Друид - Клауде Куени

— Таранис, бог солнца, дай мне силы и мудрость, — молил я богов, едва шевеля губами. — Беленус, бог и великий целитель, повелитель света, помоги мне справиться с этими трудностями. Артио, богиня леса, приди мне на помощь! — Если честно, в тот момент мне было все равно — я не стал бы возражать, если бы она, обернувшись медведицей, вышла из чащи и спасла нас. — Камулус, бог войны, сделай так, чтобы тигурины собрались с силами и сравняли с землей этот военный лагерь римлян. Цернуннос, царь зверей, дай моей лошади крылья! Эпона… — Нет, лучше не обращаться к богине Эпоне! — Суцеллус, разбей своим молотом эти римские легионы! И — заклинаю всех вас Тевтатом! — сделайте наконец хоть что-нибудь!

Совершенно отчаявшись, я схватился другой рукой за фигурку дикого кабана, висевшую у меня на поясе. В тот момент я бы не отказался от помощи любого бога. Главное, чтобы она пришла вовремя.

— Корисиос! — Авл Гирт вышел из палатки и с улыбкой предложил мне войти внутрь. Мы с Вандой спешились и вошли следом за римлянином в палатку Цезаря. Там над большим столом, на котором была разложена карта, склонились сам Юлий Цезарь и Гай Оппий. Услышав наши шаги, оба подняли головы и смерили меня холодными взглядами. В тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Чтобы хоть как-то отвлечь от себя внимание, я тут же протянул Цезарю папирус, на который записал послание, продиктованное мне Дивитиаком.

— Проконсул, я доставил тебе ответ друида Дивитиака. Я и моя рабыня скакали так быстро, как только могли. Но в этой местности очень неспокойно, нам постоянно приходилось прятаться от банд мародеров и разбойничьих шаек, — проговорил я так быстро, как только мог.

Похоже, все присутствующие очень удивились, услышав от меня подобное объяснение. Наконец, Авл Гирт широко улыбнулся. Насколько я понял, он был рад услышать то, что я сказал.

— Я же говорил вам, что Корисиосу можно доверять, — произнес Авл Гирт, обращаясь к Юлию Цезарю и Гаю Оппию. Затем он повернулся ко мне: — Нашим солдатам удалось схватить раба Фусцинуса. Он пытался бежать. Именно Фусцинус рассказал нам, что на вас напали всадники-гельветы, которые занимались мародерством в той местности. Мы думали, что все вы погибли.

— Он не обманул вас, — соврал я. — На нас напали несколько дюжин молодых воинов. Но за что вы распяли Фусцинуса?

Гай Оппий ухмыльнулся:

— Этот раб скакал не в том направлении.

— К тому же у него был пугио, принадлежавший молодому трибуну, — добавил Авл Гирт.

— Насколько я понимаю, Фусцинус бежал, когда завязался неравный бой, пытаясь спасти свою жизнь. — Я очень хотел хоть как-то помочь рабу.

— Каким же образом ему в руки попал кинжал, принадлежащий офицеру?

— Если честно, то я не знаю. Неужели никто не выжил? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие.

Цезарь переглянулся со своими подчиненными. Мне ответил Гай Оппий:

— Их обнаженные тела нашли в одном из ущелий. Врач легиона установил, что перед смертью над молодым трибуном жестоко надругались.

— Порой ранняя смерть одного из членов семьи может спасти весь род от огромного позора, — холодно заметил Цезарь. — Я не думаю, что молодой трибун был хоть на что-то способен. Он обливал себя благовониями, словно уличная девка, и думал только о том, как бы вкусно пожрать. А вот офицера, который отвечал за правильное планирование поставок и прекрасно справлялся со своими обязанностями, мне в самом деле жаль. Он тоже думал только о жратве. Но у него была такая работа.

Проконсул с улыбкой развернул перед собой папирусовый свиток с посланием Дивитиака и с довольным видом бегло прочитал текст. Затем он передал свиток Авлу Гирту.

— Я хочу, чтобы как можно быстрее подготовили пятьдесят копий этого письма. Гонцы завтра же должны отправиться с ними в Рим. Пусть вся республика узнает, что наш союзник попросил Рим о помощи! — Цезарь повернулся ко мне и указательным пальцем указал на стул, приказывая садиться к столу. Похоже, мне следовало начинать писать, хотя битва еще не закончилась, в мыслях полководец уже выиграл ее и думал о том, где и когда состоится следующий бой. Цезарь начал диктовать:

— Глава двенадцатая. Когда же Цезарь узнал от своих разведчиков, что три четверти всех гельветов успешно переправились на противоположный берег, а приблизительно четвертая часть осталась на этом берегу Арара, он во время третьей ночной стражи (в полночь) выехал из своего военного лагеря с тремя легионами, чтобы настичь ту часть, которая не успела совершить переправу. Именно они и были атакованы. Поскольку гельветы были не в силах оказывать сопротивление и даже не подозревали о приближении легионов, почти все они были без труда уничтожены.

Цезарь на несколько мгновений задумался, а затем обратился к Авлу Гирту:

— После того как мы закончим двенадцатую главу, нам нужно будет дополнить одиннадцатую и упомянуть о просьбе наших союзников эдуев оказать им помощь.

Авл Гирт молча кивнул и тут же приготовился писать. Цезарь, стоя за его спиной, продолжил диктовать:

— Глава одиннадцатая. Гельветы уже прошли через ущелья, а также оставили позади земли, принадлежащие секванам. Оказавшись на территории эдуев, они начали разорять поля.

Авл Гирт прекратил писать и, подняв голову, вопросительно взглянул на проконсула.

— Но, Цезарь, ведь на полях еще не созрело зерно…

— Ну и что же из этого? — грубо ответил тот. — Разве я просил тебя упоминать в этой главе точную дату или обращать особое внимание на данное обстоятельство? Неужели ты думаешь, что кому-нибудь в Риме придут в голову подобные мысли? Твое дело писать, Авл Гирт. Вот и пиши то, что я тебе диктую.

Цезарь продолжил:

— …на территории эдуев, они начали разорять поля. Эдуи, будучи не в состоянии самостоятельно дать отпор и защитить от них свое имущество, отправили посланников к Цезарю и попросили оказать им помощь. В прошлом это племя неоднократно доказывало, что оно с должным уважением относится к заключенным им союзам, а поскольку эдуи имеют великое множество заслуг перед римским народом, мы не могли спокойно наблюдать, как буквально на глазах у нашего войска гельветы уничтожают поля эдуев, угоняют в рабство детей и захватывают города.

Мы услышали, как к палатке на полном скаку приближались несколько всадников. Возле входа они остановились и соскочили с коней. Тут же в палатку вошел гонец. Он поднял вверх правую руку и прокричал:

— Приветствую тебя, Цезарь! Наши легионеры успешно уничтожили тигуринов, оставшихся на этом берегу реки. Лишь некоторым удалось бежать в близлежащие леса. Солдаты спрашивают у своих центурионов, разрешаешь ли ты им начать собирать добычу.

— Прочешите леса. Ни один тигурин не должен пережить этот день. Только после этого центурионы могут разрешить своим подчиненным начать собирать вещи, принадлежавшие убитым варварам.

Гонец поклонился проконсулу и выпалил:

— Да будет так, Цезарь!