Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман

– Вы не поверите, но они хотят, чтобы Королева была их королевой, – сказал он изумленному Чартерису.

Причин было целых три: Королева ужен посещала П – НГ, и люди полюбили ее; им хотелось видеть во главе государства кого-то «выше борьбы», кто мог бы оставаться безупречно нейтральным; и им хотелось сохранить все традиционные рыцарские звания и награды. Ходили неясные разговоры о возможности пересмотра ситуации через десять лет, но суть была в том, что они не хотели президента. Они желали монарха – и не просто какого-нибудь, а вполне конкретного.

Чартерис сообщил об этом Королеве, которая была одновременно «взбудоражена» и тронута.

– Она тут же согласилась, – сказал он.

В сентябре 1975 года принц Уэльский присутствовал на празднествах по поводу независимости, когда новая нация Папуа – Новая Гвинея стала новейшим приобретением Короны. Принц приезжал несколько раз, в последний – на Бриллиантовый юбилей Королевы, он даже может немного объясниться на невероятном пиджин-инглише[183], принятом там, – языке ток-писин[184]. Его официальный титул как принца Уэльского звучит как «Пиканинни[185] номер один, принадлежащий миссис Королеве». Если кто-то и говорил об упразднении монархии и Королевы спустя десять лет, то, когда они прошли, все уже забыли об этом. Спустя более сорока лет после обретения независимости у главного входа в Букингемский дворец останавливается автомобиль. Сэр Роберт Дадае, десятый за время правления Королевы генерал-губернатор Папуа – Новой Гвинеи, прибыл, чтобы встретиться с ней и получить из ее рук рыцарское звание.

– Именно Королева была нужна в качестве главы государства, – объясняет он по дороге. – Она занимает особое место в нашей системе управления.

Это и правда совершенно особенная система.

Другую сторону шкалы спектра занимают Соломоновы острова, тихоокеанский архипелаг из 900 островов к востоку от Папуа – Новой Гвинеи и, возможно, наиболее аморфное владение Королевы. Несколько необитаемых островов за время ее правления уже поглотил неизменно поднимающийся уровень Мирового океана, а жители некоторых обитаемых островов были эвакуированы, прежде чем и те скрылись под водой. В то же время один или два новых островка выросли над волнами в результате вулканических извержений в этом районе.

Хотя Соломоновы острова находятся далеко, они все же расположены не так уединенно, как самое маленькое владение Королевы. На полпути между Австралией и Гавайями лежит Тувалу, четвертая из самых малых наций мира. По данным Всемирной Туристской Организации ООН, эта страна известна и тем, что является наименее посещаемой. В среднем в год туда добирается всего 2000 туристов. Можно было бы предположить, что Тувалу захочется пользоваться всеми связями друзей по Содружеству и всем влиянием, которое они могли бы дать, однако даже там был слышен ропот республиканцев. В 2008 году эта группа тихоокеанских рифов и атоллов провела по решению бывшего премьер-министра с президентскими амбициями референдум об упразднении монархии. Большинство людей не удосужились прийти и проголосовать во время плебисцита, который показал, что идею республики поддержали менее одной десятой части 9000 избирателей Тувалу.

Учитывая отсутствие приезжих, неудивительно, что Королеву и герцога Эдинбургского принимали исключительно тепло и бурно, когда в 1982 году королевская яхта встала там на якорь. Действительно, это было одно из самых запоминающихся прибытий в королевской истории. Гостей перевезли на берег в двух боевых пирогах, которые затем отряды «воинов» подняли прямо вместе с Королевой и герцогом на борту из воды и понесли на руках по главной улице. Пожалуй, это был единственный раз, когда монарха поддерживал в воздухе один из министров Кабинета в лице Генри Найсали, министра финансов Тувалу. Одетый в церемониальную юбку из тростника, он был в числе тех, кто нес пирогу Королевы. Позже, когда его представили ей, она пошутила, что впервые видит стог сена в темных очках.

В 1987 году в этой части Тихого океана впервые состоялось менее счастливое событие – единственное отречение Королевы. Королевство Фиджи вошло в состав Британской империи в 1874 году по собственной просьбе (на самом деле страна подавала прошение дважды, прежде чем оно было удовлетворено), страна получила независимость в 1970 году, сохранив королеву в качестве главы государства. Ее визиты – всего их было шесть – с большой любовью вспоминают и жители Фиджи, и штат Королевы. Сэр Уильям Хезелтайн говорит, что единственными, кто не испытывал тогда энтузиазма, были члены экипажа королевской яхты. Перед каждым прибытием проходил важный ритуал – вожди Фиджи поднимались на борт яхты и в знак мира, уважения и разрешения на высадку преподносили Королеве табуа, зуб кита. Однако вожди всегда приходили, обильно умащенные кокосовым маслом, от которого на палубе королевской яхты оставались ужасные следы. Сэр Уильям помнит, что программа всегда включала в себя красочное сочетание британского церемониала и фиджийских традиций, особенно запомнилось ему, как воины с факелами бежали по бокам королевского автомобиля, провожая гостей через всю столицу, Суву, на государственный банкет.

Все это было забыто в 1987 году, когда фиджийский военнослужащий полковник Ситивини Рабука, устроил два военных переворота и провозгласил себя исполняющим обязанности главы государства. Вскоре стало ясно, что позиция представителя Королевы, генерал-губернатора, более несостоятельна. Когда лидеры Содружества встретились в Ванкувере, Хезелтайн обсудил ситуацию с Королевой.

– Я был уверен, что нет никакого смысла заставлять бедолагу продолжать оставаться генерал-губернатором без какой-либо местной поддержки, – вспоминает он. – И Королева была с этим согласна. Я позвонил ему и сказал, что пришло время ему уйти в отставку.

Он согласился, и Королева как правительница Фиджи приняла решение уйти с престола страны, которую затем исключили из состава Содружества наций.

Сэр Уильям говорит, что миссис Тэтчер была категорически против отставки, и в результате на него «махнули сумочкой». Британский премьер-министр расценила уход Королевы именно как отречение.

– Так оно и было – это вполне разумное описание, – говорит сэр Уильям. – Но миссис Тэтчер считала, что это ужасно.

Однако Королева действовала как королева Фиджи, и миссис Тэтчер не имела права вмешиваться – еще одно напоминание о конституционных трудностях, которые могут возникнуть, когда «разделяемая» Корона обнаруживает, что она не в ладах сама с собой.