«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников

А к и м а к и н. Троих. И внуки уже есть.

Б о й к о. А зачем же вы летом в отпуск на холостой манер — в одиночку — ездите?!

А к и м а к и н. А-а… Ну, это объясняется очень просто: жена и дети ездят к Черному морю, на самый юг, в субтропики, а мне в субтропики, к сожалению, уже нельзя, врачи не рекомендуют.

Б о й к о (с ревнивой дрожью в голосе). В субтропики уже нельзя, а за женским полом приударять, ручки ему целовать еще можно?!

А к и м а к и н. Гм… Пока что да.

Б о й к о. Не вредит?

А к и м а к и н. Что ты, Ваня, наоборот — повышает тонус!

Б о й к о. Ага, учтем…

А к и м а к и н. Что?

Б о й к о. Ничего. Учтем ваш ценный опыт, говорю…

Из глубины сцены доносится сердитое мычание коровы, звук удара и опрокинутого ведра, испуганный вскрик Авдотьи Дмитриевны.

Д у н я (в коровнике). Мыня! Ну что ты, глупая?! Это же я, Дуня… Вот я тебе, как всегда, хлебца солененького принесла, сейчас песню твою любимую спою. А ты мне за это еще немножко молочка дай…

«Вдоль по улице метелица метет,

За метелицей мой миленький идет…»

А к и м а к и н (прислушивается). Хорошо! Очень!.. Какая милая, Ваня, у тебя жена.

Б о й к о. Уже даже и милая!..

Снова слышится сердитое мычание коровы, звук удара и испуганный вскрик.

А к и м а к и н (встревоженно). Что там?!

Б о й к о (зовет). Дуня!..

Входит  Д у н я.

Д у н я. Мынька брыкается. Не узнает меня в новой блузке и юбке и брыкается — доить не дается.

Б о й к о. Вот и ладно! Сними их, новые, к чертям собачьим — старые надень.

Д у н я. Опять старые?! У нас в доме гость, а я опять старые?!

Б о й к о. Сними.

Д у н я. Н-нет…

Б о й к о. А я говорю: сними! Вырядилась! Гость парного молока желает, а не на тебя в новой блузке и юбке смотреть!

А к и м а к и н. Ваня! Что ты? Зачем так?! Да не надо мне никакого молока… Что же касается новой блузки и юбки Авдотьи Дмитриевны, то, право же, мне доставляет подлинное удовольствие…

Быстро входит  И в а н ы ч.

И в а н ы ч. Товарищ доктор!

А к и м а к и н. Вы меня?

И в а н ы ч. Да. Пошли, быстро, шнель…

А к и м а к и н. Куда пошли?

И в а н ы ч. На «сладкий вечер». Татьяна сказала, чтобы сейчас же…

А к и м а к и н. Иду. Это весьма и весьма интересно… Простите, на чем я остановился? Ага, на новой блузке и юбке Авдотьи Дмитриевны…

Б о й к о. Ладно, Толик. Иди уж… Потом обратно к нам. Дуня тебе все-таки парного молока надоит.

А к и м а к и н. Хорошо. Благодарю. Иду… (Уходит вслед за Иванычем.)

Б о й к о (показывает Авдотье Дмитриевне на ее блузку и юбку). Сними.

Д у н я. Не сниму.

Б о й к о. Сними сама, а то я помогу! (Делает движение к ней.)

Д у н я. Попробуй только… (Взбегает на крыльцо.) Попробуй только — я все эти глечики на тебе перебью!..

Свет гаснет.

«Сладкий вечер» у Матрены Сергеевны Искры. За большим столом расположилась подгулявшая  к о м п а н и я  ж е н щ и н. Идет нестройный разговор.

И с к р а. Тихо, бабы! Серко забрехал: Степан идет.

В с е. Ура Степану!..

И с к р а. Сейчас мы ему большую штрафную за опоздание… (Наливает из бутылки в чарку вина и ставит чарку на тарелку.)

П е р в а я  ж е н щ и н а. А может, это не Степан.

