Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени - Юрген Остерхаммель

всегда означают потенциальный риск для здоровья. В условиях перенаселенного жилого пространства и отсутствия необходимых гигиенических мер в городах того времени быстро возникали и распространялись возбудители смертельных заболеваний. При этом самое большое число жертв уносили не вспышки эпидемий инфекционных болезней, а «обычные» заболевания городского населения. В сущности, эта ситуация была характерна для всех европейских сообществ, вступивших на порог индустриализации. И эта проблема распространялась только на города. Жизнь в сельской местности до поры до времени оставалась более «здоровой». В северо-западной Европе данное различие между городской и сельской жизнью перестало существовать на рубеже XIX–XX веков[643].

Если мировая тенденция роста продолжительности жизни началась около 1890 года в Европе, Северной Америке и Японии, то другие страны мира переступили этот порог далеко не так синхронно.

• Латинская Америка совершила мощный рывок в период между 1930 и 1960 годами.

• Советский Союз – между 1945 и 1965 годами (в 1990‑х на постсоветском пространстве последовало драматическое снижение средней продолжительности жизни).

• Китай – после 1949 года, благодаря успешной политике коммунистического режима в сфере здравоохранения. В результате средний уровень продолжительности жизни здесь вырос с чуть менее 30 лет (до 1949 года) до 70 лет (в 1980‑м)[644].

• Многие африканские страны улучшили свои показатели в течение двух десятилетий после получения независимости, то есть приблизительно в период между 1960 и 1980 годами.

• В Японии произошел очередной существенный сдвиг в средней продолжительности жизни в период между 1947 и 1980 годами.

Вопрос чистой воды

Основы достижений XX века были большей частью заложены в XIX веке. Однако на их укрепление и развитие потребовалось время. Из XIX века пришли два исключительно важных импульса: во-первых, новое знание о профилактике заболеваний, во-вторых, возникновение общественного здравоохранения. Обратимся сначала ко второму из двух этих импульсов. Приблизительно после 1850 года правящие власти осознали необходимость организации государственного медицинского обеспечения. Западноевропейские государства расширили существующие меры по контролю и изоляции больных или потенциальных носителей болезней (как, например, предписанный администрацией обязательный карантин, который существовал в портовых городах Средиземного и Черного морей[645]) за счет инвестиций в инфраструктуру, направленную на уничтожение среды потенциального развития заболеваний. Лишь в XIX веке забота об общественном здравоохранении в Европе была объявлена задачей государства, а не делом частных филантропических инициатив и религиозных благотворительных организаций. Распространившиеся в то время идеи «энвайронментализма» (environmentalism)[646] указали направление необходимых действий, в частности устранение нечистот в городах и обеспечение населения чистой питьевой водой. Лидирующее место в мировом развитии гигиены заняла Англия. Благодаря усилиям представителей «санитарного движения» (sanitary movement) 1830‑х годов здесь были заложены идейные основы и инициированы практические мероприятия, устанавливающие новые стандарты. Ущерб, который промышленная революция наносила среде обитания и здоровью человека, не остался незамеченным. Британский импульс был быстро воспринят и нашел последователей сначала в США, а затем на европейском континенте[647].

Необходимость улучшения качества воды стала отправной точкой общественных и государственных инициатив. То, что водное снабжение вообще оказалось предметом политики, предполагало признание воды общественным благом. Важно было установить права на воду и размежевать государственные претензии и частные. Становление развернутой системы правовых норм, касающихся владения водой и ее использования, в том числе в промышленных целях, представляло собой длительный и чрезвычайно сложный процесс. Даже в централистской Франции он был завершен только в 1964 году. Во многих частях мира эти процессы до сих пор находятся в движении. В дополнение к политической воле и правовым технологиям должна была быть в наличии и подходящая технология. Комбинация всех трех факторов впервые была опробована при создании современной системы водоснабжения в Нью-Йорке. В 1842 году здесь состоялось самое большое празднество, которое когда-либо видел город и которое было посвящено открытию новой системы акведуков, трубопроводов и водохранилищ. Эта система обеспечивала водой публичные колодцы, индивидуальные домохозяйства и службу пожарной охраны[648]. Особенно очевидным стало значение технической очистки воды после того, как в 1849 году английский врач Джон Сноу установил, что холера передается не по воздуху и не контактным путем, а через воду. Прошло более пятнадцати лет, прежде чем открытие Сноу нашло всеобщее признание. Тот факт, что водоснабжение Лондона находилось в руках нескольких частных компаний, препятствовало его улучшению. Еще в 1866 году холера смогла проникнуть в город через водопроводы одной из этих компаний и унесла только в районе Ист-Энд более 4000 жизней. Однако после этого случая качество воды улучшилось. Частные колодцы постепенно исчезли. После 1866 года эпидемии холеры и тифа в Лондоне не вспыхивали[649].

Многое зависело от местной научной школы, что демонстрирует пример Мюнхена. Там большим авторитетом в области гигиены пользовался врач и фармацевт Макс фон Петтенкофер. Как и Джон Сноу, он реагировал на угрозу холеры, вторая крупная вспышка которой произошла в Мюнхене в 1854 году. Согласно эпидемиологическим представлениям Петтенкофера, распространение болезней зависело от состояния почвы, и, в соответствии с этим, для предупреждения и борьбы с эпидемиями все усилия должны были быть направлены на очистку выгребных ям и котлованов. Поскольку Петтенкофер исключал возможность влияния нечистой питьевой воды на распространение холеры, то на улучшение водоснабжения в Мюнхене обращали гораздо меньше внимания, чем в Лондоне. Только в 1874 году власти баварской столицы стали рассматривать проекты по модернизации системы городского водоснабжения. Но и после третьей вспышки эпидемии холеры в Мюнхене противники водной теории распространения ее возбудителей не сдали своих позиций. К строительству новых сооружений для водоснабжения города в Мюнхене приступили только в 1881 году[650]. Столице Королевства Бавария пришлось заплатить высокую цену за ошибочные представления Петтенкофера.

Несмотря на авторитетное мнение баварского врача, власти Мюнхена не торопились и с решением вопроса об очистке сточных отходов. К строительству канализации здесь не приступали вплоть до 1880‑х годов. Намного раньше модернизация канализационной системы была осуществлена в Лондоне. Это явилось еще одной причиной исчезновения в британской столице таких инфекционных заболеваний, как брюшной тиф, дизентерия и холера, распространению которых способствовала вода, содержащая нечистоты. Ответственные инстанции Лондона пришли к выводу, что снабжение питьевой водой и канализация нечистот связаны между собой в санитарно-гигиеническом отношении. Такая позиция не воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Например, Наполеон устроил в Париже публичные колодцы и акведуки, снабжавшие население французской столицы водой, но не озаботился иными санитарно-гигиеническими улучшениями в городе. В 1855 году в Лондоне начал работу Столичный комитет по строительным вопросам (Metropolitan Board of Works), первая инстанция городского управления, в сфере влияния которой находились все районы города. Хаос в сфере компетенций и сопротивление со стороны представителей радикального рыночного либерализма поначалу