Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

Надо спросить у Паши, сделала себе мысленную пометку Люся, он наверняка знает про эту историю больше, не зря так ненавидит Китаева. Ненавидит, однако, с пользой для себя — предложение о переводе с повышением все-таки принял.

— Так и не удосужился, — Ветров-старший криво улыбнулся, неуловимо напомнив одного марена, — однако все это старая история, теперь уже не имеющая ни малейшего значения. С какой-то точки зрения она даже пошла мне на пользу — иначе я бы так и сидел на бутафорском троне в провинциальном болоте… Власть, даже ограниченная, — мощный наркотик, и ломка бывает страшной. К счастью, нет такого поражения, которого не могли бы загладить деньги.

— Так у нас тут сюжет с моралью и счастливым финалом?

— До финала, я надеюсь, нам все-таки далеко. Как так получилось, Людмила Николаевна, что вы принимаете столь деятельное участие в жизни моей семьи?

— Очевидно, злой рок витает над кланом Ветровых… — начала было Люся замогильным голосом, потом спохватилась. Еще не хватало устраивать перед всякими представления. — Просто получилось, — она открыто и прямо посмотрела ему в глаза. — Я купила квартиру, а моей соседкой оказалась бесхозная, никому не нужная старушка с первыми признаками деменции, свойственной всем домовикам, потерявшим семью.

— Эти сказки вы Пашке рассказывайте, — вспылил Ветров. — Он лопух, уши развесит, а потом звонит с претензиями: ты знал, что бабушка была в плохом состоянии? Почему мы все ее бросили? А я точно знаю, что никого не бросал и мама была в нормальной форме. Мы с ней регулярно созванивались.

— Ну, значит, я вам вру, — пожала плечами Люся и вернулась к своим бумажкам, — в корыстных целях. Нацелилась на несметные ветровские сокровища! Теперь, когда вы лишили сына наследства, придется его бросить. Нищий марен со столбняком — это совершенно не то, чего хочет коварная девушка.

Он оторопел.

Люся, не глядя, размашисто подписала гонорары, потом опомнилась, принялась изучать цифры. Носова иногда заносило.

— Я надеялся, — начал Ветров сначала, — что мы поговорим как цивилизованные люди.

Вошла Оля, удивленно посмотрела на торчащего посреди кабинета бывшего губернатора, поставила рядом с Люсей чашку кофе и испарилась, весело блестя глазами.

Побежала докладывать обстановку в чатик.

— Виктор Дмитриевич, — проникновенно спросила Люся, — вы сейчас из-за чего именно переполошились? Что, по-вашему, я могу сделать с Ниной Петровной? Заставить переписать на меня квартиру? Украсть серебряные ложки? Организовать в ее доме притон?

— И то, и другое, и третье, — ответил он без всякого смущения. — А больше всего мне не нравится, что вы слишком приблизились к моей семье. Я помню, чем может быть чреват ваш интерес к кому-нибудь.

— Переживаете за ваши тайны и секретики? — ухмыльнулась Люся, а Ветров разозлился.

— Стоит ли меня винить в том, что я совершенно не выношу людей вашего формата? По какой-то причине вы возомнили себя вправе разить и наказывать других, как будто являетесь истиной в высшей инстанции. Как вы себя при этом чувствуете, Людмила Николаевна? На вершине горы?

— Очень беспокойно я себя чувствую, — сказала она резко, — потому что понятия не имею, в чем именно заключается эта пресловутая истина. И все время спрашиваю себя, правильно поступаю или нет. За годы работы я пришла к выводу, что не существует объективного ответа. Поэтому нет, я не на вершине горы, а в выгребной яме из сомнений и ошибок.

— Ну и оставайтесь в этой яме, зачем тащить туда Пашку? Ему и так досталось по вашей вине.

— Ничего подобного, — Люся ощутила раздражение от того, что снова и снова ей приходится повторять очередному Ветрову про причины и следствия. — Паша пострадал по своей вине. Это он накосячил. Он сел нетрезвым за руль. Я ценю ваше желание навесить на меня всех собак, но не делайте из него невинную жертву, а из меня — злобную мегеру.

— Подумайте трижды, прежде чем опубликовать хоть что-то про нас.

Он совершенно не проникся ее речью и наконец-то перешел к угрозам. Давно бы так, а то тратит ее время на всякую ерунду.

— Ну зачем вы меня провоцируете, — широко улыбнулась Люся, — мы с вашим сыном только достигли шаткого перемирия. А теперь так и хочется посмотреть, что же вы станете делать, если я все-таки ткну палкой в это осиное гнездо из сомнительных бизнесов и серых схем.

— В городе еще остались люди, которые в состоянии поставить вас на место, — процедил он.

— Правда? А можно подробнее? Имена, фамилии, даты рождения?

— Считайте, что я вас предупредил, — буркнул Ветров и вылетел вон.

— Эй, — крикнула ему вслед Люся, — разве вам не полагается предложить мне сначала денег, чтобы я оставила вашу мамочку и вашего сыночка в покое?

Никакого от этих Ветровых проку.

Расстроенная, она отшвырнула ручку и взялась за кофе.

Что это было?

Какая-то тупая сцена из мексиканского сериала.

Люся не успела с головой нырнуть в работу, когда заглянула Оля:

— Люсь, видовики опять пришли. Принтеры проверяют. Камеры наблюдений смотрят.

— Ну пусть проверяют, пусть смотрят, — отмахнулась она, — не обращайте на них внимания.

— Во жизнь у нас, — вздохнула секретарша, — полиция как к себе домой шастает. Закроют нас, Люсь?

— Да что вы все заладили! Оль, повесь на доске объявление: «Портал никто не закрывает, не захлопывает, не закручивает. Все хорошо. Не бесите меня, Люся».

— Так у нас нет доски объявлений…

— Оля, блин!

И секретарша обиженно вернулась в приемную.

Домой Люся вернулась, как и обещала Нине Петровне, к половине восьмого вечера. Две девушки-мастера из салона красоты были уже здесь, раскладывали свои кофры и инструменты. Они не в первый раз приезжали на дом, старушка к ним привыкла и уже их не боялась.

— Дом, милый дом, — блаженно пробормотала Люся, разуваясь. — Нина Петровна, пахнет чем-то волшебным!

— Тарт с карамелизированными абрикосами и миндальным бисквитом, — откликнулась она, улыбаясь. — Сегодня же у нас девчачий праздник! Раздевайся быстрее, будем платьишки мерить! И шампанское я охладила.

Люся засмеялась, не удержалась и расцеловала оживленную, как счастливый ребенок, старушку.

— В выходные будем елку наряжать, — деловито сообщила Нина Петровна, — я заказала новые, совершенно очаровательные игрушки.

— Еще бы собаку завести,