Мертвые души - Анжела Марсонс

– Шшш-ш, – произнесла Ким, поднимая руку.

На первый взгляд кругом стояла полная тишина, но детектив закрыла глаза и сосредоточилась. Где-то вдали были слышны голоса, разговоры и смех.

Женщина постаралась расслабиться.

Брайант осветил их всех лучом своего фонаря, стараясь держать его как можно ниже, у земли. По обеим сторонам металлической изгороди росли трава и кусты, а по верху проходила колючая проволока. В тридцати футах от изгороди располагались незажженные уличные фонари.

Стоун почувствовала, как часто забилось ее сердце.

Неожиданно фонари вспыхнули у них над головами. Инспектор подошла к изгороди и взглянула на уходящий вдаль ряд светильников. Горел каждый третий из них.

Вдали Ким услышала возбужденный рев, и ее живот скрутило судорогой.

– Брайант, сколько еще? – спросила она.

Сержант держал связь с группой огневой поддержки.

– Минут пятнадцать-двадцать, – сообщил он.

Стоун заметалась перед решеткой, ощущая себя тигром в зоопарке.

Как всегда, Брайант прочитал ее мысли.

– Командир, вы же знаете, мы не…

Его фразу прерывал ошеломивший всех звук выстрела, раздавшийся вдали, вслед за которым послышался лай собак.

Ким посмотрела на Доусона, который выступил вперед с ножницами для проволоки в руках.

– Дьявольщина, командир, вы же знаете… – попытался достучаться до инспектора ее главный помощник.

– Брайант, – голос Стоун перекрыл звук ножниц, режущих «колючку», – я знаю, что Стейси там. Так что попробуй еще раз сказать мне, что я не могу…

Все мысли о размерах комнаты и расположении двери вылетели у Стейси из головы, когда она услышала звук ключа, запирающего дверь.

Кто, черт побери, был здесь с ней в этой комнате, и что имеется в виду под «разогревом»?

Пленница сильнее прижалась спиной к стене, надеясь, что твердая поверхность остановит ее дрожь, но почувствовала прохладу, которой тянуло из вентиляционной трубы, и задрожала еще сильнее.

Констебль подумала о своих коллегах и постаралась не поддаваться эмоциям. Больше всего на свете она хотела бы, чтобы именно они нашли ее сейчас, хотя и понимала, что это невозможно. После нее не осталось никакого следа из хлебных крошек[117], и девушка уже не раз прокляла тот момент, когда решила, что будет лучше, если она поработает с этим делом в одиночку.

Тишину, которая давила ей на уши, вновь нарушил скрип ключа в двери. Вуд еще сильнее вжалась в стену и почувствовала, как ее тело покрывается мурашками.

Ослепляющий свет попал ей прямо в глаза, и она быстро заморгала, чтобы защититься от этого блеска.

Чья-то рука схватила ее за блузку.

Стейси постаралась отодвинуться, но материю сильно натянули.

– Нет… нет… – прошептала она, чувствуя, как ее охватывает ужас.

Невидимые руки подняли ее на ноги.

– Прошу вас… Я не…

– Заткнись, – велел ей мужской голос, который она уже слышала раньше.

Это единственное слово заставило девушку окаменеть. Тон говорившего мужчины был полон отвращения и презрения, как будто он обращался к ненавистному животному.

И на смену ужасу пришла ярость.

Вуд стала размахивать руками, пытаясь выбрать угол атаки и стараясь не обращать внимания на боль, все еще разламывающую ее затылок.

– Отстаньте от…

– Успокойся, – велел голос.

Но пленница поступила ровно наоборот и усилила сопротивление, чувствуя, как злоба переполняет ее.

– Уберите ваши руки…

Неожиданно Стейси замолчала. Ее нога погрузилась во что-то мягкое, и мужчина закричал.

Девушка попыталась понять, где именно он стоит. Ей хотелось, чтобы ее удары были максимально эффективными.

Он ударил ее по лицу. Ударил сильно.

А потом повернул ее лицом к стене, но она вывернулась из его захвата.

В следующий миг констебль вспомнила, как в детстве отец пытался скрутить ее, чтобы пощекотать ей ребра, и те приемчики, которые она использовала, чтобы вырваться от него.

Стейси уклонилась вправо, потом влево – и почувствовала, как ее лицо прижали к холодным кирпичам. Верхняя часть ее туловища распласталась по стене. Ее возможности к сопротивлению оказались ограничены, но она попыталась махнуть назад ногой, чтобы лягнуть своего противника. Однако нога попала в пустое пространство.

– Прекрати сопротивляться, дура!

Мужчина снова вскрикнул, когда она, откинув назад голову, попала ему в лицо своим затылком.

«Так просто я не сдамся», – подумала Стейси как раз в тот момент, когда рукоятка электрического фонаря опустилась ей на голову и из глаз у нее опять посыпались искры. Ноги под ней подогнулись, к горлу подступила тошнота, и она кулем упала на пол.

Затем констебль почувствовала, как ее правую руку поднимают и засовывают в какую-то одежду. После этого руку завели ей за спину, а потом проделали все то же самое и с левой рукой. Вскоре она почувствовала, что ее руки зафиксировали у нее за спиной жгутом из кабеля.

Ее грубо похлопали по рукам и ногам, и неожиданно она почувствовала, как что-то липкое и теплое льется на ее кожу, проникая сквозь ткань одежды.

У девушки не было времени обдумать это, потому что она почувствовала, как ее ставят на ноги.

Внезапно Стейси поняла сразу три вещи.

Рядом с ней стоит Флода.

Она участвует в какой-то извращенной игре.

Ее время подошло к концу.

Ким как раз двигалась в ту сторону, откуда раздался выстрел, когда справа от нее возник Брайант.

– Командир, лучше не надо…

Как же Стоун хотелось, чтобы он хоть раз в жизни сказал что-то новенькое!

Она остановилась как вкопанная, и Гиббс с Доусоном чуть не врезались в нее.

– У меня нет времени на досужие разговоры, и я не собираюсь принимать решения за других, – заявила женщина. – Стейси где-то там, а решать вам…

Она не станет хуже думать о тех, кто вернется к периметру. Наверное.

Инспектор развернулась и продолжила свой путь.

– Я хотел сказать, что нам не надо двигаться всем вместе, – пояснил Брайант. – Надо разделиться.

– Гиббс? – обратилась Стоун к сотруднику Тревиса, полагаясь на его знания.