Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Елена Княжина

варховым одеялом, чтобы Рэдхэйвен не увидел мой помятый сонный вид. И почему-то не стала протестовать.

– Вы меня не проводите туда, мисс?..

– Ламберт, – дрожащей рукой поправила верхнюю пуговицу на платье. Она нестерпимо давила на горло, и мне с трудом удавалось дышать. – Разумеется, Ваше Величество.

Она зашуршала юбками по направлению к двери, и я не могла от них взгляда оторвать. От юбок. Да вряд ли под ними что-то уж совсем необычное и другим несвойственное! Со стороны королева ничем не отличалась от меня и мисс Лонгвуд.

Рэдхэйвен нашелся там же, где и ожидался. Если он удивился нашему с королевой совместному визиту, то виду не подал.

– Ваше Величество, – он склонился в глубоком, изысканном поклоне и коротко улыбнулся мне.

– Ты дурно выглядишь, Данн… Хуже меня, ей Варху, – пробормотала королева, по-хозяйски поправляя на нем перекосившийся от борьбы с Тьмой мундир.

Вот и я ему о том же твержу! Каково бы ни было самомнение хитанского сноба, эти проклятия его доконают.

– Мне нужно твое внимание, – добавила девушка, распрямляя воротник проклинательской рубашки.

– Сейчас? – напряженно уточнил Рэдхэйвен.

– Я сюда не по коридорам походить прилетела, – она поджала губы и дождалась послушного кивка от своего мастера.

– Мисс Ламберт… Прошу нас извинить. Дела короны, – Даннтиэль резко развернулся и повел королеву в сторону… в ту самую сторону, в которой я сегодня ночевала. К своим покоям.

Я растерянно прикусила губу и посмотрела вслед уходящему «жениху». «Дела короны»… Ну просто огхарреть!

Они уже давно скрылись за поворотом, а я так и стояла, хлопая ресницами. Все-таки я слишком многого не понимаю в этом мире. Потому и предпочитаю ограничивать свой круг общения скучными трактатами и формулами бытовых плетений: от них я никогда не жду подвоха.

По коридору вдалеке брела расстроенная Кили, отмахиваясь от Лети свернутой в трубочку газетой.

– Отстань! – несильный хлопок «трубочкой» по белокурой голове.

– Ай! – Летисия отпрыгнула. – Ну и кому нужны твои высочества, когда есть величество?

– Твои золотые кудри, судя по всему, тоже никому не сдались, – процедила Килира, хмурясь грозовой тучкой.

– А я вам говорила! – встряла Иллона, пытаясь не попасть под газетные удары, щедро раздаваемые подругой. – Там все очень серьезно, и не стоило туда даже нос совать… Чтобы Ее Величество – да сама прибыла к мужчине?

– Эх… Я тоже говорила, – бурчала Кили, – что он высший класс…

– Королева с тех пор, как овдовела, ни одному мужчине столько внимания не уделяла, – продолжала бить по больному Иллонка, не замечая, как чернеют ее спутницы. – И знакомы они гораздо дольше, чем он служит при дворе…

– Да замолчи ты уже! – рыкнула Кили, орудуя газетой с особым усердием.

Моя юбка колыхнулась, и щиколотку согрело чем-то знакомым. Я скосила глаза и увидела торчащий из стены черный хоботок.

– У-у-у? – тихонько предложил Рок.

– Это дурная затея, – прошептала в ответ, приподнимая юбку. – И я не хочу выглядеть глупой ревнивой девочкой…

– Ууу! – заверил морок, щекоча ногу. – У-у-у-у…

– Но хотелось бы, конечно, узнать, какого гхарра там происходит, – согласилась, пожимая плечами.

– Уу! – одобрительное из стенки.

– И где они должны были вечером увидеться? И почему она не дотерпела? – задавалась вопросами, машинально топая к комнате проклятого рабовладельца. – И если «дела короны», то причем тут спальное крыло?

– У-у-у! – с присвистом согласился морок, черным облачком перемещаясь за мной.

Внутри скреблось очень неприятное чувство. Очень. Неприятное.

– Разве можно вот так… «Прошу нас извинить, мисс Ламберт»! – сопела озадаченно. – Может, я все не так поняла? И дела короны – это правда дела короны?

– У-у… – скептически колыхнулся туман, не особо поддерживая оптимистичную мысль. Он-то Рэдхэйвена знал получше моего.

– Но подглядывать неприлично, – вздохнула тяжело, позволяя Року впитать меня в себя и задерживая дыхание. – Хотя ты прав. Я могу закрыть глаза – и тогда это не будет считаться подглядыванием.

Меня окутало черной вязкой дымкой. Нос уперся в твердую деревянную преграду, и я приоткрыла один глаз. Обнаружила перед ним кусок ткани с золотой эмблемой, стукнулась виском о пустую вешалку… Я снова была в шкафу.

– Ах! – раздалось тем самым бархатным голосом, и я старательно зажмурилась.

Я не подглядываю! Не подглядываю…

– Потерпи, Элсинор, – строго велел Даннтиэль, чем-то шурша.

Вероятно, юбками. Или документами. Вполне мог и бумагой, конечно…

– Сегодня ты грубее, чем обычно, – сдавленно прохрипела королева, и я еле поборола желание прижаться носом к щели между дверец.

– Мысли… другим заняты.

– Я получила твое письмо… о внезапной помолвке… – шептала она сбивчиво, шелестя чем-то… вроде простыней. С вензельками. – Если ты уверен, что это то, что тебе надо…

– Уверен. А теперь помолчи.

Это ж насколько надо быть самоуверенным квахаром, чтобы затыкать саму королеву?

– Мне не стоит спрашивать, какой тебе в том интерес? – не послушалась Ее Величество.

– Не стоит.

– Но между нами все останется по-прежнему? – спросила с надеждой. – С нашим необычным… кхм… «времяпрепровождением»…

– Я верен короне, Элси, и всегда к услугам Ее Величества, – хрипло прошептал Рэдхэйвен. – И про обязанности свои никогда не забывал. И не забуду.

– Никогда не понимала, чем заслужила твою преданность, Данн… Очень ценю ее. Просто не понимаю.

Я зажмурилась сильнее, до красных пятен, заставляя себя не смотреть в щель. Это бесчестно…

Но, с другой стороны, то, что делал Даннтиэль, тоже было бесчестно по отношению ко мне! Своей, между прочим, невесте. Но ни его, ни его даму в шуршащих юбках это, похоже, не смущало.

– Я не могу исправить того, что натворили другие, так безжалостно вмешавшись в твою судьбу, – объяснил он. – Но могу сделать твое пребывание здесь хотя бы комфортным и…

– Ммм! – взвыла королева.

– …Хоть сколько-нибудь приятным.

Какой заботливый! Квахар недощипанный!

Я резко приникла к дверной щели и распахнула веки.

Нет, шуршали они не бумагами. Все-таки юбками. Дафна из «Вестника» ничуть не соврала. Только едва ли Даннтиэль искал там проклятие…

Королева, разметав светлые кудри по черной подушке, лежала на постели поверх одеяла. Выставив голую ножку из-под задранного бежевого платья с золотым кантом, закатывая глаза и томно постанывая.

Этот линялый гхарр ласково наглаживал