Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций - Ронен Бергман

Дипломатия ООП была лишена убедительности в глазах разведывательного сообщества Израиля. Для АМАН она была не чем иным, как «стратегическими планами на уничтожение Израиля». Пока Арафат обхаживал американских дипломатов и принимал тосты в ООН, его люди продолжали нападать на граждан Израиля. «Арафат был полной противоположностью своей смехотворной внешности. В этом он был гением, – отмечал генерал-майор Амос Гилад, в течение долгого времени являвшийся заметной фигурой в военной разведке. – У него было два заместителя для осуществления террористических операций, Абу Джихад и Абу Ияд. Однако, за исключением одного случая, вы никогда не обнаружите прямых связей между этими акциями и Арафатом. Это похоже на то, как владелец зоопарка выпускал бы своих голодных львов на улицы и они ели бы там прохожих. Кто несет за это ответственность? Лев? Ясно, что владелец зоопарка. Абу Джихад получал общие директивы, а все остальное он делал сам. Арафату не нужны были отчеты, он не принимал участие в планировании акций и не утверждал операции»[559].

Все более активный выход Арафата на международную арену породил острую дискуссию между «Моссадом» и АМАН относительно того, являлся ли он по-прежнему подходящей целью для ликвидации[560]. Бригадный генерал Игал Пресслер, тогдашний начальник управления спецопераций АМАН, занимавшегося «целевыми» убийствами, страстно доказывал, что Арафата нужно оставить во главе списка. «Он террорист. На его руках еврейская кровь. Он приказывает своим людям продолжать террористические атаки. Необходимо предпринять все, что только возможно, чтобы покончить с ним».

Начальник управления по борьбе с арабским терроризмом «Моссада» Шимшон Ицхаки не соглашался. «После речи Арафата в ООН он стал политической фигурой. Он – голова змеи, но мир придал ему законность, и его ликвидация ввергнет Израиль в ненужные политические осложнения»[561].

В конечном счете верх одержала вторая точка зрения. Это означало, что имя Арафата было убрано из списка целей на ликвидацию[562], и первое место в нем заняло имя Вадея Хаддада.

В течение 18 месяцев, миновавших после рейда в Энтеббе, Вадей Хаддад спокойно и очень богато жил в Дамаске и Бейруте.

«Моссад» осторожно относился к использованию стрелкового оружия в арабских столицах – Багдаде, Дамаске и Бейруте, просто потому что это было связано с высоким риском поимки. Поэтому продолжали изыскиваться «тихие» способы убийства, которые оставляли меньше очевидных следов и даже позволяли придавать смерти видимость естественных причин или несчастных случаев, например, в результате болезни или дорожно-транспортного происшествия. В таких случаях, даже если и возникали какие-то подозрения о постороннем вмешательстве, к тому времени, когда что-то прояснялось, исполнители были уже далеко, тогда как при применении оружия становится сразу же ясно, что убийцы находятся где-то неподалеку.

В «Моссаде» решили воспользоваться возможностями, достигнутыми глубоким проникновением в организацию, и поручить ликвидацию Хаддада подразделению «Перекресток». Конкретным исполнителем убийства с использованием яда назначили агента «Ицавона», который имел доступ в дом и офис Хаддада.

10 января 1978 года агент поменял тюбик с зубной пастой Хаддада на точно такой же, но содержащий смертельный яд, который был разработан в Израильском институте биологических исследований в городе Нес-Ционе к юго-востоку от Тель-Авива, являющемся одним из самых строго охраняемых объектов в Израиле[563]. Институт был основан в 1952 году и до сих пор является научным центром, в котором разрабатываются и производятся совершенно секретные оборонительные и наступательные вещества, относящиеся к классу биологического оружия. Каждый раз, когда Хаддад чистил зубы, определенная доза яда проникала в его кровь через десны. Постепенное накопление вещества в его организме по достижении критического уровня должно было вызвать летальный исход.

Вскоре Хаддад почувствовал себя плохо[564] и был помещен в иракский правительственный госпиталь. Там он рассказал врачам, что с середины января начал ощущать после еды сильные желудочные спазмы. У него пропал аппетит, и он потерял более десяти килограммов веса.

Сначала ему поставили диагноз гепатит[565], а позже – сильнейшую простуду. Врачи лечили его сильными антибиотиками, но состояние больного не улучшалось. У него начали выпадать волосы и резко поднялась температура. Врачи в Багдаде были в растерянности. Они заподозрили, что Хаддада отравили. Арафат приказал своему помощнику связаться со Штази, секретной службой Восточной Германии, и попросить о помощи[566]. В 1970-х годах Штази снабжала палестинские террористические организации поддельными документами, разведывательной информацией и оружием и предоставляла им убежище. Лидер Восточной Германии Эрих Хонеккер и другие руководители страны считали Арафата настоящим революционером, как Фиделя Кастро, и были готовы помогать ему.

19 марта 1978 года Хаддада самолетом транспортировали в Regierungskrankenhaus, престижный госпиталь в Восточном Берлине, в котором лечились сотрудники восточногерманских спецслужб. Его помощники упаковали для него туалетные принадлежности, включая тюбик со смертельной зубной пастой.

Разведывательные данные, которые поступили в «Моссад» после того, как Хаддад прилетел из Багдада в Берлин, вызвали в разведке удовлетворение. «По прилете в Берлин Хаддад уже был конченым человеком, – говорилось в отчете, зачитанном на совещании руководства «Перекрестка». – Эксперты из Израильского института биологических исследований говорят о том, что к настоящему времени это ходячий труп».