Губительная ложь - Джеймс Гриппандо

— Однажды вечером, когда мой муж был в командировке в другом городе, мне показалось, что кто-то пытался открыть замок входной двери нашей квартиры.

— Итак, вы купили пистолет для своей собственной защиты?

— Это правда.

— Когда вы из него стреляли?

— Я прошла курс обучения, куда входила стрельба по мишеням. Насколько я помню, последний урок был в феврале. Именно тогда я и стреляла из него.

— Что вы после этого с ним сделали?

— Я хранила его в небольшом сейфе — металлической коробке, которая лежала в шкафу на полке. Я положила пистолет туда и, клянусь, больше не дотрагивалась до него.

— Тогда почему же его там не оказалось, когда полиция делала обыск в вашей квартире после смерти Гэри Варнса?

— Я не знаю. Скорее всего, его украли.

Тони сделал паузу, словно давая присяжным время осознать услышанное. Судья Гилхорн зарычал, как медведь после зимней спячки. Он дал знак юристам обеих сторон подойти к нему. Тони и обвинитель поднялись со своих мест и подошли к судье почти вплотную, так чтобы их разговор не был слышен присяжным. Пейтон стояла очень близко от них и хорошо слышала, как судья устроил нагоняй Тони и Оуну.

— Мистер Фэлкоун, я удовлетворил ваше предварительное ходатайство, о том чтобы запретить обвинению использовать так называемые любовные письма в качестве вещественных доказательств. Вы помните, что эти письма полиция нашла в том самом металлическом сейфе, где надеялась обнаружить пистолет. Если вы еще раз позволите себе намекнуть на то, что кто-то украл пистолет из сейфа, то я изменю свое решение по поводу вашего ходатайства. Вы меня поняли?

— Да, ваша честь.

На этом их короткое совещание закончилось. Оун вернулся на место, а Тони подошел и стал рядом со своей подзащитной. Теперь он задавал Пейтон вопросы о ее прошлых отношениях с Гэри Варнсом. И она рассказала о том, как они начали встречаться, когда еще учились в школе, и как потом, через несколько лет, их жизненные пути снова пересеклись в детской больнице. Теперь они были просто коллегами по работе, но сохранили дружеские отношения. И вот настало время объяснить присяжным, как она оказалась в квартире Гэри. И начать нужно было с ее поездки к Кевину в Нью-Йорк, а потом рассказать о том, что она по ошибке подумала, будто ее муж живет в одном гостиничном номере с другой женщиной.

— Что вы сделали после того, как вернулись в Бостон?

— Мне очень не хотелось возвращаться домой, я имею в виду — в нашу квартиру. Поэтому я решила поехать в больницу. Я подумала, что работа поможет мне отвлечься.

— И вы там встретили мистера Варнса?

— Да. Он в тот день дежурил, и мы разговорились. Он заметил, что я была расстроена. Я уже говорила, что мы с Гэри были друзьями, поэтому решили пойти куда-нибудь, чуть-чуть выпить, чтобы немного развеяться.

Пейтон посмотрела на присяжных. Ей показалось, что некоторые из них уже вполне ясно себе представили неприглядные последствия того, куда может завести вполне невинное предложение «немного развеяться».

— Итак, вы пошли в бар?

— Да. Сначала в один, а потом в другой. Там мы встретили его друзей.

— Вы можете вспомнить, сколько алкоголя в тот вечер выпили?

— Я не могу сказать точно. Не думаю, чтобы я выпила очень много, принимая во внимание все, что случилось в тот день, я просто не смогла бы выпить слишком много. Я устала и чувствовала себя ужасно. Ведь я только что прилетела из Нью-Йорка в полной уверенности, что муж изменяет мне.

— В котором часу вы покинули последний бар?

— Я помню только, что мне стало очень плохо приблизительно около двух часов ночи. И мы сразу же ушли. После этого я уже ничего не помню.

— Что вы можете сказать о том моменте, когда пришли в себя?

— Это было уже утро. Я проснулась в квартире Гэри.

По залу прокатился ропот. Еще бы, ведь они услышали новые пикантные подробности!

У Пейтон часто забилось сердце. Наступил самый неприятный для нее момент. Тони должен был задать ей пару вопросов, на которые она предпочла бы не отвечать. Но вчера вечером, когда они с Тони репетировали сегодняшнее выступление, он убедил ее в том, что если она собирается рассказать всю правду, то лучше ей самой поведать суду обо всех деталях, чем дать Оуну возможность выпытать их во время перекрестного допроса.

— Где конкретно вы находились, когда проснулись?

— Я лежала в его кровати. Гэри спал на диване.

— Вы были одеты?

— Не совсем.

— Что на вас было надето?

— На мне были мои трусики и футболка Гэри.

Зал зашумел еще громче. Судья стукнул молотком, сказав:

— Прошу соблюдать порядок.

Тони заговорил снова:

— Должен заметить, что это довольно щекотливая ситуация.

— Это совсем не так. Гэри мне все утром объяснил. Он сказал…

— Протестую, — закричал Оун. — По словам свидетельницы, она не помнит, что случилось после того, как она очутилась в квартире Гэри Варнса. Она узнала о том, как оказалась полуголой в кровати жертвы исключительно со слов самого Гэри Варнса. Это показания с чужих слов.

— Протест принимается.

Пейтон посмотрела на Тони. Она сожалела, что не сможет рассказать присяжным, как все обстояло: Гэри сам признался ей в том, что в ту ночь они не занимались сексом, — им обоим было плохо. Гэри всего лишь снял с нее испачканную одежду и постирал ее.

— Но, ваша честь, — умоляющим голосом произнес Тони.

— Протест принимается. Пожалуйста, переходите к следующему вопросу.

Пейтон поймала на себе взгляд судьи. И в этот момент она поняла: Тони был прав, когда предупреждал ее о том, что присяжные не поверят ее словам, будто она не спала с Гэри. Похоже, судья был того же мнения.

Тони пришлось перейти к дальнейшей части истории, когда после той ночи Гэри начал относиться к ней враждебно. Затем последовал рассказ о ссоре по поводу розы, привязанной к ручке шкафа Пейтон в больничной раздевалке, и о краже компьютера из библиотеки. И вот наступил самый ответственный момент.

— Доктор Шилдс, мы слышали, как Сандра Блэр рассказывала, будто бы она слышала, как вы ссорились со своим мужем на вечеринке в Гарварде. Из-за чего произошла та ссора?

— До Кевина дошли слухи о том, что я спала с Гэри, и он захотел поговорить со мной в коридоре. Я отрицала, что между мной и Гэри что-то было, но сказала, что коридор неподходящее место для подобных выяснений. Когда я отказалась продолжать разговор, он разозлился и ушел.

— И вы вернулись домой одна?

— Да. Я долго ждала, когда же он придет, но он так и не вернулся. Около одиннадцати часов два раза звонил телефон, но когда я снимала трубку, то слышала только короткие гудки. Это напугало меня, поэтому я не могла уснуть и допоздна смотрела телевизор.