В т о р а я  ж е н щ и н а. Может, кто чужой…

И с к р а. Ну да! Там же, у калитки, мой страшила Серко на цепи сидит. Никого чужого ни за что не пропустит. А на Степана два раза брехнул — и все, теперь, слышите, ластится. Еще раз «ура» баянисту Степану, которого все хуторские собаки знают и за своего признают.

В с е. Ура!..

Входит  А в д е е в а.

И с к р а (удивленно и растерянно). Татьяна, ты?!

А в д е е в а. Как видишь… Здравствуй, Матрена Сергеевна. (Обнимает и целует ее.) Здравствуйте все!

И с к р а. Как это ты?..

А в д е е в а. К тебе собралась? А что в этом особенного? Не в первый раз.

И с к р а. Как ты прошла? Там же, у калитки, Серко…

А в д е е в а. Значит, не одного Степана Буревого все хуторские собаки знают и за своего признают… Ну что, Матрена Сергеевна, мы с тобой так и будем стоять, друг на дружку смотреть? Приглашай к столу, что ли. Или, может, считаешь, что я не заслужила, недостойна такой чести?

И с к р а. Что ты, Татьяна, что ты?! Как ты можешь говорить такое?! Проходи, садись. На самое почетное место садись… Я рада, что ты пришла. И все мы рады. Я правильно говорю, бабы, то есть женщины?

В с е. Правильно! Рады!

А в д е е в а. Приятно слышать. Однако… Почему же вы уже в который раз вот так собираетесь, а мне, вашей старой подружке, об этом ни слова, ни полслова, и я об этом только случайно узнала? Выходит, все-таки не заслужила, недостойна.

И с к р а. Татьяна! Так ведь ты же… ты же у нас партийная, даже секретарь!

А в д е е в а. А что партийные, даже секретари, не такие же люди, как все? Да вот самый что ни на есть убедительный пример. (Зовет.) Степан Петрович! Буревой!.. (Показывает на Буревого, который входит вместе с Акимакиным.) Вот один из наших коммунистов. Кто из вас бросит в него камень, кто скажет, что он против вашей хорошей компании?

В с е (весело). Верно! Никто не скажет!..

А в д е е в а. Вон, я вижу, хозяйка вечера самую большую чарку сахарного вина приготовила, на тарелку поставила. Это же ему, наверное, а не кому-либо другому.

И с к р а. Ему. И в самом деле ему.

А в д е е в а. Небось штрафную за опоздание.

И с к р а. Штрафную… И откуда ты все это знаешь, Татьяна?!

А в д е е в а. Такая у меня работа, Матрена Сергеевна, чтобы все знать. Ну, действуй. А потом я вам нашего нового товарища представлю.

И с к р а (подносит Буревому на тарелке штрафную чарку). Бери и пей, Степан Петрович, да в другой раз не опаздывай.

Б у р е в о й (хмуро). Не буду я сегодня пить. Ни штрафную, ни какую…

И с к р а. Как это?.. Татьяна! Ты ему запретила, что ли?

А в д е е в а. И не думала.

И с к р а. Пей, Степан Петрович, не ломай обычая.

Б у р е в о й. Ну… (С досадой машет рукой, пьет.)

А в д е е в а (показывает на Акимакина). А это, женщины, Анатолий Владимирович Акимакин — ученый из Москвы. Шел мимо хутора Тихого как пеший отдыхающий-турист, но услыхал про наш «чертов клин» и решил задержаться, чтобы помочь нам его ликвидировать. А еще заинтересовался вашими «сладкими вечерами» с сахарным вином… Можно ему тоже в вашу компанию?

И с к р а. Пожалуйста! Просим!.. Бабы, то есть женщины, подвиньтесь, дайте местечко московскому гостю.

А к и м а к и н. Благодарю. Очень рад. Весьма польщен…

И с к р а. А тебе, Татьяна… А тебе можно налить?

А в д е е в а. А чем же Татьяна хуже Степана?!

В с е (со смехом). Верно! Ничем не хуже!

И с к р а. А как подать — как всем, просто, или все ж таки по-особому, по-интеллигентному?

А в д е е в а. А как это — по-особому, по-интеллигентному?

И с к р а. Ага, не все знаешь!.. Это в Егорьевске в районной чайной так подают: просто, значит, действительно