Средство убеждения - Ли Чайлд

Но вдруг с ним началось что-то странное, и я понял, что все же смогу одержать победу.

Он попытался ударить меня ногой в стиле восточных единоборств. В уличной драке один на один глупее этого ничего быть не может. Как только одна нога отрывается от земли, человек теряет устойчивость и становится уязвимым. И это начало конца. Поли быстро надвигался на меня боком, словно какой-то идиот-каратист из кино. Его нога летела вперед, вытянутая параллельно земле. Если бы удар достиг цели, он меня бы убил – без вопросов. Но удар не достиг цели. Я отпрянул назад, поймал ногу Поли обеими руками и просто поднял ее вверх. Ты сможешь отжать в положении лежа четыреста фунтов? Что ж, давай проверим. Я вложил в это всю свою силу до последней унции и, задрав ногу Поли высоко вверх, вывел его из равновесия и повалил спиной на асфальт. Он растянулся во весь рост, ошалело уставившись на меня. Первое правило уличной драки гласит, что если противник упал, его надо добить, без колебаний, без промедления, без угрызений совести по поводу неджентельменского поведения. Противника надо добить. Поли только что отступил от этого правила. Я не стал этого делать. Я что есть силы ударил Поли ногой в лицо. Брызнула кровь, он попытался перекатиться от меня, но я наступил ему каблуком на кисть правой руки, сокрушая кости кисти и фаланги пальцев. Затем я повторил то же самое, обрушив все двести пятьдесят фунтов живого веса на раздробленное запястье. Потом сломал Поли обе лучевые кости.

Поли обладал сверхчеловеческой силой. Он перекатился набок и приподнялся при помощи левой руки. Встал на ноги и отступил назад. Я пошел на сближение, Поли сделал страшный хук левой, но я отбил выпад и врезал ему по сломанному носу. Поли отшатнулся назад, и я вонзил ему колено в пах. Его голова дернулась вперед, и я снова нанес правым кулаком «сигаретный тычок». Поли развернулся, и я пнул его ногой под колено. Его нога сложилась, и он опять свалился на асфальт. Я наступил левой ногой ему на левое запястье. Правая рука Поли была уже совершенно бесполезна. Болталась плетью. Он оказался прижат к земле, поскольку выжать вертикально двести пятьдесят фунтов одной левой не мог даже такой гигант. И у стероидов есть своей предел. Поэтому я топтал ему левую руку до тех пор, пока из кожи не вылезли обломки костей. Затем я подпрыгнул и приземлился Поли прямо на солнечное сплетение. Соскочил с распростертого тела и изо всех сил ударил ногой в висок – один раз, два, три. Четвертый удар получился настолько сильным, что мой ботинок развалился, и устройство электронной почты упало и запрыгало по асфальту. Оно остановилось там же, где остановился пейджер Элизабет Бек, когда я выбросил его из «кадиллака». Поли проводил взглядом маленькую черную коробочку. Я еще раз ударил его ногой в голову.

Он сел. Просто поднялся за счет мышц пресса. Обе его руки болтались бесполезными плетями. Схватив левое запястье, я выкрутил локоть наружу, вырывая сустав. Поли выбросил вперед сломанную правую руку, пытаясь дать мне оплеуху окровавленной ладонью. Перехватив запястье левой рукой, я надавил на изувеченные костяшки пальцев. Глядя Поли в глаза, принялся крушить треснутые кости. Он не издал ни звука. Не выпуская его скользкую руку, я вывернул правый локоть внутрь и надавил на него коленями. Послышался хруст ломающейся кости. Только после этого я вытер руки о волосы Поли и направился к воротам за «кольтами».

Поли неуклюже встал. Он не мог помогать себе руками. Просто подобрал ноги под себя, рывком перенес на них вес своего тела и выпрямился. Из сломанного носа ручьем лилась кровь. Налившиеся краской глаза горели злобой.

