония. На юге в Фракией и Македонией.

)Эту поездку Бебий однозначно квалифицировал как прямое свидетельство того, что Переннис перешел к решительным действиям, и его сынок, по приказу отца, отправился поднимать легионы.