– Иди, – произнес я. Задыхаясь. – К скалам.

Поли стоял на месте, словно оглушенный бык. Мой рот был полон крови. У меня шатались зубы. Я не испытывал удовлетворения. Никакого. Не я победил Поли. Он сам победил себя. Своим дурацким карате. Если бы он продолжал молотить меня своими огромными кулачищами, меньше чем через минуту я был бы трупом. И мы оба это понимали.

– Иди, – сказал я, – или я тебя пристрелю.

Поли вопросительно вскинул подбородок.

– Иди к воде.

Он не двигался с места. Мне не хотелось в него стрелять. У меня не было желания тащить четырехсотфунтовую тушу сто ярдов к морю. Поли стоял неподвижно, и мой мозг приступил к решению проблемы. Наверное, можно будет обмотать ему щиколотки цепью от ворот. У «кадиллака» есть буксировочный крюк? Я не помнил.

– Иди, – повторил я.

Ко мне подошли Ричард и Элизабет. Они описали большую дугу, чтобы встать позади меня, не приближаясь к Поли. Он был словно каким-то мифическим существом. Способным на все. Я их понимал. У Поли были сломаны обе руки, и тем не менее я следил за каждым его движением так, словно от этого зависела моя жизнь. Что так и было. Если Поли бросится на меня и повалит своей массой на землю, он сможет затоптать меня ногами. У меня даже появились сомнения, что «кольты» смогут его остановить. Я мысленно представил себе, как Поли бежит на меня, я всаживаю в него все двенадцать пуль, но это его даже не замедляет.

– Иди, – сказал я.

Поли подчинился. Развернувшись, он пошел по дороге. Я последовал за ним, держась в десяти шагах. Ричард и Элизабет отошли дальше на газон. Мы прошли мимо них, и они пошли следом за нами. У меня мелькнула было мысль приказать им остаться, но затем я рассудил, что оба заслужили право смотреть все до конца, каждый по-своему.

Поли прошел по кругу перед крыльцом. Казалось, он понимал, куда я его веду. И, похоже, ему было все равно. Он прошел мимо гаража и направился к скалам. Я следовал за ним, держась в десяти шагах. Прихрамывая, так как от правого ботинка оторвался каблук. Ветер дул в лицо. Море грохотало. Начинался шторм. Поли прошел до самой расщелины Харли. Остановился и повернулся ко мне.

– Я не умею плавать, – сказал он.

Шепелявя. Я выбил ему несколько зубов и повредил горло. Ветер ревел. Он поднимал волосы Поли, добавляя ему еще один дюйм роста. Мне в лицо летели соленые брызги.

– Плавать тебе не придется, – ответил я.

Я двенадцать раз выстрелил Поли в грудь. Все двенадцать пуль пронзили его насквозь. Вырвав из спины здоровенные куски мышц и тканей, улетевших в море. Один человек, два револьвера, двенадцать громких выстрелов, боеприпасы на одиннадцать долларов сорок центов. Поли повалился спиной в воду. Поднял фонтан брызг. Волнение было сильным, но начинался прилив. Вода не уходила. Труп закачался на волнах. Море вокруг окрасилось в розовый цвет. Какое-то время труп плавал на одном месте. Затем его начало медленно относить от берега. Так продолжалось минуту. Две. Труп отнесло на десять футов. На двадцать. Он перевернулся лицом вниз и начал медленно кружиться, увлекаемый водоворотом. Затем все быстрее и быстрее. Под промокшим пиджаком образовался пузырь воздуха, вырывавшегося через двенадцать пулевых отверстий. Океан качал и подбрасывал труп, как будто тот был невесомым. Опустившись на корточки, я положил револьверы на скалы. Меня буквально вывернуло наизнанку в океан. Я оставался на четвереньках, глубоко дыша и следя взглядом за плавающим трупом. Волны его крутили. Уносили все дальше от берега.